В этот день Павел Геннадьевич, всё-таки, проиграл битву. И это сломило его. Тот самый парень, с которым он ехал в автобусе, победил его совершенно немыслимым образом. Смирнов был подавлен. Та и без того тонкая ниточка беспощадно оборвалась.
И в тот момент, когда он не понимал, как ему жить дальше, из многолюдной толпы вылез длинный и худой парень. Смирнов сразу узнал его. Это был Константин Разумовский, ученик Павла Геннадьевича. Но ученик не с его школы, а тот, которому он помогал в качестве репетитора.
Разумовский сразу отвёл мужчину в сторонку, туда, где их никто не мог бы увидеть. И вот, когда они встали за ширму, Константин сходу предложил Павлу Геннадьевичу то, от чего он в теперешнем положении просто не мог отказаться.
Оказывается, что парень, которому Смирнов проиграл несколько минут назад, был знаком с Разумовским. И у них, точно не понятно какого рода, но был между собой конфликт. И Разумовский хотел, чтобы Павел Геннадьевич помог им раз и навсегда его решить.
Тут нужно отметить, что Константин, хоть и учился в самой обыкновенной школе, тем не менее принадлежал к знатному роду. А это значило, что у него были и связи, и средства, которых сейчас так не хватало Павлу Геннадьевичу.
Павел Геннадьевич понимал, что поступает очень подло, но ничего поделать не мог. И несмотря на то, что странный парень, когда они не случайно пересеклись с ним в курилке, отдал Смирнову часть той суммы, которую он по итогу выиграл, даже это не могло изменить решения, которое было принято.
Разумовский предлагал деньги, которых хватило бы минимум на ближайший год. А в случае блестящего выполнения его просьб, обязывался выплатить и того больше. Плюс ко всему, Константин обещал свести Павла Геннадьевича с людьми, которые в будущем могли бы предоставить ему работу такого плана, где потребуются его исключительные умения.
Павел Геннадьевич нехотя, но сообщал Разумовскому всю информацию, которую получалось выудить. Конфликт Константина и парня по имени Александр перешёл к тому этапу, после которого должна была состояться решающая битва.
Разумовский знал, что у его противников не хватает людей для битвы, и поэтому был почти что уверен в том, что Александр по итогу обратится к Павлу Геннадьевичу. Так и случилось.
Константин ликовал, а Павлу Геннадьевичу становилось не по себе от того, что он делает. Разумовский дал ему последнее, и самое тяжёлое задание. Так как Смирнов близко подобрался к Александру и его союзникам, достаточно втёрся в доверие, то в решающий момент битвы он должен был переменить её ход.
Павел Геннадьевич, несмотря на то, что понимал, ради чего всё это делается и видел ту материальную помощь, которую Константин уже оказывает его семье, и которую должен будет оказать после, всё равно колебался. Он был в ужасном смятении и корил себя за то, что согласился на такой шаг.
По факту, он должен был оборвать чужую жизнь ради жизни своего ребёнка. Наверное, любой бы в его ситуации поступил точно так же. Ведь собственное чадо всегда будет дороже другого человека, и не важно, хороший этот человек, или не очень.
Решающий момент настал. Павел Геннадьевич, следуя плану до конца, старался не вызывать и минимальных подозрений в свою сторону. Он даже не соврал по поводу того, какая способность была у его противника (в тайне — союзника).
И когда внимание нужных людей было отвлечено, и на Павла Геннадьевича совершенно никто не мог подумать, он сделал свой ход.
Глава 8
Мы с Коловратом вывели из строя двух магов огня. Серёга сейчас боролся с третьим. Стас хоть и не сильно, но, всё-таки, доминировал в драке с магом воздуха. Колян держал на себе невидимку.
Оставались ещё двое Немых: тот, кто владеет силой земли, и тот, что повелевает светом. Последним противником оставался Костян со своей водной стихией.
