Медлить было нельзя: чем дольше она была мертва, тем больше потребуется чёрного пламени, чтобы восстановить все повреждения в организме, и тем больше была вероятность, что душа Святой Девы отторгнет это тело.
Буквально на глазах тело эльфийки начало плыть, меняя очертания. Фигура становилась более изящной, тоньше бёдра, меньше грудь, у́же плечи — несмотря на то, что изначальное тело также было очень красиво и в каком-то смысле даже более притягательно, я хотел получить именно Лиру, а не кого-то другого.
Если что, по вопросам пышных форм я всегда мог обратиться к Агнес. Лицо менялось ещё более разительно, превращаясь в то, которое я так хорошо помнил и которое каждый раз видел, ныряя в глубины собственной души.
Там, кстати, настоящая Лира, прекрасно понимавшая, что её ждало, активно буйствовала в тщетных последних попытках сделать хоть что-то: вырваться, расстаться с остатками своей жизни, повредить мою душу — что угодно, лишь бы не возвращаться в мир в виде “гнусного подобия зомби”.
Это были её слова. Вот только даже без учёта моего ранга, разница между нашими душами, где одна была усилена Апокалипсисами и несла в себе отпечаток воли Короля, была слишком большой. И сопротивляться Святая Дева была не в силах.
Через семь с небольшим минут всё было кончено. Я справился очень быстро. Даже если бы эльфийка вовсе не была воином, её теоретически ещё можно было вернуть к жизни, если бы, конечно, её душа до сих пор была в теле. Однако это был только первый, более простой этап.
Второй заключался в создании новой энергетической структуры, на которую смогла бы прижиться другая душа. Необходимые параметры души Лиры я успел изучить вдоль и поперёк, так что, с технической точки зрения, никаких проблем быть не должно было.
Однако даже на самой большой скорости я потратил ещё целых двадцать минут на то, чтобы восстановить и переписать разрушенную после смерти тела структуру. Даже для тела Ратника смерть в течение почти получаса означала критические повреждения плоти и тем более мозга.
Ещё десять минут я потратил на то, чтобы вернуть уже потихоньку начавшему коченеть телу эльфийки возможность поддерживать в себе жизнь. А потом началось главное веселье. Лиорат был сосредоточен и собран, прекрасно понимая, что за ошибку на этом этапе работы я его по головке не поглажу.
Демилич всё ещё надеялся однажды получить новое, возможно, даже лучшее, чем его старое, тело, так что злить меня ему было никак нельзя. Душа Лиры, лишившись последних сил к сопротивлению, вылетела из моей души и погрузилась в новое тело.
Я затаил дыхание, с максимальными осторожностью и тщательностью начав соединять её дух со структурой, “закрывая” многочисленные энергетические замочки. При этом я уже отделил себя от тела эльфийки, так что в любом случае уже не мог вновь использовать Изменение, чтобы залатать новые дефекты, а значит, действовать надо было ещё и крайне быстро.
К счастью, два месяца не прошли бесследно. Хоть это и было трудно, но мы с Лиоратом действовали словно профессиональные хирурги. Всё было предельно чётко, и лишь два или три раза нам потребовалось что-то исправлять. Всего за восемь минут, показавшихся мне восьмью часами, всё было кончено.
Тяжело вздохнув, я уселся на кровать рядом с телом эльфийки. Если всё будет удачно, Лира проснётся где-то через часа два — два с половиной. Если нет, и душа начнёт отторгать тело, я успею убить остроухую и поглотить обратно душу эльфийской святой. Но сейчас оставалось только ждать.
Глава 146
Минуты томительного ожидания казались часами. Провал эксперимента пока что не был фатален, так как у меня имелись ещё две подопытные эльфийки. Но одна из них была слишком стара, а другая, наоборот, слишком молода, и с ними всё было бы ещё сложнее.
Гарантии успеха были бы ещё меньше. К сожалению, я собирался воскресить не какую-то обычную остроухую, такое после всех тренировок было бы раз плюнуть, нет, я хотел вернуть к жизни Святую Деву.
