В самой ранней версии Ганлин был совершенным психопатом, безумно хихикал и бросался в людей трусами. Но потом я понял, что мне нравится этот герой и его история, мне не хотелось сводить ее к чему-то банальному или просто завершать на полуслове.

Первая книга Скульптора была основательно переработана, Ганлин стал сдержаннее и адекватнее, достаточно, чтобы продолжать идти по сюжету до самого конца. То, что начиналось как простое баловство, переросло в серию аж из восьми книг, писавшуюся больше трёх лет.

И вот, эта серия окончена.

Ганлин окончательно заменил бывшего владельца тела, Легрона, Короля Вечности и вышел из симуляции. Ему за сорок, он провёл в коме больше двадцати лет, пропустил свою молодость, пропустил лучшее время для того, чтобы начать практиковать духовные искусства, потерял все связи, какие еще могли быть, но для Короля Королей всё это -— лишь мелкие препятствия.

Я мог бы начать его историю заново, рассказать, как он идёт к вершинам уже в новом мире, новом времени и с новыми силами и способностями, но мне всё-таки думается, что это лишнее. И я, и вы, мы привыкли к Ганлину, тому, каким он был в этих восьми книгах.

Но после того, как он победил всех своих врагов и стал безраздельным владыкой мира, прошли еще тысячи лет. Ганлин Аргиар, Король Королей, очнувшийся в больничной палате, кардинально отличается от того, которого мы знаем.

Одно дело, если бы история начиналась с его пробуждения, мне всегда нравились сюжеты о старых чудовищах, переродившихся в молодых телах и заново нагибающих всё вокруг. Но, имея в памяти уже сложившийся образ, мне будет сложно писать про нового Ганлина, а вам будет сложно про него читать.

Так что, пожалуй, действительно пора прощаться.

Это мой первый завершённый цикл и, честно говоря, сам до конца не понимаю, что именно чувствую. Ни особой радости, ни грусти и печали. Но одно есть точно -— удовлетворение.

История, которую я начал писать три с лишним года назад, подошла к концу, главный герой дошёл до финала, мир, рождённый в моём сознании и медленно перетекающий на белые страницы, дошёл до финала... непередаваемое ощущение. Наверное, именно ради него я и пишу.

Увидимся с вами на страницах других моих книг и, маленький спойлер, вы ещё услышите о Ганлине пару раз.

Розин Юрий

Механический Зверь. Маленький изобретатель

Пролог

— Ну почему это должен быть именно ты? — Она была красива. Можно даже сказать, преступно красива. И только он знал, как сильно сжимается его сердце от мыслей о скорой разлуке. Но альтернативы были слишком страшны.

— Мы уже это обсуждали. Я единственный преемник Мастера, других нет и, скорее всего, не будет еще очень долго. А война все ближе! Если я не достигну требуемого уровня силы, мы все можем погибнуть, ты это понимаешь?

— Ты и так можешь погибнуть! Я нашла в библиотеке описание этого твоего «совершенно безопасного» способа. Мне кажется, или ты забыл упомянуть, что успех этого способа пока чисто теоретический потому как все, кто его использовал, либо не просыпались вовсе, либо становились жестокими монстрами!

И так зажатое в тиски, сердце на секунду вообще прекратило свою вечную работу. Он искренне надеялся, что она не станет в это лезть. Естественно, напрасно. Хотя, было бы это не так, они бы сейчас не были вместе. Жестокая ирония, что уж сказать.

Сейчас оставался только один способ разрешить эту ситуацию — убедить ее в невозможности существования альтернативы. То, чего никто не смог сделать за последние пять лет.

— У нас нет иного выхода! Послушай меня! Для того, чтобы противостоять врагу, нам нужны трое уровня Мастера. Но сейчас в стране таких только двое, и я ближе кого бы то ни было к цели! В ближайшие лет двадцать не будет никого, кто бы приблизился даже к моему уровню, не то, что добрался до силы учителя.

