К тому же, если подумать ещё немного, его тело было ненастоящим. Да и, в конце концов, ему попросту нечего было стесняться. Создавая новое тело по образу себя старого, потворствуя человеческому эго, он сделал себя выше, шире в плечах, с отчётливо проступавшими под рубашкой кубиками пресса и без так бесившей его когда-то щетины. Так сказать, подчеркнул достоинства.

Красавчиком он не стал, но девушки на улице частенько оборачивались ему вслед, так что жаловаться было не на что. Парочка заигрывавших с ним девушек заулыбались и начали о чём-то шушукаться.

Переоделся Лаз вовремя. Когда прятал последнюю вещь в шкаф, по ступенькам как раз затопали сапоги. Первый из нынешней смены спускался, чтобы доложить ситуацию и дать понять, что можно меняться. Прежде чем новая смена не примет свои посты, предыдущая уходить не имела права.

Рапорт был довольно краток: всё в целом спокойно, на кухне что-то не поделили и подрались два поварёнка, уборщица была поймана при попытке выудить из шкатулки с драгоценностями рубиновую серёжку, на улице перед воротами поместья компашка пьяных пыталась выяснять отношения. Вполне обычный день.

Лаз, как новенький, достался Нирмо на попечение. Следующие четыре часа они ходили по поместью, изучая множество коридоров, комнат, лестниц и дверей, соединявшихся в небольшой лабиринт.

Поначалу Лаз даже почти потерялся, но после нескольких обходов примерная карта поместья всё-таки уложилась у него в голове. Остаток смены они с Нирмо простояли на посту у ворот, самом простом и удобном. И это было последнее послабление новичку. Со следующего дня Лаз будет полностью в ответе за себя и свои поступки.

Попрощавшись с коллегами и получив от одной из девушек кусочек бумажки с выведенным аккуратным почерком адресом, он, запустив руки в карманы, направился прочь от поместья графа Дифалского. Сегодня, несмотря на поздний час, у него ещё были дела. А бумажка никуда не денется.

Не просто так Лаз искал работу, на которой сможет не зависеть ни от чего и распоряжаться свободным временем, как ему вздумается. Раз уж он оказался в полной изоляции от старой жизни и получил возможность действовать без оглядки на возможные подозрения, можно было заняться вопросом, интересовавшим его уже не первый год.

Солнышко.

Таинственная душа, которую Лаз уже трижды видел в своих непонятных видениях. Третий раз произошёл, когда он упал в обморок после победы над Сыном Монарха.

Всё было точно также: пустота пространства души и висящий где-то одновременно невероятно близко и бесконечно далеко белый светящийся огонёк. На этот раз он был ещё меньше, но Лаз уже почти не сомневался, что дело было в разной скорости роста их душ, и это просто его душа стала ещё больше.

И снова он притянул её к себе, и снова их облики стали меняться. Сияющий крылатый ангел и огромный чёрный дракон. На этот раз, правда, Лаз не испугался собственной формы и смог притянуть солнышко ещё ближе.

Настолько, чтобы услышать, словно через сломанный телефон или барахлящую рацию, несколько слов. Большей частью это были просто обрывки, и понять что-то оказалось практически нереально, но одно слово он расслышал достаточно отчётливо.

Айна. Это было её имя, Лаз не сомневался. И, прежде чем связь вновь оборвалась, смог, ну или ему так показалось, ответить и представиться сам. Очнувшись в лазарете арены, он пообещал себе обязательно выяснить, кто она и где находится.

И когда Савойн начал предлагать свои идеи, Лаза осенило. Он вряд ли смог бы что-то узнать, оставаясь Лазарисом Морфеем, но вот так, не связанный ролью ребёнка и с правом поступать, как хочет, о ней получится узнать больше и быстрее.

Проблема была в том, что Лаз понятия не имел, с чего начинать. Одно только имя — это ничтожно мало. Ещё он знал пол и примерный возраст. Если исходить из внешности ангелочка, Айне сейчас должно было быть лет семь-восемь, может, девять.

