Ничего не происходило довольно долго, и я уже начал думать, что эксперимент провалился, но потом я вдруг ощутил, что могу двигать фалангой пальца зомби. А потом всё значительно ускорилось.
Уже через пару минут я контролировал всю руку нежити, а минут через десять смог заставить зомби встать. Ощущение было очень странным, словно мой разум управлял очень сложной марионеткой. Не было чувства, что это моё тело.
Хотя, может быть, это было просто с непривычки, и со временем я бы научился делать всё правильно, но это точно не было моей целью. Я просто хотел немного отвлечься, и для первого раза было вполне достаточно.
Однако потом произошло кое-что занимательное. Когда я рассоединил свой палец и палец зомби, тот не упал обратно, а остался стоять ровно в той же позе и не упал ни через пять минут, ни через пятнадцать, ни через час.
При этом энергия полностью ко мне вернулась, так что я решительно не понимал, за счёт чего это происходило. Но то, что я не понимал принципа, по которым работали какие-то вещи, не означало, что я не могу этим пользоваться. Единственное, что удалось выяснить спустя ещё несколько экспериментов — для такого вот застывания зомби было необходимо, чтобы голова, пусть и пробитая, оставалась на месте.
Если у нежити не было черепа, то после разрыва связи он падал, как и раньше, то же самое происходило, если оторвать голову у уже застывшего зомби.
Практической пользы от этого всё ещё не было никакой, но мне нравилось создавать такие вот скульптуры. В ближайшие пару дней я провернул тот же трюк ещё где-то с десятком зомби. Каких-то ставил в нелепые позы, каких-то прятал за углом, чтобы наткнувшиеся на них человечки пачкали штаны от страха, однажды даже соорудил зомби-мутанта-кентавра, соединив несколько тел в нечто с тремя головами, шестью руками и четырьмя ногами.
А потом в одной из пещер я всё-таки наткнулся на столь долгожданную цель.
Итак, вот мы и встретились, мой драгоценный пир! Напротив меня стояла сильнейшая, не считая босса, тварь на третьем уровне Подземелья Некроманта. Урдалак.
В отличие от зомби, этот монстр не был похож на полусгнивший труп. Скорее, он походил на очень истощённого человека. Словно тот не пил и не ел минимум месяц. Кожа обтягивала череп, на груди можно было пересчитать все рёбра, сквозь живот — увидеть позвоночник. Однако я не сомневался: не считая молотобойца, этот противник был сильнейшим в моей короткой не-смерти.
Он медлил, похоже, был ещё и умнее обычных зомби и понимал, что я не простой враг. Но и ждать слишком долго мы оба не имели ни желания, ни права.
В моей груди закипал азарт, я должен был показать этой твари, что даже она — ничто передо мной. А потому, ещё до того, как выйти к нему, я отсоединил от плеч лишнюю пару рук и отложил свою дубину. Этот бой должен был стать честным соревнованием чистой силы.
Давая выход своим чувствам, я взревел словно дикий зверь, и он мне ответил. Никакого бульканья, никакого хлюпанья. Его рык слился с моим в великолепный первобытный гимн бою. Сорвавшись с места практически одновременно, мы уже через секунду встретились посреди пещеры.
Глава 12
Я был тяжелее, слияние увеличивало массу костей, так что первое столкновение осталось за мной. Размахнувшись, словно в моих руках снова была дубина, я метнул урдалака в стену. Ноги почувствовали отголосок удара, когда тело монстра впечаталось в камень, но никаких серьёзных повреждений он не получил.
Даже наоборот, издав очередной громогласный вопль, он оттолкнулся от стены и пулей ринулся ко мне. Такого напора не выдержало уже моё тело.
Ноги подогнулись, и я почувствовал, как неумолимо приближается пол. Хребет хрустнул, но ничего не сломалось, просто сместилось пару позвонков. Не страшно. Подогнув ноги, я пихнул тварь, усевшуюся на меня и уже собиравшуюся впиться когтями мне в глаза, вертикально вверх.
