— Прекрати!
Тиммилини всем весом повис на правой руке Лаза, пытаясь не дать ему сделать очередной замах. И наконец, движения впавшего в безумие парня начали замедляться. Казалось, что ещё немного и цель будет достигнута. Но потом Черныш сделал одну большую и самую последнюю в его жизни ошибку. Уверившись в том, что всё уже позади, он расслабил руки.
Лаз почувствовал, что что-то не так лишь спустя несколько мучительно долгих секунд, всё это время продолжая наносить удары по уже превратившемуся в кашу трупу. Но в конце концов, до него дошло, что правая рука двигалась слишком медленно не из-за его усталости, а потому что ей что-то мешало.
Черныш, которого уже покинули последние крупицы жизни, висел в районе его локтя, пробитый, как и шесть тел до этого, ровно в районе сердца.
Принцесса, чёрный ястреб, сопровождающий Лаза повсюду уже много лет, парила высоко в небе, острым зрением хищной птицы вглядываясь в раскинувшийся внизу городской пейзаж.
Её человеку было плохо, так плохо, что душа ястреба разрывалась от боли. Но она не могла ничем помочь, ей просто не хватило бы сил. Принцесса ждала. Ждала того момента, когда сможет хоть что-то для него сделать.
И такой момент наступил. Сложив крылья, ястреб камнем рухнул вниз. Ей нужно было спешить, она должна была успеть добраться до своего человека, пока не произошло самого страшного. Принцесса успела.
Вот только от её человека уже мало что осталось. Его тело было изранено, оно страдало и умирало, однако, куда сильнее страдала его душа. И ястреб сделал единственное, что мог, то, что делал всегда.
Опустился на плечо человека и посмотрел в его глаза, красные от снежного проклятья и крови, своими, чёрными, глубокими и совсем не по-звериному умными.
Проклятый для всей Кристории день медленно подходил к концу. Проклятый, потому что в этот день впервые за много лет столица могучего государства подверглась вражеской атаке, унёсшей больше шести тысяч жизней.
Проклятый, потому что после этого дня страна потеряет свою независимость и право голоса в мире. Проклятый, потому что именно из-за того, что произошло в этот день, для её правителя начался обратный отсчёт.
Высоко в небе, обгоняя облака и приближая рассвет, в сторону востока летели две птицы. Чёрный ястреб, словно заботливая нянечка, поддерживал своего белоснежного спутника. Не давал упасть, помогал удерживать высоту, тревожным клёкотом приводил в сознание, если тот начинал погружаться в небытие.
Им было всё равно куда лететь, лишь бы подальше от всё ещё поднимавшихся ввысь столбов дыма горевшего города. Их никто не замечал, слишком высоко они летели. Невидимые странники неба, они покидали Кристорию, и пройдёт очень много лет, прежде чем они вернутся.
Однако, обратный отсчёт уже был запущен и рано или поздно он покажет «Ноль».
Конец Третьей Книги.
Розин Юрий
Легенда о Лазаре 4. Зверь тысячи форм
Глава 1
Лето 3681 года в Кристории выдалось непривычно холодным. Снег, конечно, не выпал, но на улицах даже самых близких к границе с Нерией городов можно было встретить людей в тёплых накидках и вязанных шапках. Конечно, таких теплолюбивых индивидов было совсем немного, но общее впечатление о погоде они создавали вполне однозначное.
Впрочем, аномальная погода была вовсе не главной темой для обсуждений. В Апраде, столице Кристории, наконец, спустя два долгих года строительства, открывалась крупнейшая на континенте магическая академия, и об этом знала последняя собака.
В «двухчасовой» войне трёхлетней давности Кристория неожиданно для себя нашла своё благословение, хотя, казалось, должна была пасть.
Злые языки могли говорить, что угодно: что король струсил и сдался после первой же атаки, что один из четырёх гегемонов никогда не был достоин своего титула, что нынешний успех Гатисом не заслужен и его стоит сбросить с трона/выгнать из Кристории/казнить, кому что больше по душе.
Однако, факт оставался фактом. Кристория выплатила просто колоссальный откуп, на который некоторые более мелкие государства можно было бы купить целиком и обязалась выплачивать не менее впечатляющие налоги каждый год.
Лишилась политической независимости, став чем-то наподобие вассала Люпса, подчиняясь альянсу стран. Была вынуждена сократить армию до минимума, едва достаточного для противостояния внутренним угрозам. И при этом за три коротких года стала богаче и влиятельнее, чем когда-либо.
С этим уже никто ничего не мог поделать. Проблема была в том, что никаких предписанных ему ограничений Гатис не нарушал. Армия как была блёклой тенью себя старой, так и оставалась; деньги отдавались стабильно и без задержек; Кристория с готовностью исполняла все приказы совета стран — придраться было не к чему.
Вот только новый статус, полученный бывшим гегемоном Люпса, был в каком-то смысле даже более высоким, чем предыдущий.
Если это произошло случайно, то такому везению позавидовал бы даже нашедший на дороге мешок золота бомж. Если же это было спланировано, то короля Гатиса Кристорского без всяких преувеличений можно было назвать величайшим комбинатором современности.
Скрываемый до того за семью замками секрет магии трансформации Кристория раскрыла и, более того, пообещала обучить этой технике любого, у кого хватит таланта и денег на обучение. Танильцы, башдракцы, имперцы, даже вечные враги лакнийцы — жители любых стран, люди любых сословий, полов и возрастов.
Пока были деньги и достаточный потенциал в магии, каждый мог приехать в Кристорию и обучиться вожделенной магии.
Но это было не всё. Вместе с трансформациями, на которые весь континент облизывался уже не первый век, Гатис пообещал другую магию. Заключение в материальные предметы заклинаний не было прямо-таки новшеством.
Танильцы уже давно использовали эту идею для создания стационарных магических заграждений, а в Башдраке на её основе строились небесные крепости. Однако, зачарование, обещанное Кристорией, превосходило все существующие наработки в этой обрасти минимум на порядок.
Возможность применения совершенно на любом предмете, от огромных крепостей до крошечных колец или медальонов. Отказ от крайне сложных и утомительных подготовительных процедур, что снижало себестоимость подобных магических предметов в разы.
Но даже не это было главным преимуществом.
Куда важнее было то, что теперь артефакт, как назвали подвергшиеся зачарованию объекты, мог быть индивидуальным. Бытовое волшебство, раньше считавшееся мифом, теперь вдруг оказалось прямо перед носом. Казалось, ещё немного и его можно будет пощупать.
Человек, обладавший потенциалом, но не пожелавший посвящать свою жизнь магии, а таких было предостаточно, мог заняться зачарованием. Для создания небольших артефактов, создающих, к примеру, постоянный жар для готовки, не требовалось особо специфических знаний по магии.
Обучиться можно было за несколько месяцев. А так как артефактами могли пользоваться не только создавшие их маги, можно было даже продавать свои творения. Разом на горизонте появились десятки новых профессий, обещавших полностью перекроить мировую экономику в ближайшие же годы.
Более того, Кристория пообещала обеспечивать всем необходимым: жильём, финансированием, статусом — любого, кто предложит перспективную идею развития магии. Такие проекты также не были совсем уж уникальным нововведением.
Однако, обычно предлагающие нечто подобное меценаты требовали от теоретиков подписания строгих договоров. И даже если какой-нибудь умник создавал нечто новое, его открытие не получало огласки, становясь собственностью нанимателя.
Кристория же была готова давать деньги без каких-либо условий по дальнейшему использованию этих разработок. Единственным требованием для продолжения финансирования был прогресс исследований.