— Добрая тьма? О чём ты?
— Я видела её во снах. Она смотрела на меня, большая, немного страшная, но всё равно добрая. Ты напоминаешь мне о ней. Что ты о ней знаешь?
Айна была словно пробивающаяся из-под весеннего снега зелёная поросль, спавшая много дней без тепла солнца. Те чувства, что были ею заперты больше трех лет назад возвращались, и её душа постепенно оттаивала. И единственное, что её сейчас интересовало — то, что стало этому причиной.
Обычная Айна, та, к которой за последнее время привыкла Радалия, просто потребовала бы сказать правду. Даже просто приказала с помощью своей магии. Но сейчас она уже не была холодной бесчувственной куклой.
Та милая, вежливая и приветливая девочка, какой она была когда-то, возвращалась. И причинять кому-то боль, тем более тому, кто связан с доброй тьмой, она хотела в последнюю очередь.
Лаз покатал слова Айны на языке. Добрая тьма… осознание пришло внезапно, как и всегда. Он называл её солнышком, и со стороны девочки его душа тоже не была похожа на человека.
Лаз не понимал, как чернильная амёба может быть доброй, но в том, что Айниталия имеет в виду именно это, не приходилось сомневаться. Если бы у него оставались сомнения в личности ТОЙ Айны, теперь они были бы полностью развеяны.
20:35
Процесс был почти завершён.
Лаз не думал, что магия приручения пригодится для такого, но был почти уверен, что у него всё получится.
Суть техники заключалась в связи душ мага и зверя, в результате которой частичка первой оказывалась внутри второй. Делать этого он, конечно, не собирался, слишком сложно и опасно проворачивать нечто подобное двум людям. Но вот первая половина — установление мостика между душами, была куда проще и безопаснее.
Айна согласилась сразу, не раздумывая ни секунды. Как только он объяснил ей, что хочет попробовать повторить ту связь, что возникала между ними дважды в прошлом, девочка тут же кивнула головой.
И вот уже двадцать минут Лаз готовился, чтобы удостовериться в безопасности процесса. Всё-таки проделывать такое с другим человеком не было предусмотрено в инструкции. Могли возникнуть побочные эффекты. Тем более, что он не знал, каким образом связь устанавливалась в прошлые разы и как вообще такая связь возможна. Однако, её существование было очевидно.
— Дай руку.
Сейчас его телу на вид было лет шестьдесят, так что они смотрелись довольно странно. Маленькая хрупкая девочка, с сосредоточенным лицом протягивающая раскрытую ладошку мускулистому пожилому мужчине. Но это было неважно. Было ли Лазу двенадцать, сорок два или шестьдесят, это не играло никакой роли.
Пустота. В пустоте не было цветов или оттенков, она не была даже чёрной, в ней отсутствовало всё, включая тьму. Не увидев её самостоятельно, понять, как это, было невозможно, и также было невозможно нормально описать словами.
И в пустоте друг напротив друга висели две сущности. Маленькое белое солнышко и большая клякса иссиня-чёрных чернил, протягивавшая в ничто свои щупальца. Сияющая крылатая фигура и огромный чёрный змей, раскинувший крылья далеко в пустоту.
Айна смотрела в кроваво-красные глаза огромного дракона, почти такого же, какой красовался на флаге каганата, и чувствовала, как исчезают последние следы того барьера, что она возвела в собственном разуме. Просто от того, что он был рядом, ей становилось так тепло и хорошо, как не было никогда за всю жизнь.
В свои восемь лет, три из которых она провела безэмоциональной куклой, Айна ещё не понимала ни любви, ни, тем более, страсти. Это чувство было на сто процентов платоническим, не связанным ни с реальным миром, ни с её мыслями или эмоциями. И от того казалось ещё более прекрасным.
На этот раз Лаз знал, что их не выкинет обратно в реальность, пока они сами того не захотят. И, протягивая к ней ниточку тьмы, он знал, что на этот раз услышит что-то куда большее, чем просто имя. Белоснежный ангел завис где-то в районе груди чернильного дракона.
