Чабу снова дернулся, стараясь вырваться, и снова безуспешно. Его лицо, смуглое, обветренное и покрытое вязью морщин, побледнело и вытянулось, рот открылся в беззвучном крике, но, словно загипнотизированный, он уже не мог отвести взгляда от глаз Лаза, вдруг ставших полностью черными, словно там, за тонким барьером, разлилась вечная и бесконечная тьма.
— Лаз, отпусти его! — Рявкнул Фауст, за мгновение оказываясь рядом со своим юным другом и встряхивая молодого человека за плечо.
Неожиданно, это помогло. Чабу А’Маку, дрожащий, как осиновый лист и покрытый холодной испариной отшатнулся от Лаза, чуть не опрокинув свое кресло.
— Не говори о том, о чем не знаешь, — бросил напоследок Лаз, после чего поднялся и, не сказав больше ни слова, вернулся в дом.
— Ты в порядке? — Проводив молодого человека недовольным взглядом, Фауст присел рядом с древним магом.
— Еще тогда, при первой встрече, я понял, что с ним что-то не так, — Чабу ответил лишь спустя минуту, когда дрожь наконец прошла и он смог сфокусировать взгляд на Фаусте. — его туман трансформации был черным, а это значит… — он запнулся, словно не решаясь произнести эти слова вслух.
— Что его душа также черная, — пестрый мечник кивнул.
— Ты видел?
— Более чем.
— Но тогда…
— Нет, ты не прав, — ответил Фауст на невысказанный вопрос Чабу. — Он не зло и даже не злой в том смысле, что можно подумать. Скорее наоборот, тот факт, что он борется с этой тьмой вот уже почти двадцать восемь лет означает, что он куда лучше, чем может показаться.
— Но… как с ТАКИМ можно бороться?! — старик неожиданно схватил Фауста за плечи и встряхнул, словно пытался привести в чувства. — Внутри него — ночь, тьма, бездна! Я смотрел в нее несколько минут и уже за это время оказался практически на грани помешательства, хотя сопротивлялся изо всех сил. Еще минут пятнадцать и от моих мозгов осталась бы только серая кашица! Как может он противостоять этому изо дня в день, из года в год?
— Боюсь, ни ты, ни я, этого никогда не узнаем, — покачал головой пестрый мечник. — Но я уже давно понял для себя, что его не стоит мерить обычными рамками.
— Твоя правда, — тяжело вздохнул Чабу, опуская голову. — В любом случае, мой выбор неизменен. И то, что теперь я боюсь его до глубины души, лишь укрепляет мою решимость.
Фауст усмехнулся.
— Хорошая позиция. Но, чтобы уж быть до конца честным, я должен тебе кое-что сказать.
— М?
— Вы смотрели друг другу в глаза не несколько минут… — старик поднял взгляд на Фауста, уже поняв, что тот собирался сказать. — Прошел от силы десяток секунд.
— Ты в порядке? — Айна после происшествия поспешила распрощаться с девушками и отправилась в их с Лазом комнату.
— Нет, я совершенно точно не в порядке, — с силой проведя рукой по щеке, ответил Лаз. — Порядком даже не пахнет.
— Что случилось? Что Чабу тебе сказал?
— На самом деле ничего особенного… просто напомнил о том, о чем я стараюсь думать как можно меньше.
Айна, не говоря ни слова, опустилась на колени рядом с молодым человеком и, взяв его ладонь в свои, нежно поцеловала. Лаз, грустно улыбнувшись, наклонился и поцеловал девушку в лоб.
— Просто понимаешь, — неожиданно его прорвало. — То, что я стал Мастером, помогло контролировать то, что творится внутри меня, но это никуда не делось! И даже больше, оно стало лишь больше и страшнее. Оно внутри меня, просит, умоляет, приказывает, кричит: «Выпусти меня! Дай волю! Позволь расправиться с твоими врагами за тебя! Позволь разорвать их, растерзать, уничтожить! Позволь утопить всех, кто тебе мешает, в их собственной крови!»
Под конец он уже сам почти кричал, потрясая в воздухе кулаком, из которого на доски пола падали капли ярко-алой крови.
— Ох, Лаз! — Айна схватила его руку и с трудом разжала стиснутые до белизны костяшек пальцы. Вместо обычных человеческих ногтей их украшали длинные и острые когти, превратившие ладонь молодого человека в месиво.
