Со стороны мы, наверняка, смотрелись просто отлично и на каком-нибудь соревновании по гимнастике точно взяли бы первое место. Чуть выставив руку, я-таки принял когти умертвия на щит, но из-за того, что моё вращение в силу меньшего радиуса было быстрее, почти сразу атака нежити соскользнула, бессильно царапнув воздух.

Мои же ноги в это время догоняли тварь со спины, и я был уже готов со всех сил врезать окованными сталью носками ботинок по позвоночнику нежити, когда та, снова оттолкнувшись от воздуха, с удвоенной скоростью и теперь уже почти вертикально вниз, рванула на меня, ещё и разворачиваясь ко мне лицом в процессе.

Нормальной атаки у умертвия уже не получилось бы, слишком близко оказывались наши тела, не размахнуться. Но тварь явно рассчитывала не на это. На что именно, думать, а тем более испытывать на себе не хотелось. Что-то подсказывало, что торчащие из грудины нежити острые, даже на вид, рёбра играли в её плане не последнюю роль.

Но не лишь ради защиты я таскал с собой свой щит. Тот, кто скажет, что этот элемент вооружения большинства армий мира предназначен исключительно для этого — либо врёт, либо сам мало что понимает.

Да, при равных физических данных убить щитом кого-то довольно проблематично. Однако этого и не требовалось. И речь шла даже не о том, чтобы толкнуть или отпихнуть врага. Да, со щитом в руках терялся баланс движений, но при должном умении он же мог стать отличным противовесом. Тем более такой тяжёлый как мой, весящий почти десяток кило.

Взмах щитом наружу развернул моё тело, все ещё находящееся в воздухе, левым плечом к умертвию. И было бы это малым утешением, ведь подставлять твари бок было ненамного лучше, чем подставлять грудь.

Она, кстати, за прошедшие доли секунды уже поравнялась со мной, и сейчас я мог отчётливо видеть сияющие белым глаза прямо перед лицом. Руки умертвия разошлись, словно оно хотело крепко меня обнять. Скорее всего, так оно и было, вот только в исполнении нежити такое объятье сулило лишь рваные раны от её рёбер.

Но в следующее мгновение закруглённый выступ на щите, закрывающий кисть руки, со всей доступной мне силы врезался твари в бочину. Если бы я мог испытывать боль, то сейчас моя правая рука, наверняка, просто адски саднила бы от перенапряжения.

Потому что, взмахнув ей под крайне неудобным углом, достав палицей земли и уцепившись гвоздями за неровный камень, я развернул тело обратно, вложив в удар щитом весь свой немалый вес.

Умертвие отлетело в сторону с противным воплем. Вряд ли нежити было больно, скорее, тварь просто была возмущена и зла на произошедшее. А я, не слишком удачно сгруппировавшись, упал на землю спиной, благо сумел погасить удар перекатом.

Пара мышц в шее порвались, двигать головой стало намного сложнее, и такое повреждение уже было не вылечить за несколько секунд. Однако моему противнику было в разы хуже. Мой удар смог бы пробить каменную стену дома насквозь, даже нанесённый из такого неудачного положения.

А прочность тела нежити, и правда, не была очень уж высокой. Судя по хрусту, услышанному в момент удара, я превратил в труху все нижние рёбра с правой стороны и, вероятно, повредил позвоночник. Да, внутреннее кровотечение и смерть от разрыва лёгких нежити не грозила. Как и меня, её уничтожить можно было лишь сломав череп. Однако боевой потенциал умертвия упал едва ли не вполовину, особенно с правой, повреждённой стороны.

Мы поднялись с земли почти одновременно. Да уж, если бы у твари было тело урдалака, бой бы точно затянулся очень надолго. Я бы, вероятно, всё равно победил, подключив своих птичек или как-то по-иному схитрив, но это точно было бы очень сложно.

И как всё-таки с ними справляются люди? Может быть, умертвия уязвимы перед магией? Или имеют какую-нибудь иную слабость, о которой мне не сказали? Надо будет обязательно расспросить Веска об этом поподробнее.