Они были настолько близко, что нечёткость, раньше мешавшая рассмотреть её облик, полностью пропала. Лаз видел каждое пёрышко в орлиных крыльях, каждую ресничку, каждую ниточку сияющих волос. Слышал всё, что она так долго хотела ему сказать, и чувствовал всё, что чувствовала она.
Их связь просто не могла быть случайной, как не могло быть случайным и то, что они двое, единственные во всем мире, обладали чисто-чёрной и чисто-белой душами. Однако, думать об этом Лаз будет потом. Дракон, распахнув огромные чёрные крылья, обнял ими единственный источник света в этой пустоте.
А потом прогремел взрыв.
Глава 14
21:00
Калтир, когда-то имевший немало общих интересов с Плющом, на старости лет начал видеть угрозу вообще везде. И ничего удивительного, что первым его подозрение упало на одну из крупнейших преступных организаций страны.
А из-за истории долгого и продуктивного сотрудничества, а также того, что герцог заметал следы с максимальным старанием, свойственным всем параноикам, ему удалось собрать достаточно данных, прежде чем в Плюще заподозрили неладное.
В одну секунду бывший союзник стал врагом номер один. На Калтира было совершено уже четыре покушения, но все — во время его частных поездок, когда старик ждал нападения и окружал себя настоящей армией магов. Из-за этого ни одно покушение не было удачным.
А время поджимало: с каждым месяцем вероятность того, что герцог передаст свои наработки разведке, росла. И Плющ решился на практически безумный шаг. В своём особняке в Лотосе герцог магов не привечал, считая, что те с помощью заклинаний могут выведать его секреты.
И в Плюще подумали, что званый вечер с несколькими сотнями гостей — идеальный шанс. Тем более, что была даже возможность незаметно выкрасть все бумаги и использовать их для внутренних чисток.
Вот только Плющ не мог знать, что Калтир, пусть и не передавал всего накопленного компромата разведке, так как бумаги должны были неизбежно вывести на него самого, всё-таки скармливал правительственным агентам информацию. В результате чего в рядах Плюща появились как перебежчики, работавшие на разведку, так и двойные агенты самого герцога.
С другой стороны, Калтир и стоящее за ним правительство не до конца представляли ту ненависть, что питал Плющ к старому аристократу. Микалиса отправили на задание по устранению герцога с приказом: «Без головы Калтира не возвращайся».
И Мик, в отличие от Габика с рождения бывший в рядах Плюща и преданный ей до мозга костей, был готов исполнить приказ. А ещё у него к герцогу были старые личные счёты, ради сведения которых глава шестнадцатой ветви Плюща добровольно вызвался на практически самоубийственное задание. И несмотря на проблемы, вызванные вмешательством яда, отступать не собирался.
Под потолком главного зала особняка, сжигая обои, обугливая лепнину потолка и вырывая из креплений люстры, прогрохотал оглушительный взрыв. Никто не пострадал, всех гостей закрыл широкий магический купол, однако, переполох начался знатный.
Люди кричали, падали, звали на помощь, вот только купол, защитивших их от огня, наружу выпускать тоже никого не спешил. А способных на заклинания магов среди гостей уже не осталось.
Выбраться наружу из-под прочной воздушной стены, созданной усилиями более чем десятка магов Плюща, было решительно невозможно. И, естественно, возмущённые возгласы и различного рода угрозы никакого эффекта не возымели.
Несколько минут спустя со всех сторон послышался топот множества ног, сопровождаемый руганью, проклятьями и обещаниями самых разных родов: от золота до смерти. Это сгонялись со всех концов особняка другие гости.
Наёмники Плюща, готовившиеся к операции не один месяц, прекрасно знали планировку, так что пройтись по всем комнатам для них было несложно. Новеньких загоняли под купол, а завершившие обход своей части здания люди Мика присоединялись к тем, что поддерживали барьер, делая его ещё прочнее и стабильнее.