Как он и предполагал, целью солдата был лазарет. Медсестра, девушка-рыболюдка, что можно было понять по более бледной коже, меньшему росту и изящной комплекции, одетая в нежно-зелёный костюм, что-то недовольно воркуя, обработала пострадавшему рану густой мазью и обернула ногу бинтом.
И глядя на них, Лаз всё больше и больше уверялся в мысли, что от людей этот народ мало чем отличался, если не брать в расчёт внешний вид и происхождение. Они вели себя почти также, понимали стыд и смущение, испытывали взаимную симпатию так же как люди. Солдат, пока его латали, весь издёргался, бросая на медсестру косые взгляды.
Если бы не их цвет кожи, то точно покраснел бы как рак. А когда девушка, закончив свою работу, одарила парня абсолютно человеческой улыбкой, доброй и заботливой, у Лаза уже не осталось никаких сомнений. И плевать что зубам у неё во рту позавидовали бы некоторые акулы. В первую очередь они были людьми, и только во вторую — рыбами.
И ему очень хотелось изучить их, потому что понимание — первый шаг на пути к выстраиванию отношений.
Глава 16
Лаз находился в куполе рыболюдей уже неделю. В ближайшее время стоило попытаться выбраться и добраться до друзей: они, наверняка, о нем волновались, да и стоило всё-таки извиниться. По крайней мере за те гадости, что он наговорил Ронде. Девушка такого точно не заслужила и, если говорить честно, держалась молодцом с учётом всего вокруг происходящего.
Возможностей для побега было немало. Экспедиции за новыми подопытными отправлялись раз в два-три дня и выбраться с любой из них не представляло большого труда. Нужно было лишь прицепиться к доспеху одного из отправляющихся в рейд солдат.
Однако, всё-таки так же гладко, как в первый раз, прошмыгнуть «зайцем» у него уже не факт, что выйдет. К своей броне, как оказалось, бойцы относились с невероятным вниманием. Ухаживали за ней, словно это был их домашний питомец, чистили при любом удобном случае.
Если бы Лаз попытался сымитировать чешуйку на целом доспехе, обман раскрылся бы очень быстро. Своё обмундирование солдаты знали вдоль и поперёк. Так что идея замаскироваться под одну из отлетевших в результате повреждения чешуек оказалась невероятно удачной.
Причин для такого бережного отношения Лаз видел три.
Во-первых, броня, созданная не из металла, а из самой настоящей чешуи какого-то животного, могла быть очень дорогой. По крайней мере прочность каждой из чешуек была довольно высокой, на уровне неплохого качества стали при куда меньшем весе, к тому же неведомый зверь мог быть довольно редок. Так что было вполне вероятно, что на этой базе имеется лишь ограниченный запас материалов для починки.
Во-вторых, этот доспех, как Лаз предполагал в отношении мага рыболюдей, могла быть символом статуса, своеобразным знаком отличия, даруемым за какие-нибудь серьёзные заслуги или что-то ещё в том же духе.
Однако, против этих двух вариантов можно было придумать немало доводов. К примеру, тот солдат, на котором Лаз приехал в лазарет, вовсе не был похож на ветерана, которому стоило жаловать какие бы то ни было знаки отличия. Скорее уж это был зелёный новобранец, которому нелёгкая миссия на населённом монстрами континенте выпала по чистой случайности.
К тому же для очень дорогой или какой-то невероятно особенной брони она была довольно хлипкой. Может быть, сами чешуйки и были прочными, но вот конструкция не выдерживала никакой серьёзной критики. Для цивилизации, способной построить что-то наподобие этого купола, создать доспехи уровня танильцев точно должно было быть проще простого, а тут такое.
Так что самым вероятным Лазу казался третий вариант. Эти доспехи были ценными для каждого солдата лично, потому что материалы для них они добывали сами. Воображение легко рисовало картину молодого рыболюда, который, в качестве доказательства своей силы и храбрости, в одиночку, с одним трилистным мечом в руках, бросается в атаку на огромную чешуйчатую рыбину.
