— Почему ты мне так активно помогаешь, старик? — Лаз, немного отрезвлённый воспоминанием о родном мире, задал уже давно интересующий его вопрос. Прежде, чем вести с Габиком какие-то дела, он должен был понять его мотивы. Иначе куда лучшим выбором было бы просто исчезнуть из Дифала и попытаться добиться желаемого собственными силами. — Мы сидим и общаемся довольно мирно, но дружбы или хотя бы доверия между нами не было и не будет, мы оба это понимаем. И никто не помешает мне после встречи с Айной просто плюнуть на твои хотелки и свалить из страны. Так в чём же дело?
Габик долго молчал, пристально глядя прямо на Лаза, но они уже выяснили, что выиграть в этом противостоянии ни одному из них не удастся.
— Ну, во-первых, мне не нравится Калтир, герцог, на хранилище которого я тебя натравливаю. Он в своё время подпортил мне жизнь, так что можешь считать это своеобразной местью. Во-вторых, я уже больше десяти лет не делал ничего интересного, так что твоё появление позволит мне разогнать застоявшуюся в жилах кровь. В-третьих, то, что я хочу, чтобы ты украл…
— Кстати, что это? — Лазу совсем не нравилось, что Габик продолжал утаивать от него объект похищения. Но и на этот раз старик отказался говорить.
— Потом узнаешь. Так вот, этот предмет стоит такого риска. И в-четвертых, я не верю, что ты просто исчезнешь, не отдав долги. Удовлетворён таким ответом?
— Удовлетворён.
Лаз не был удовлетворён от слова совсем.
Старик темнил, и ему это не нравилось. По крайней мере, пока он не выяснит, что должен выкрасть, доверять Габику не станет даже на грош. Не то чтобы он стал доверять в противном случае, но всё же.
Однако, пока что им было по пути, так что особо дёргаться не стоило. В конце концов, без помощи старика ему, и правда, стало бы намного сложнее.
— Хорошо, — Габик кивнул. — Вернёмся к нашему плану. Я договорюсь о том, чтобы графа приняли в Плющ в обмен на то, что он поручится за тебя и возьмёт с собой на званый вечер…
— Скажи, а не будет проще, если граф не будет знать о заговоре? Если его помощь будет оказана не из-под палки, а добровольно?
На пару секунд Габик впал в ступор.
— Ну… да, конечно, намного проще, но каким образом ты собираешься это провернуть?
— Ты что, уже забыл, что я могу стать, кем угодно?
Глава 6
Распрощавшись с бароном Онарским, граф Дифалский ещё пару минут сидел в кресле, обессиленно откинувшись на жёсткую спинку. Совершенно неожиданно то, о чем он грезил с самого рождения сына и наследника, само упало в руки.
Поначалу Вальнар даже подумал, что это подстава, слишком уж всё было неожиданно и удачно. Красный Плющ взял такое название, исходя из принципа поглощать и захватывать всё вокруг, словно одноименное растение. И в своих целях они достигли немалого прогресса.
Пользуясь разными, зачастую самыми грязными методами, они успели подмять под себя значительную часть теневого мира юга страны, и визит барона означал, что Плющ имеет амбиции и здесь, на севере империи.
Да, в процессе разговора граф отбросил все сомнения: предложение о переговорах с Плющом было настоящим. Слишком много этот рыжий толстяк знал подробностей, слишком хорошо был осведомлён. Как о делах самого Вальнара, так и о внутренней кухне Плюща.
Проверка имперских служб не могла быть настолько явной. Да и последнее, в чём можно было заподозрить эту гору жира и энергии — шпионаж на правительственные организации. Хотя, в преступной деятельности его тоже подумал бы подозревать только самый закостенелый параноик, но тут уж приходилось доверять инстинкту.
Впрочем, это доверие ещё пройдёт не одну проверку. Нужно было подтвердить личность барона, его связи с Плющом, реальность заинтересованности Плюща в нём, графе Дифалском, и ещё много чего. Однако, на подставу это всё-таки совсем не походило. А потому Вальнар мог позволить себе довольно рассмеяться в ответ на собственные мысли.