Вообще, святая магия была для меня большой загадкой. В отличие от энергии жизни и четырёх запретных сил, святая энергия не находилась где-то в пространстве. По умолчанию её не было нигде в человеческом мире.
А на вопрос: “Откуда они сами её брали?” — существовал простой и очевидный каждому обывателю ответ: “От Богов”. На них в буквальном смысле нисходила благодать, питая их тела совершенно уникальной, противостоящей всем запретным энергиям силой. Так что сомневаться в существовании Богов вроде как не приходилось. Хотя мне всё-таки казалось, что дело тут не такое простое.
По сравнению с церковниками, святые эльфов были куда понятнее. Их богом была великая природа, в буквальном смысле сила всего живого и растущего, что есть на этом свете.
В такого бога я безоговорочно верил, хоть и не поклонялся ему. Однако даже несмотря на то, что святая эльфийская магия во многом отличалась от человеческой, в одном они были похожи.
И та, и другая силы были чистыми антагонистами запретных энергий. И вероятность того, что душа Лиры начнёт буянить в новом теле, была в разы выше, чем у обычных остроухих.
И где-то через час стало понятно, что мои опасения были далеко не беспочвенными. Сначала тело эльфийской девы покрылось по́том, у неё явно был сильный жар, потом начались судороги, дыхание стало прерывистым и хриплым. Всё сильно отличалось от предыдущих экспериментов, и в данном случае я был бессилен как-то помочь.
Оставалось надеяться, что это тело выдержит подобные нагрузки. Критический момент наступил, когда из глаз, рта, носа, ушей и вообще всех остальных отверстий, включая поры тела, начала течь кровь. Зрелище было то ещё.
Выглядела Лира словно уже прошла ритуал и стала вампиром, а потом распотрошила пару десятков человек, с головы до ног обмазавшись их кровью.
Однако на самом деле я был такому даже рад, потому что отчётливо ощущал в капельках крови, покрывавших её тело, остаточную ауру чёрного пламени. Те самые малые крохи, что не смог вывести из её организма сам. А это означало, что душа Святой Девы не отторгла новый сосуд, а изо всех сил пыталась его очистить, сделать пригодным для обитания.
Всё закончилось минут через десять. Температура спала, судороги прекратились, кровь перестала течь. Дыхание выровнялось, хоть и было довольно слабым, но после такой кровопотери это было не удивительно.
Крикнув служанок, приказал привести Лиру и кровать, пропитанную кровью, в порядок. И когда эльфийку положили на чистые простыни, на её щеках уже можно было заметить слабый румянец — хороший показатель восстановления.
Спустя ещё где-то час я начал замечать первые признаки пробуждения. Дрожали веки, сжимались губы, в какой-то момент Лира вскинула руку к голове, словно отгоняя привидевшийся кошмар. Сомнений уже не было: душа прижилась.
Оставалось только понять, насколько успешно, потому что при неполном слиянии души с энергетической базой могли возникнуть самые разные побочные эффекты от слепоты до слабоумия.
Но, когда Лира всё-таки открыла глаза и в её взгляде, пробежавшемся по комнате и остановившемся на мне, последовательно промелькнули непонимание, неверие, а потом дикая злость, стало понятно, что, по крайней мере, этими недугами она не обзавелась.
— Ах ты… — она явно хотела вскочить и вцепиться мне в лицо, но ещё не до конца обжитое тело позволило ей лишь дёрнуться в мою сторону, после чего бывшую Святую Деву скрутило в приступе сильнейшей боли.
— Лучше не дёргайся ещё часика три, пока душа к телу не привыкнет, — довольно улыбаясь, предостерёг я. Похоже, всё прошло более чем удачно.
— Через три часа я первым делом перегрызу себе вены! — яростно прошипела она, всё ещё морщась.
— О, нет, у тебя не будет такого шанса.
Я прошёл в угол комнаты и вернулся с четырьмя короткими цепями, которыми собирался пристегнуть святую к углам кровати. Да, её тело было телом Ратника, но кровать, выдержавшая даже наши с Агнес развлечения, была ей точно не по зубам.