Вряд ли это происходило именно так, но эта версия по крайней мере не имела ярко выраженных дыр. Хотя причину, по которой правительство рыболюдей отправило в подобную экспедицию новобранцев, Лаз всё равно не понимал даже после довольно внимательного изучения купола.
Пока раненный рыболюд отлёживался в лазарете, он по-тихому соскочил с его доспеха. Пришлось, правда, принять совсем уж миниатюрную форму, чтобы не быть замеченным. Из-за этого тельце крошечного водяного жучка то и дело скручивали приступы сильнейшей боли: душа протестовала против такой трансформации. Но к чему — к чему, а к боли Лаз давно привык. Не то чтобы это можно было назвать достижением, но всё-таки.
Малюсенький жучок длиной лишь чуть больше миллиметра, сознание человека в котором умещалось лишь сверхъестественной силой магии, был невероятно медленным, неуклюжим и слабым. Проплывающие мимо рыболюди поднимали самые настоящие шторма, а с почти незаметными для жителей макромира водными течениями приходилось бороться словно с бурной стихией.
Однако, обнаруживать себя Лаз пока не был готов. Так что, превозмогая боль в рвущейся из крошечного тельца душе и сражаясь с тихими водами купола, он занялся сбором информации о местных обитателях.
И в быте этого народа оказалось много такого, что заставляло его образно говоря хвататься за голову. К примеру, ему удалось выяснить, что именно едят рыболюди в своих столовых. Той красно-фиолетовой кашицей оказались переработанные тушки пущенных на опыты мутантов.
Естественно не все подряд, только те, что не использовались в каких-то специфических опытах и только определённые части тел. Лаз, может быть, и не имел права выступать по этому поводу, ведь и сам три года питался по-звериному: сырым мясом, корешками, травой и жуками, в зависимости от того, каким животным был в конкретный момент.
Да и у людей имелся опыт поедания сырого мяса, причём иногда такие блюда возводились в разряд настоящих деликатесов. Однако, есть и нахваливать мутантов, мясо которых на вкус Лаза в большинстве случаев было отвратительно, да и к тому же на которых парой сотней метров ниже ставили разные опыты…
Другой «занимательной» деталью быта рыболюдов были особенности их субординации. Лаз успел достаточно изучить население этого купола и для себя разделил всех его обитателей на четыре категории.
Военные: солдаты и пятеро магов, считая того самого, с конвоем которого он попал в купол. Они отвечали за доставку новых подопытных кроликов и обеспечение безопасности и порядка. Охотники, армия и полиция в одном лице.
Учёные: рыболюди, занимающиеся той или иной исследовательской работой.
Рабочие: к примеру, те, что принимали партию мутантов. Также к этому классу относились медсестры, работники столовой, уборщики (пусть девяносто девять процентов объёма купола занимала вода, но чистить время от времени «комнаты» надо было. К тому же за зверями тоже кто-то должен был убирать) и весь остальной обслуживающий персонал.
Последними были клерки. Их было меньше всего, и они занимались тем, что и предполагало название: бумажной работой.
Казалось бы, ничего особенного, вполне нормальный состав, на любой подобной человеческой базе всё было бы примерно также. Однако, интересным было то, что представители разных категорий сознательно старались не пересекаться и вообще игнорировали друг друга, если того не требовали их прямые обязанности.
При этом не ощущалось никакого неравенства между сословиями: когда двое рыболюдей из разных категорий встречались по делу, они совершенно мило и расслабленно общались. Но стоило исчезнуть причине встречи, как они уже словно и не знали друг друга. Перевязав ногу солдату и милейшим образом улыбнувшись, медсестра больше ни разу на него не посмотрела, как и сам парень, несмотря на то, что девушка ему точно нравилась.
Накладывающие еду в столовой рыболюди могли перекинуться с посетителями парой фраз, но стоило человеку иного сословия отойти от позиции раздачи, как ему словно затыкали рот.