Тем не менее, было обстоятельство, портящее общую картину. Портящее совсем незначительно, но всё-таки. Напоследок барон огорошил его неожиданной новостью.
— Друг мой, — толстяк уже вставал и направлялся к выходу, когда вдруг обернулся и взглянул на графа без своей фирменной улыбки, скрыть которую не могла даже нечёсаная борода. — Мы с вами пришли к прекрасной договорённости, полностью удовлетворяющей обе стороны, чему я не могу не радоваться. Будет очень жаль, если эта договорённость вдруг по какой-то причине будет нарушена, верно?
— Что Вы имеете в виду, дорогой барон? — граф почувствовал, как ёкнуло сердце.
— Ничего такого. Просто скажу, что пока всё не улажено, моё мнение будет сильно влиять на решения наших общих друзей, — в воздухе повисла многозначительная тишина, а потом уголки губ барона вновь разъехались в стороны. — Это так, мысли вслух, не обращайте внимания, дорогой друг. Я, на самом деле, хотел рассказать совсем о другом. Дело в том, что у меня есть сын. Наследник, будущая опора. Вы, мой дорогой друг, должны прекрасно понимать, какое это счастье и одновременно невероятная головная боль. Я с ним точно поседею раньше положенного срока! Мальчишке уже двадцать, а у него до сих пор нет подходящей партии и даже никого на примете. И знакомиться с кем-то он категорически отказывается, чем разбивает своему старику сердце. Так вот что я подумал: ведь у вас, мой дорогой друг, есть прекрасная дочка примерно того же возраста. Как вы смотрите на то, чтобы они с моим оболтусом познакомились и провели некоторое время вместе? Я не питаю больших надежд, но вдруг между ними что-то сложится. Тогда я без сомнений буду на седьмом небе от счастья!
Вальнар не мог не признать: под слоями жира, рыжими волосами и неуёмней энергичностью скрывался расчётливый и холодный разум. Титул графа был выше баронского, и обычно баронеты могли только мечтать о том, чтобы заполучить графскую дочку.
Девочек было принято отдавать в более влиятельные фамилии из очевидного расчёта. И в обычной ситуации на предложение барона Вальнар лишь посмеялся бы: Камелия была очень красива и устроить ей брак с каким-нибудь юным князем не составило бы большого труда. Даже молодой герцог был вполне реальной перспективой.
И граф бы уже давно организовал такой брак, если бы не ушёл с головой в заботу о расширении своего влияния.
Только вот теперь выходило, что это расширение напрямую зависело от того, выйдет ли его дочь за баронета. Вальнар не строил иллюзий: слова барона можно было истолковать лишь одним образом. Дочь в обмен на благоприятное завершение переговоров с Плющом.
Из сложившейся ситуации толстяк собирался вытянуть максимум прибыли, за что, если говорить объективно, граф не мог его винить. И, опять же, если смотреть на ситуацию в целом, всё было даже к лучшему. Заполучив связи в Красном Плюще, Вальнар смог бы расширить своё влияние очень значительно.
И при этом всё будет зависеть именно от него, а не от милости какого-нибудь князя, так что выбор был очевиден. Вот только как отцу, ему всё-таки претила мысль, что в будущем его девочка окажется в «плену» у младшей версии этого рыжего медведя. С другой стороны, если умом баронет пошёл в отца, то ещё можно было поспорить о невыгодности подобного брака.
Рассуждать об этом можно было бесконечно, но в итоге результат был бы тем же. Предоставленной возможности Вальнар упускать не собирался.
Так что, мысленно извинившись перед дочкой за возможно неудачного мужа, граф вернулся к делам. Кроме проверки полученных от барона данных и подготовки к переговорам с Плющом, ему ещё предстояло организовать всё к визиту баронета, который должен был состоять примерно через неделю.
Сев в шикарную с виду карету, барон Онарский тяжело вздохнул и приказал вознице трогать. Однако, отъехав всего на несколько кварталов, остановил экипаж. Выбравшись на улицу, он проводил глазами кучера, без единого слова скрывшегося за поворотом, а после и сам с удивительной для такой комплекции прытью нырнул в ближайший тупичок.