— Это ничего… — он, улыбаясь какой-то полубезумной улыбкой, наблюдал за тем, как стягиваются и исчезают все раны, а когти втягиваются обратно.
— Тебе больно? — Девушка с тревожным выражением осмотрела гладкую кожу ладони, под которой совсем недавно можно было разглядеть кости. Она знала, что тело Лаза не реальное, что оно — лишь порождение магии, но это было не важно.
— Нет, — молодой человек покачал головой.
Но Айна понимала, что он лжет. Лаз сам когда-то давно говорил ей, что, пусть его боевые формы не имеют болевых рецепторов и потому не чувствуют боли в принципе, основное тело он не лишил этой способности. «Чтобы не забывать», — сказал он.
Девушка, подняв недавно раненную руку к лицу, снова поцеловала то место, куда впивались когти, потом еще раз, и еще…
— Фауст был не прав. — сказал он. — Ты делаешь для меня столько, что и не передать. Не будь тебя… я бы умер.
Их взгляды встретились, потом Айна посмотрела на еще раскиданные по полу капли крови…
— Нет, — неожиданно возразила она. — Он был полностью прав.
— О чем ты?
Айна поднялась и селя рядом с Лазом.
— Я никогда этого тебе не говорила, но ты знаешь, почему я выбрала Эмпатию, как титул Мастера и направление развития своей души?
— Я думал, потому что это логичное продолжение твоей магии разума. — Не совсем понимая, к чему она клонит, ответил Лаз.
— Это было лишь удобным совпадением, — Айна покачала головой. — На самом деле я сделал это потому, что боялась.
— Меня?
— Того, что с тобой происходит. Тогда, при штурме Рунту, ты использовал свою магию, чтобы привести меня в чувства и на долю секунды я ощутила ту тьму, что ты чувствуешь каждый день. Я пыталась понять ее, осознать, охватить разумом, но, как бы не старалась, то, что открывалось мне, снова и снова оказывалось лишь маленьким кусочком еще большей тьмы. И это приводило меня в ужас. Не сама тьма, я знала о ее существовании и могуществе еще с тех пор, как наши души связало в первый раз много-много лет назад. Но я думала: «Если я не в состоянии даже просто понять, что с ним творится, как я могу по-настоящему быть с ним?»
— Айна…
— Не перебивай! — Она вскинула руки, словно защищаясь, не пытаясь скрыть катящиеся по щекам слезы. — И когда моя душа спросила меня, чему я хочу посвятить себя, свою жизнь и сущность, я без колебаний попросила силу, что помогла бы мне понять тебя. Вот только, когда я очнулась, ты стал Мастером тоже и сила твоей души и твоей тьмы также невероятно выросла. И, как Фауст и сказал, я испугалась. Испугалась того, что даже со своими новыми способностями я не смогу выдержать и пары минут. И я боялась все три года, дрожала от страха от одной мысли о том, что я не смогу, что у меня не получится, что в самый ответственный момент я спасую и подведу тебя и все то, что ты сделал для меня. — Она сидела на краешке кровати, глядя на Лаза заплаканными глазами и нервно перебирала пальцы на его руке.
— До…
Молодой человек хотел было что-то ей ответить, но Айна, словно испугавшись, что, начни он говорить, и она уже не сможет вымолвить ни слова, заговорила вновь. Быстро, взахлеб, боясь, что слова могут испариться в последнюю секунду, уже почти сорвавшись с языка.
— Но я больше не хочу бояться и прятаться! Я хочу использовать свою силу для того, ради чего я о ней просила. И если мне не удастся, если я провалюсь и растворюсь в твоей тьме, то по крайней мере буду знать, что я не струсила!
Несколько секунд Лаз просто сидел, словно в первый раз рассматривая ее лицо, заплаканное и от того даже более прекрасное. А затем просто закрыл глаза и произнес:
— Давай.
Глава 15
Серый мир. Лаз уже забыл, каково это, ощущать на коже свет пепельного солнца. Подчинение души давало возможность, окунувшись в нее, создать вокруг себя любой пейзаж, какой угодно сложности и красоты. Можно было очутиться на космическом корабле, бороздящем просторы глубокого космоса, а можно было попасть в глубины морские и окружить себя ласковыми и добрыми морскими чудищами. Этот мир не был настоящим, тут, если захотеть, не действовали законы физики и было возможно попасть даже в такие места, что в принципе невозможны ни в одном из миров.