Сооружение настолько огромное и величественное, что носило титул лучшего творения архитектуры континента, затмевая всех конкурентов. И в отличие от дворца короля Кристории или кагана танильцев, сюда мог войти любой. По крайней мере, на первые несколько этажей.

Тут имелось всё, что можно было пожелать: площади с фонтанами, парки, утопающие в зелени, торговые ряды, где можно было найти товары со всего мира и развлечения на любой вкус. При этом всё высочайшего уровня и качества. Озёрники превратили свою столицу в идеальный город, не знающий бедности, разрухи и грязи.

Именно здесь должен был пройти фестиваль, на который империя пригласила все страны континента. Все, кроме одной. Кристория была проигнорирована, словно её не существовало. И любой, хоть что-то понимающий в политике, прекрасно понимал, что это означало.

Страна магов-трансформов оказалась за бортом. Меньше года назад Кристория принимала у себя гостей со всего мира, а теперь все отвернулись от неё. Встреча была организована империей, каганатом и Башдраком, и визит представителей какой-то страны в Лотос автоматически означал, что эта страна предпочла Кристории эту троицу.

Естественно, никто не был готов обидеть трех гегемонов вместо одного. Так что день летнего солнцестояния 3676 года фактически ознаменовал начало войны Кристории против всего мира. Пока что без масштабных боевых действий и столкновения армий, но стороны конфликта были утверждены.

А причиной тому был страх. Страх настолько сильный, что впервые, наверное, с самого начала времён, весь континент объединился против общего врага.

Вот только врагом этим была вовсе не родина Лаза. Короли и императоры, правители империй и вершители судеб боялись не своего давнего соперника.

Их приводил в ужас двенадцатилетний мальчик. Ребёнок, которому только-только полагалось начать заглядываться на девочек, всполошил весь континент, настроив против своей родины каждого монарха. И расклад сил совершенно точно был не в пользу Кристории.

Конечно, дело было не только в Лазе. Трансформации уже много лет метафорической грушей висели перед носом у всего Люпса, и рано или поздно Кристории бы пришлось разбираться с желающими заполучить эту магию. Но именно выступление Лаза на магическом турнире стало спусковым механизмом, заставившим монархов континента поспешить со своими планами.

И этот самый механизм, сидя на удобном и мягком сидении кареты, принадлежавшей графу Дифалскому, как раз въезжал в Лотос, на ближайшие пару недель — центр международного заговора против Кристории.

Сейчас Лаз уже свыкся с этой мыслью. Но в тот момент, когда до него дошло, что станет декорациями для спланированного Габиком ограбления, ему очень захотелось просто испариться из Дифала, не сказав никому ни единого слова.

Преодолевая мост и оказываясь на территории столицы, он делал нечто куда более опасное и глупое, чем, когда покупал себе пропуск на магический турнир.

Разведки всего мира охотились на него. Он был целью номер один на устранение для каждого из более чем двух десятков монархов. И все они сейчас находились тут, в Лотосе, а он не просто собирался посетить этот фестиваль, но и совершить кражу в доме одного из самых влиятельных людей империи.

Однако, немного пораскинув мозгами, Лаз понял, что это могло стать его преимуществом. Если даже он полагал свои действия настоящим безумием, то охотившиеся на него люди, считавшие его всего лишь двенадцатилетним пацаном, вряд ли могли даже представить, что он решится на такую наглость.

Так что слишком переживать по этому поводу не было смысла. С учётом всех факторов опасность пребывания в Лотосе выходила лишь немногим больше, чем в любом другом месте континента. Пока что можно было просто наслаждаться происходящим и тем фактом, что граф Дифалский оплачивал все его расходы.

Его светлость герцог Калтир Ланоританский был известен в империи двумя вещами. Тем, что был ужасно жаден и тем, что был до неприличия богат. При том, что он мог продавать и покупать целые города, никто никогда не видел, чтобы герцог оставлял чаевые официанту в ресторане или дарил кому-то подарки.