Но это всё равно было очень мало. Усугубляло ситуацию то, что это вполне могло быть сокращение, ведь его тоже почти никто не называл полным именем.

А также то, что на Люпсе не существовало такого чёткого разделения имён по национальностям или языкам. Айна вполне могла быть и из Нерии, или из Танильского каганата, или из одного из множества маленьких королевств между Кристорией и Озёрной империей.

К счастью, были и хорошие новости. В отличие от Земли, на Люпсе имена очень редко повторялись. Было несколько «главных» имён, принадлежавших каким-нибудь древним королям или великим магам. Но в основном родители старались называть детей по-особенному.

Конечно, с учётом населения Люпса в несколько сотен миллионов человек, повторений всё равно было очень много, но это точно было лучше, чем искать на Земле Машу или Джона.

А ещё Лаз точно знал, что Айна — необычная девочка. И дело было не в том, что, с учётом её возраста, силы его собственной души и разницы между драконом и ангелом, девочка должна была обладать как минимум высоким потенциалом. И даже не в том, что именно с ней у него снова и снова возникала какая-то мистическая связь. Во всём этом, конечно, тоже. Но главное, что стало причиной такого вывода, стал цвет её души.

Душа человека, то, как она выглядела во внутреннем восприятии, отражала его личность, это юным магам рассказывали едва ли не самым первым. Кто-то визуализировал дерево, кто-то океан, кто-то скалу, кто-то целый пейзаж.

Другие видели животных, какие-то явления вроде пламени или и вовсе нечто непонятное и неопределённое. Существовало даже целое направление исследований, искавших зависимости между характером и поведением человека и формой его души.

И также, как душа имела форму, она имела и цвет, причём последний могли увидеть даже другие люди. Когда маг-трансформ перевоплощался в другую форму, тело окутывал туман того же цвета, что и его душа.

Именно поэтому Лаз всегда так удивлял знавших об этом эффекте, ведь туман его трансформации был угольно-чёрным. Душа могла быть любого цвета, но почти никогда она не имела тёмных оттенков. Для этого человек должен был либо быть настоящим монстром: убийцей, насильником, каннибалом, как тот же Турбас Дайло, либо погрязнуть в пучине беспросветной депрессии, когда весь мир, и внутри, и снаружи, окрашивается в цвета грязи и смерти.

Но даже тогда душа не становилась чёрной. В человеке просто по определению не могла быть только тьма. И ровно по той же причине душа не могла быть чисто-белой, даже у маленьких детей. Святые бывают только в книжках. Но душа Айны была кристально чистой, как первый снег.

В итоге получалось, что Лазу нужна была девочка от семи до девяти лет по имени Айна, минимум высокого потенциала, обладавшая при этом некой непонятной аномалией души.

Это определённо сильно сужало круг поисков, но он совершенно точно не мог подходить к каждому встречному на улицах и спрашивать: «Прошу прощения, вы случайно не знаете?..» В какие-то официальные источники путь ему тоже был заказан, слишком велик был риск раскрыть самого себя.

Оставалось только воспользоваться помощью мира нелегального. Лаз слабо представлял себе, что именно будет спрашивать, но, как говорится, не попробуешь — не узнаешь.

И потому, сняв с себя доспех графской стражи, он направился в район города, наиболее удалённый от усадьбы Его сиятельства.

Глава 3

Во всей задумке с поиском Айны через какие-то подпольные каналы была только одна загвоздка. Общаться с жадным до денег трактирщиком у Лаза получалось благодаря опыту прошлой жизни, но о том, как разговаривать с преступными элементами он не имел ни малейшего понятия.

Существовал какой-то сленг? Должен ли он был втереться в доверие или допускалось вывалить свои требования сходу и в лоб? Куда ему стоило идти за нужной информацией и как удостовериться, что она будет подлинной?

В прошлой жизни худшими преступлениями, что он совершал, были нарушения правил дорожного движения и слишком громкая музыка после одиннадцати вечера. В новой жизни и подавно: на какой криминал может нарваться ребёнок, родившийся в семье министра?