Огромный зал, где под потолком висел десяток шикарных, пусть и потрёпанных временем люстр, выцветшие, но всё равно легко узнаваемые и до сих пор величественные картины на стенах, на полах — полусгнившие ковры, когда-то, вероятно, бывшие настолько мягкими, что ноги в них тонули по щиколотку…
Я понимал, что это место никогда не было новым, что оно от самого момента создания имело такой вот заброшенный вид, такова была задумка создателей. Но всё равно зрелище было шикарное.
Уровень, как и все остальные, имел структуру лабиринта. Правда, выполнено это было в соответствующей антуражу манере. В бесконечном дворце сменяли друг друга залы, спальни, кабинеты, столовые, кладовки и склады — всё в том же заброшенном состоянии без единого следа разрушения, будто все, кто находился во дворце, в один прекрасный день просто взяли и умерли.
Антураж был сделан настолько тщательно, что иногда я находил даже чашки с давным-давно высохшим содержимым или тарелки со сгнившими остатками трапезы.
Однако пуст дворец, конечно, не был. Умерев, хозяева и слуги дворца не исчезли, а, превратившись в нежить, продолжили своё существование. Выглядело это под час невероятно забавно.
К примеру, один встреченный мной в коридоре зомби-уборщик старательно и с присущим только мертвецу упорством протирал пол, который сам же и пачкал вытекающими из тела выделениями.
В другом зале шла, похоже, бесконечная трапеза, потому как зомби пытались что-то съесть с опустевших или и вовсе отсутствующих тарелок, возя ножом прямо по столешнице.
А когда, открыв очередную дверь, я обнаружил стоящую под давно высохшим душем прямо в платье зомби-фрейлину, и та, прежде чем броситься на меня и попытаться убить, совершенно по-человечески заверещала и запустила в меня мочалкой, я окончательно уверился в том, что создатели полигонов были не только великими магами, но и знатными шутниками.
Нежить могла быть убита, конечно же, но стоило покинуть комнату и подождать где-то час, как всё восстанавливалось. Так что я не удержался от соблазна ещё раз увернуться от мочалки, слишком это было забавно.
Их сила же во многом зависела от того, кем мертвец был “при жизни”. Уборщики по силе едва дотягивали до уровня скелетов одиннадцатого этажа, стражи в тяжёлых доспехах уже соответствовали костяшкам восемнадцатого этажа, а аристократия была куда сильнее даже убитого мной капитана.
На этом уровне я задержался ещё на неделю. Нежить тут была трёх типов: прислуга, стражи и аристократы, каждый тип считался системой полигонов за отдельный, и с каждого типа энергия смерти текла независимо от других, так что я смог накопить очень много энергии, около пятисот единиц, после чего использовал ещё одно слияние на зомби-дворянине.
Теперь по сравнению с тем, что было сразу после убийства босса-червя, я стал почти вдвое сильнее, плюс ещё энергия. А потом, осознав, что поток энергии стал иссякать, а забавные встречи с вечно пытавшимися повесить картину на вырванный крюк слугами уже не приносили большого удовольствия, я пошёл искать короля.
Глава 66
Тронный зал нашёлся ещё три дня спустя. Зомби-монарх в тяжёлой золотой корне сидел в скучающей позе на своём разукрашенном позолотой кресле и, вероятно, слушал какие-то доклады, потому что у стоящего напротив трона зомби в чёрной мании рот постоянно закрывался и открывался в беззвучном монологе.
Двадцатый уровень был уже достаточно глубоко, чтобы тут осталось совсем уж мало авантюристов. Когда-то давным-давно Веск рассказывал мне о том, сколько всего в мире людей, и сколько из них обладают техниками или магией на том или ином уровне.
Чуть позже, после попадания в город Красного Древа я выяснил, что слова охотника были не совсем точными, но в порядках он не ошибался. Во всём человеческом мире было около двадцати миллиардов человек. Из них Рыцарей и Мастеров было, по самым оптимистичным подсчётам, около пятисот тысяч.
Допустим, около трети из них сейчас в полигонах, четверть от этой трети — в Подземелье Некроманта. Выходило от силы сорок тысяч человек во всём огромном лабиринте.