Подарки дарили ему. Не было в Лотосе такого человека, исключая разве что императора, кто не был бы должен ему денег, тем или иным образом.

При этом, хотя он не был магом и довольно скоро должен был сыграть столетний юбилей, Калтир мог похвастаться отменным здоровьем. Так что надежды на избавление от долгов естественным способом ни у кого не было. В столице шутили, что пока на свете есть деньги, герцог Ланоританский будет оставаться в живых. Но с каждым годом над этой шуткой смеялись всё меньше.

Однако, Его светлость не был скрягой, сидевшем на сундуке с золотом и никого не подпускавшим к своему богатству. Если в результате своих трат Калтир получал прибыль, то старик тратил деньги, не раздумывая.

И несмотря на то, что многие его вложения не оправдывались, удачи с лихвой перекрывали все убытки, что только лишни раз убеждало герцога в правильности его действий. С годами у него выработался почти сверхъестественный нюх на деньги, помогавший Его светлости постоянно преумножать своё богатство.

А что могло быть привлекательнее для того, кто хотел получить прибыль, чем масштабный фестиваль, на который съезжались богачи и аристократы со всего континента? Может быть, моментальной выгоды и не предвиделось, но полезные знакомства зачастую были куда важнее мёртвого металла.

И какая возможность для появления новых связей могла быть лучше, чем большой приём с платьями, алкоголем, начищенными туфлями, изящными причёсками и танцами?

Фестиваль обещал продлиться неделю после празднования летнего солнцестояния. Пока на последних этажах дворца Лотоса будут заседать короли и императоры, на нижних их подданные смогут хорошенько отдохнуть и осмотреть достопримечательности.

И приём был назначен на предпоследний день, накануне закрытия фестиваля, когда атмосфера всеобщей расслабленности и добродушия достигнет пика. Ведь испокон веков было известно, что именно такая обстановка лучше всего подходила для заключения договоров, плетения интриг и… преступлений.

Приём у герцога Ланоританского должен был стать одним из самых крупных мероприятий этой недели, куда были приглашены самые сливки всех стран Люпса. Не допускался никто, не имеющий дворянского титула или его аналога типа офицерских чинов Башдрака.

Более того, даже многим аристократам не было позволено появляться. Перед иностранными гостями должны были предстать лишь самые сливки имперской аристократии.

Граф Дифалский получил приглашение, а вот барон Онарский — нет. И это было неудивительно, ведь барона Онарского не существовало. Вот только Вальнару знать об этом не стоило. К счастью, объяснить отсутствие имени барона в списках гостей было не сложно. Даже по поддельным документам владения и влияние семьи Онар были совсем небольшими.

А потому, когда Вальнар получил от Ричарда письмо, подписанное отцом баронета, в котором говорилось, что барон бы хотел не разглашать личность его сына на приёме, граф не слишком удивился. Предосторожность была понятна. Таким образом, исчезала возможность появления слухов о том, что Ричард сел на шею его семье, что точно сильно ударило бы по репутации.

Уже после, когда будет официально объявлено о помолвке, статусы Ричарда и Камелии сравняются. Но пока что это выглядело бы так, словно баронет был пятым колесом. Но переговоры с Красным Плющом шли отлично, и Вальнар не слишком долго думал, прежде чем вписать юного баронета как сопровождающего своей семьи, без упоминания рода.

Так что в четыре часа пополудни, когда двери особняка герцога Ланоританского открылись для гостей, Лаз совершенно официально значился в списке приглашённых. Как и несколько сотен других людей, представлявших не только империю, но и большинство стран Люпса.

В списках значились такие известные личности, как Кресс Мадро, самый молодой адмирал в истории военного королевства Башдрак, с супругой, племянницей короля, Лорой Мадро; Лиза Лотос, принцесса и наследница Озёрной империи; Далан Трок, официально лучший юный маг континента, с супругой, дочерью Кагана, Радалией Таниль; а также множество других именитых гостей, перечисление которых со всеми титулами заняло бы не одну страницу.