Ненавидеть меня ей было просто и было за что, признаю. Но вот ненавидеть саму себя в достаточной мере, чтобы раз за разом стойко переносить искушение кровавой амброзией было для неё куда сложнее.
Тем более что она понимала: назад уже ничего не вернуть, и единственным выходом была смерть. Вот только умирать без надежды на возрождение Лира боялась, я это чувствовал. И это было нормально, что уж там, страх небытия был одним из столпов существования, не то что живые, даже мёртвые не могли его избежать. Да что там, даже Король не мог.
В результате Святая Дева медленно, но неотвратимо приближалась к точке невозврата. И сегодня, вернувшись из Пустого кряжа, я собирался подтолкнуть её к краю.
Глава 148
— Как сегодня себя чувствует моя Святая Дева? — довольно улыбаясь, я вошёл в комнату.
Лира полулежала в кровати, глядя на меня полными злобы глазами и, естественно, ничего не отвечая. В этом не было ничего нового, такой взгляд я встречал каждый раз и уже привык. В каком-то смысле так было даже интереснее, наблюдение за тем, как испарится эта злоба, принесёт ещё больше удовольствия.
— Ты сегодня уже ела?
Она снова промолчала, но я и так знал ответ на этот вопрос, потому что сам приказал ничего не давать эльфийке, пока буду на Пустом кряже. Её ломка должна была достигнуть максимума. Взяв одно из широких кресел, что стояли у стены, я поставил его напротив кровати и сел, глядя на Лиру. Несколько минут мы провели в тишине.
— Чего тебе надо?
— Ничего особенного, просто хотел тебя увидеть, — я развёл руками.
— Так я тебе и поверила! — огрызнулась эльфийка, приподнимаясь на подушках.
— Можешь верить, во что хочешь. Если ты не хочешь меня видеть, то я сейчас же уйду. Но, если ты меня прогонишь, я лишу тебя крови на месяц, — брови Лиры дёрнулись, едва заметно, но я смог уловить это.
Подобная угроза вряд ли сработала бы в самом начале, когда она только обратилась, но теперь алая амброзия уже прочно закрепилась в качестве её одержимости, и ещё тридцать дней без крови стали бы для неё настоящей пыткой.
— Сиди, сколько хочешь, — буркнула Святая Дева, после чего убрала из-за спины пару подушек, легла, повернулась на бок и закрыла глаза, делая вид, что не замечает меня. Как ребёнок, ей богу.
Ещё около часа прошло в молчании, Лира заворочалась, перевернулась на другой бок, но глаз не открыла. Я никуда не торопился, хотел, чтобы инициатива исходила от неё. Прошло ещё два часа. И, наконец, святая дева не выдержала. Приподнявшись на локте, она посмотрела на меня, прикусила губу, явно борясь сама с собой, но, в конце концов, всё-таки спросила.
— Когда… когда я смогу ещё… поесть?
— Да хоть сейчас, — я спокойно достал из-за пояса Гуйар, имевший форму кинжала и поднёс его к запястью.
— Нет, я не буду! — в глазах Лиры вновь вспыхнули огоньки злобы.
— Как хочешь. Но другой крови ты тогда не получишь. Я предлагаю сделку. Возьми всего одну каплю, и я навсегда от тебя отстану — сможешь делать что хочешь и идти куда хочешь.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Меня, конечно, не назвать человеком чести, но сейчас я совершенно честен. Развернусь, выйду из комнаты, и ты больше меня никогда не увидишь.
Больше минуты она молчала, не решаясь ни на один из выборов. Но, в конце концов, накапливавшаяся за десять дней жажда и возможность избавиться от моей тирании одержали победу над принципами.
— Идёт.
— Вот и умничка.
Я сделал аккуратный надрез, и на бледной коже выступила тёмно-бордовая капля. Хоть я и мог вернуть большую часть тёмного пламени из крови обратно в энергетический центр, какая-то часть оставалась, так что моя кровь имела более тёмный, чем обычная, цвет.
Аккуратно охватив её Усилением, я отправил капельку в чуть приоткрытый ротик Лиры. Поначалу её лицо скривилось, словно она съела лимон целиком, но я знал, что это была лишь игра, попытка показать мне, что она может с лёгкостью выдержать мои издевательства. Однако уже через несколько секунд всё резко изменилось.