Потом стоило учесть разницу в силе и, следовательно, этаже, а также то, что, так как для Ратников и Адептов двадцатый уровень уже был невозможно сложен, и тут вряд ли их была хотя бы пара тысяч, максимум выполнявших роль носильщиков или слуг.
Вот и выходило, что на весь огромный дворец: все десятки тысяч его залов и сотни тысяч коридоров — приходилось максимум тысяч десять человек, в большинстве своём двигавшихся группами.
Так что не было ничего удивительного в том, что, когда я нашёл тронный зал и вошёл в комнату ожидания, где должны были ждать своей очереди на схватку приключенцы, она оказалась совершенно пуста. Что же, мне даже лучше.
Тем более, что это было довольно характерным признаком того, что город, связанный с проходом от этого босса, принадлежал нежити, иначе тут ждали бы хотя бы человеческие торговцы.
Сняв со спины щит и поудобнее перехватив Гуйар, я вступил под свод тронного зала. Зрелище того, как в полной тишине на тебя поворачиваются сразу полсотни голов с полусгнившими, лишёнными всех эмоций, кроме гнева и голода, выцветшими лицами, будь я живым, точно нагнало бы немало ужаса. Однако, как и эти замечательные ребята, я был мёртв, и страх в человеческом понимании был мне неведом.
Так что, не тратя больше времени, я, продавив под собой пол, рванул в атаку. Каждый зомби в этом зале был раза в два с половиной сильнее капитана скелетов, а король по физическим данным, вероятно, превосходил даже меня.
И узкая рапира, что была приторочена к его поясу, пусть и была разукрашена драгоценными камнями и позолотой, обещала страшные раны любому, кто подойдёт слишком близко. Более того, среди придворных нашлось аж семеро магов, причём все они использовали в атаках магию камня, самую противную для такого скелета, как я, из-за тяжести её дробящих атак.
Это был первый бой с той заварушки в городе Чёрной Зари, во время которого я был вынужден по-настоящему постараться. Усиление, правда, использовал пока что лишь для увеличения мощи тела и остроты рефлексов, не выпуская туман из тела. Это было что-то вроде вызова самому себе, чтобы процесс стал ещё интереснее.
Удар и последовавшее за ним ощущение того, как Гуйар врезался в череп раздутого то ли от некротических газов, то ли от прижизненного ожирения зомби, стал первым аккордом начавшейся симфонии боя. Резкий бросок в сторону, чтобы не получить по голове огромным булыжником, со свистом рассекающим воздух, и сразу, чтобы не терять время, не снижая скорости, бросился в лобовое столкновение с одетой в изодранное платье мёртвой аристократкой.
Благодаря зазубренности и расположению чешуек щита от удара её плоть просто снялась с костей, словно после долгого тушения в кастрюле. А затем, воспользовавшись тем, что она начала заваливаться на спину, я прыгнул за неё, походя чиркнув Гуйаром по черепу.
С таким весом этого было вполне достаточно, чтобы на зубьях Кровожадного Короля вместе с клоками поседевших волос осталась костная пыль и протухшие мозги. Пируэт в воздухе, чтобы подставить щит под град мелких, но заострённых до бритвенной остроты каменных игл, и жёсткое приземление, вбившее очередного зомби в пол зала.
Ощутил, как под моим сапогом его грудная клетка проломилась, и на подошву брызнули гнилые кровь и потроха. И тут же разворот, отправивший нанизанный на ногу труп в преследующую меня толпу. Тело сбило первых с ног, сломав и так не слишком ровный строй, а Гуйар в это время на противоходе, чтобы меня не закрутило, продолжал крошить чьи-то головы.
Резко присел на правой ноге, откинув назад корпус, чтобы широкое, словно столешница, каменное лезвие не разрезало мне шею, а пронеслось в сантиметрах от забрала, вместо моей головы срезая пять чужих. И тут же сальто назад, и снова сапог, на этот раз правый, в чьих-то мозгах.
Упал на руки, с силой отжался и вновь взмыл в воздух в очередной полёт над толпой зомби, прямо к сидящему без движения королю. Монарх, однако, в последнюю секунду сорвался с места, и Гуйар, в сравнении кажущийся вековым деревом перед тростинкой, столкнулся с его рапирой…