Врезавшись в потолок, урдалак уже не успел найти твёрдую опору, так что его падение было совершенно беспомощным. Чем я и воспользовался. Когда голова зомби оказалась в полутора метрах от пола, я впечатал в ощеренную пасть сильнейший свинг, с наслаждением почувствовав, как ломается под моим кулаком челюсть нежити, а сам он летит через всю пещеру.
Но зря я расслабился. Сгруппировавшись в воздухе, урдалак умудрился приземлиться на ноги и тут же рвануть вперёд, но не прямо на меня, а чуть в сторону. Я понял его задумку слишком поздно. Руки твари были длиннее моих, к тому же он зашёл со стороны левой, ведомой руки.
Так что, когда далёкий взмах когтистых пальцев вырвал несколько рёбер из позвоночника, я мог только наблюдать за их полётом по пещере.
Остановившись после успешной атаки, монстр ощерился в жуткой клыкастой ухмылке и взглянул в мою сторону. Но теперь ошибся уже он.
Я не был человеком, и подобные раны не могли меня убить или даже сильно навредить мне. Да, сражаться стало сложнее, целостность скелета была очень важна, но повреждение не стало критическим. В то мгновение, когда урдалак закончил строить свою довольную мину, я уже был не больше, чем в десяти метрах. Для меня — вообще не расстояние.
Взвившись в воздух в идеальном пируэте, я захватил шею твари, и так, увлекаемые импульсом моего тела, мы и отлетели к ближайшей стене. Дышать зомби было не нужно, но вот сломанная шея автоматически означала мою победу. Так что я со всей силы сжал руки, стараясь вывернуть позвонки из их крепежей.
Урдалак отбивался, лупил по мне локтями, чем сломал ещё несколько рёбер, пытался впиться когтями в глаза, но всё было бесполезно. С оглушительным хрустом его шея вытянулась почти на пять сантиметров.
Тело тут же обмякло, лишь пасть продолжала часто щёлкать, всё ещё пытаясь меня достать. Не сложно понять, что в таком состоянии тварь не представляла для меня никакой угрозы. Я победил и был невероятно горд этим, хотя такой исход и был единственно возможным.
И почему я должен был заниматься подобной работой? Это совершенно точно было недостойно меня. Вот только у моей зверушки не хватало сил, на то, чтобы резать плоть урдалака. А у меня — хватало. До сих пор не понимаю, зачем я вообще решил взять её с собой. Одни проблемы от неё.
Мои руки методично очищали тело монстра от мяса. К счастью, крови в нём почти не было, так что, пусть процесс и был довольно мерзким, но не слишком грязным. Аккуратно, чтобы не повредить драгоценную добычу, я освобождал кости одну за другой.
Уже когда я только начал разделку, стало понятно, что «превращение» урдалаков — совсем не вымысел. Под прикрытием плоти это почти не было заметно, но скелет твари довольно сильно отличался от человеческого.
Правда, не особенностями строения, а формой самих костей. Точно была какая-то злая энергия, долгие годы воздействовавшая на тело монстра. Каждая кость, от таза до фаланг пальцев, была искривлена. Большего всего это похоже на то, когда свечку оставили в жару на солнце, а потом попытались вернуть ей удобоваримый вид.
Различные выросты на костях, искривления, расслоения, рёбра слились в единый сложный узор, больше похожий на кружево, кости рук и ног изгибались несколько раз под разными углами, а череп… череп заслуживал отдельного внимания. Сотни раз виденная мной, хотя бы в отражении, форма словно получила какие-то хищные черты.
Глазницы вытянулись и заострились, треугольник на месте носа наоборот, стал уже и выше, поднимаясь до самого лба, нижняя челюсть выдвинулась вперёд, как у обезьян, и обзавелась даже не четырьмя, а шестью парами острых клыков, а черепная коробка покрылась мелкими рожками, незаметными под скальпом, но отчётливо видимыми после его снятия.
В сознании вспыхнуло подозрение, что этот скелет не сможет слиться с моим. Но взятая для пробы фаланга мизинца, как и всегда, резкими рывками, сопровождающимися приступами острой боли, вошла в мой палец. Особой разницы я не ощутил, но, скорее всего, это было из-за слишком маленькой области изменений.