— Но…

— Не перебивай! — он ненавидел повышать на нее голос, но сейчас это было необходимо. — Никто кроме меня, ты понимаешь? Если я провалюсь, то уже спустя четверть века всю империю сотрут с карт! Погибну я, ты, твои родители, родственники, друзья, все кого ты знала или просто встречалась на улице! Я не могу взять на себя ответственность за такое количество смертей! А значит я должен попробовать.

— Но… — она снова попыталась вставить слово, но он схватил ее за плечи и тряхнул со всей силы.

— Черт побери, выслушай меня! Я должен это сделать, но из всех существующих способов только один занимает годы, а не десятилетия. Пытаться идти другими дорогами все равно что не пытаться вообще! И на поиски другой дороги тоже нет времени! Остается лишь один путь, тот, о котором мы спорим уже не первый год! Я бы отдал все на свете, чтобы провести с тобой столько времени, сколько возможно, но мой отказ означает твою смерть и смерти миллиардов других. Я бы выбрал тебя, если бы можно было спасти твою жизнь ценой всего остального мира я бы сделал это, но вопрос не стоит так. Он звучит по-другому: шанс на спасение, пусть и крошечный, или неизбежная смерть! Если я провалюсь, это будет наша последняя встреча, так что молю, не дай мне запомнить ее такой.

Его руки опустились, он был полностью истощен, как морально, так и физически. Слов уже никаких не было, он знал, что если сейчас она попросит его остаться, то он так и поступит. И гори оно все!

— Я буду ждать тебя! — тонкие и изящные руки обвили его шею. Это был, без всяких вариантов, самый лучший поцелуй в его жизни. Ведь скорее всего, он был последним.

— Ты готов?

— Да, Мастер. — Они стояли на платформе лифта, скачущей через червоточины к такому далекому участку пустоты, что сложно даже вообразить.

— А как же… — вид смутившегося старика был бы забавным, если бы ситуация не была такой напряженной.

— Она понимает.

— Тебе очень повезло, мой мальчик, — тяжело вздохнул старик.

— Я знаю, Мастер, я знаю…

Дальнейший путь они провели в молчании.

— Помни, когда ты уснешь, то потеряешь себя. Твой разум, твоя душа, все твое существо уже не будут тебе принадлежать. А потому нет никаких способов увеличить шансы успеха, — Мастер, лихорадочно повторяя все те же слова уже, наверное, в двадцатый раз, крепил к его голове, а заодно и к душе, тысячи мельчайших зарядов. Если он провалится, то очнуться он уже не успеет — каким бы сильным он не стал, бомба, способная гасить звезды, взорвавшаяся прямо в его голове и внутри его души, убьет его окончательно и бесповоротно.

— Я помню, Мастер.

Страха не было. Странно, но вообще ничего не было. Возможно, техника уже начала оказывать влияние на него.

— Слушай, — вдруг старик замер и внимательно посмотрел в глаза своему ученику. Единственному ученику за много-много лет. — Когда ты будешь засыпать, когда от твоего сознания останется лишь крошечная доля, настолько малая, что это будет даже смешно, подумай о той, кого оставил. Подумай о вашем последнем миге, о том, насколько горько и насколько сладко это было. Подумай о том, что она ждет твоего возвращения, твоего, а не неведомой твари, что родится на свет в случае провала. Подумай о тех годах, что вы не провели вместе сейчас и о тех, которые проведете, если тебе удастся. Подумай о детях, которые у вас родятся, о том, как сильно ты будешь любить их и как сильно будешь страдать если с ними что-то случиться. И подумай о том, насколько пустым станет твое сердце, если что-то случится с ней. Думай обо всем этом в тот последний миг и, я уверен, у тебя получится.

Но ответом ему была тишина. Потерявшись в глубине своей памяти, старый Мастер не заметил, как взгляд его первого и последнего ученика остекленел и затуманился. Его уже не было. Его душа сейчас дробилась на части, ломалась, перестраивалась, создавая что-то совершенно иное, волшебный процесс, непонятно каким образом изобретенный одним из великих древних умельцев. И вот, спустя столько лет, этот способ, созданный их теперешними врагами, должен был решить судьбу целой империи. Судьба иногда подкидывает нам самые поразительные совпадения.