Естественно, я делал всё это не наобум. Я уже ходил к Миасе, юной вампирочке, чтобы подтвердить кое-какие предположения. У меня давно было два вопроса.
Во-первых, почему кровь Аста для обычных вампиров казалась в разы вкуснее крови обычных людей и нечисти?
И во-вторых, почему жажда истинных вампиров была сильнее, чем у их по-настоящему мёртвых собратьев.
Ответа на второй я, к сожалению, пока что не нашёл. Дело могло быть в десятках причин, от банального стечения обстоятельств до наличия в самих истинных вампирах энергии крови, что могло неким образом резонировать с их жаждой. Но вот с первым вопросом я смог более-менее разобраться.
Для начала, стоило помнить, что вампиры были видом нежити наиболее близким к живому во всём мире мёртвых. Высшие вампиры в своей человеческой форме ничем не отличались от обычных людей, они имели пульс, их тело было тёплым, как у живых, и даже в их ауре не было и намёка на энергию смерти.
Конечно, это был своего рода обман, и тот же Лиорат вполне мог добиться ровно того же, используя свои знания, но его маскировка была именно что результатом применения магии, тогда как у вампиров подобные изменения шли из самой их сути, им не надо было учиться превращаться и походить на людей.
Исходя из этого, можно было предположить, что жажда вампиров до крови, в которой содержалась наиболее концентрированная и простая для усвоения энергия жизни, могла быть своего рода тягой к чему-то немёртвому.
И на самом деле к таким выводам пришёл не только я, но и многие исследователи, в том числе и из самого вампирского рода, труды которых я прочёл в библиотеке замка Аста, пока разбирался с подготовкой к ритуалу.
Если принять это за рабочую гипотезу, то следующий мой вывод был прост и логичен. Кровь истинного вампира была вкуснее, потому что в ней содержалась не только энергия жизни, но и энергия крови. Да, Аст, а теперь и Лира строго говоря были нежитью, их сила основывалась на энергии смерти.
Но внутри их тел благодаря таинственному ритуалу, придуманному древними некромантами, оставались две другие силы. И именно комбинация двух этих энергий делала их кровь для других вампиров похожей на райский нектар. Но тогда на что был бы похож вкус моей крови, в которой содержались не две, а целых четыре энергии, отличных от энергии смерти?
Миаса на своём примере отлично продемонстрировала, на что. Обычная кровь для вампирочки, по её же словам, была похожа на самый сладкий фруктовый сок, что она когда-либо пила.
Кровь Лиры, которую я взял для этого эксперимента заранее, привела малышку в настоящий восторг и была, цитата: “Вкуснее всего на свете”. Но, когда на её язычок упала капля крови, пропитанной чёрным пламенем… о, это надо было видеть.
И Лиру, я нисколько не сомневался, сейчас ждало ровно то же самое. Выражение её лица быстро сменялось от неверия к нежеланию, ужасу и, в конце концов, к принятию. Губы Святой Девы растянулись в широкой улыбке, и она, больше не способная себя контролировать, упала на спину, полностью отключившись от реальности.
И это было только начало. Её лицо покраснело, Лира начала тяжело и надрывно дышать, и, в конце концов, с её губ сорвался сладострастный стон, совсем не подобающий Святой Деве. Затем уже всё её тело начало подёргиваться в муках экстаза.
Честно сказать, желание наброситься на неё сдерживать было катастрофически сложно. Но я продолжал сидеть, дожидаясь завершения столько великолепного представления. Наконец, всё закончилось, и Лира замерла, отходя от наслаждения.
Её волосы цвета свежей крови были в беспорядке, пропитанные по́том и разбросанные по подушке, а облепившая тело ночнушка открывала шикарные виды из-под сползшего одеяла. В конце концов, она пришла в себя и взглянула на меня затянутыми туманом экстаза глазами.
— Ну всё, я пойду, — я поднялся и, не дожидаясь ответа, направился к двери. — Прощай, больше мы никогда не увидимся, как я и обещал.