Всё ещё никак не могу выкинуть из головы бессмысленное пренебрежение людьми и тем, что они могут мне дать. А ведь, если бы я был без человеческих брони и оружия, победить было бы невозможно.

Ладно, это дело будущего. Сейчас надо добить тварь и возвращаться в лагерь, мало ли, что может там случиться. Хотя… стоит ли? Нет, конечно, я не собирался отпускать умертвие как какой-нибудь охотник-любитель. Да и вряд ли тварь бы это оценила, продолжив нападение на спираль.

Но, может быть, лучшим вариантом было бы подчинить монстра? Или хотя бы попробовать это сделать. Давно уже опытным путём было выяснено, что получившая повреждения нежить требовала куда меньше энергии на активацию Подчинения.

Так что теперь это должно было быть куда проще, чем со «свежим» умертвием. Там я даже не пытался, максимум, чего добился бы — монстр замешкается на пару секунд, а энергия утечёт в никуда. А сейчас… по крайней мере, лишись я сейчас своего отряда миньонов — это не принесёт столько проблем. Попробую.

Мои глаза вспыхнули пурпуром.

-Подчинись!

От звука собственного голоса по телу пробежали воображаемые мурашки. Сколько раз применяю эту способность и каждый раз поражаюсь её эффекту.

Умертвие дёрнулось и подняло на меня глаза. Её взгляд пылал белым, мой — пурпурным, со стороны это наверняка смотрелось очень впечатляюще. На секунду даже промелькнула мысль: «Жаль, нас никто не видит». Промелькнула и исчезла, всё-таки наблюдатели были совершенно лишними.

Прошла секунда, другая… это было хорошим знаком, показывающим, что нежить не сбросила эффект способности и результат всё-таки будет. Да и в её белоснежном взгляде начали проскакивать такие же как у меня, фиолетовые искорки.

С каждым мгновением их становилось всё больше, пока пурпур не поглотил почти всю белизну. Я отчётливо ощущал, как проседает объём энергии, но остатков хватало с лихвой.

И вот, последняя крупица белого сияния в глазницах умертвия исчезла. Я почувствовал, как между нами создаётся невидимая нить связи, по которой можно будет отдавать твари приказы…

А в следующую секунду по этой нити от нежити ко мне рвануло нечто.

Конец Первой Книги.

Розин Юрий

Костяной Скульптор. Том 2

Глава 25

Ох ты ж… голова раскалывается… это что сейчас была за хрень?

Умертвие, уже практически подчинённое, вдруг рассыпалось пылью, не оставив после себя даже железного пояса. Что-то подобное я уже видел, когда переселялся в зомби, тогда моё прежнее тело тоже обратилось трухой.

Но на этот раз я вроде как остался в своём теле, да и никаких поползновений к смене тел не делал. На всякий случай ощупал себя с ног до головы. Нет, всё та же тушка бывшего зомби с примесью урдалачьей крови, в кожаной со стальными вставками броне, с булавой в одной руке и щитом за спиной.

Вот только… что-то точно изменилось. И, как всегда, что именно, я понял, лишь когда меня в это ткнули. Нет, серьёзно, надо развивать наблюдательность…

— Г…где это я? — то, что моя челюсть открывается без моего ведома, уже не было чем-то странным.

Но в последний раз я ощущал это уже очень давно, когда Жюстина ещё могла разговаривать. Так что в целом я, если и не был шокирован, по крайней мере, оказался крайне удивлён.

В первую секунду появилась мысль о возвращении магессы из забытья, но ощущение от этого голоса было совершенно иным. Да и к душе Жюстины, что я всё ещё отчётливо ощущал, похоже, прибавилась ещё одна.

— Как тебя зовут? — опять мне, что ли, предстояло разговаривать с самим собой? Какая мука…

— Почему я не могу управлять телом?! — как ни странно, было похоже, что первый испуг неизвестного отпустил довольно быстро, потому что уже во второй его фразе было куда больше злости, чем страха. — И что это за вонючая пещера?! И кто говорит моим ртом?! И… — тут голос снова дёрнулся, но быстро вернулся на явно накатанную дорожку. — И почему у меня не бьётся сердце?

Ну, пожалуй, достаточно.