Вроде бы, неплохой расклад, говорящий о том, что победа светит именно нам. Но…
Я, после того, как стал свидетелем драки Упыря с огневиком, обратил взгляд в другую сторону и тут же об этом пожалел. Световой маг, видимо, последние несколько секунд работал над очень сильным ослепляющим заклинанием. И вот, он вскидывает руки вверх, и над ним взрывается мощный и яркий, как само солнце, поток энергии.
Хоть я и успел отвернуться в другую сторону, да покрыть себя ледяным щитом, тем не менее, от эффекта "взрывного света" пострадал сполна. Глаза невольно зажмурились, казалось, будто кто-то поднёс мощные фонарики к лицу и настойчиво светил ими в меня.
Ничего нельзя было с этим поделать. Маг вывел меня из строя минимум на три секунды. И этого времени хватило сполна, чтобы ублюдки провернули свой заранее подготовленный план.
Пока Организация бездействовала, Павел Геннадьевич, объединившись с Немыми, сделал свой ход.
Прутков создал огромный непроницаемый купол, в котором, задержанные световым оглушением, застряли Тональ с Нагвалем. Застряли они там совершенно одни. Все же остальные находились снаружи, среди их числа и земляной маг.
В другой ситуации, если бы Прутков захотел, он бы ни за что не пропустил внутрь своего купола магию чужого человека. Но он этого не сделал.
Под зелёным куполом Павла Геннадьевича забурлила земля, и Тональ с Нагвалем, почувствовав это, попытались убежать. Но, врезавшись в твёрдое поле и отлетев назад, поняли, что что-то здесь не так. Но, покамест, не совсем, так как ослепление пропало не полностью.
Из-за своей реакции я самый первый отошёл от неприятного эффекта. И тут же бросился к месту действия. Павел Геннадьевич знал о том, что я единственный на этой арене человек, способный быстро разрушить его купол. И, судя по всему, об этом были осведомлены и Немые, так как вся братия бросилась на меня.
Из-за заклинания светового мага противник Серёги (огненный маг), противник Коляна (невидимка), противник Стаса (маг воздуха) вырвались от напора соперников, и ринулись с атаками на меня.
Способность Немого, повелевающего светом, действовала выборочно. То есть, с союзниками от неё ничего не происходило. Ослеплялся только я и остальные парни из Организации.
Световой, увидев, что я отошёл от эффекта, попытался повторить ослепляющую атаку снова, но на этот раз концентрированно, конкретно для моих глаз. Он запустил тонкий луч, и думал, что мне конец.
Но я очень быстро выношу уроки, поэтому успел снабдить собственные зрачки тончайшим, почти невидимым, словно линзы, слоем льда. Конечно, глазные яблоки слегка холодило, но главный эффект был достигнут.
Атака светового прошла безрезультатно, и он, не ожидав такого, не смог вовремя сообразить, увернуться от быстрых сюрикенов, что изрешетили его тело. Подонок с открытым ртом рухнул на землю.
Сейчас, готовя смертоносные атаки, на меня мчались сразу четверо. Огненный и воздушный маги, Костян со своей водой, и…
Четвёртый, полностью уйдя в невидимость, находился где-то очень близко.
— Ну что, суки, покатаемся? — Сквозь зубы прошипел я и за мгновение покрыл всю арену ледяным слоем.
Лёд — это мой дом. Моя стихия. И ни одна гнида, ступающая по нему, не сможет от меня скрыться. Невидимый Немой, который думал, что продолжает оставаться незаметным, очень в этом ошибался. Малейшее его надавливание на лёд, тут же обнаружило для меня местонахождение скрытой угрозы.
Притаившаяся крыса скользила на три часа в двух метрах от меня. Бросаться сюрикенами с такого близкого расстояния не было смысла, поэтому, покрыв правую кисть острыми и крепкими шипами, не останавливаясь, продолжил бежать вперёд. Когда невидимый достиг меня, я уже достаточно замахнулся, и с захлёстом всадил сжатый, как атом до большого взрыва, кулак, прямо в его торс.
Своим ударом я проломил грудную клетку Немому и оставил в ней с десяток проколов. Невидимость мигом спала, и парень без сознания свалился вниз.
Перед началом второго раунда Коловрат предупреждал Стаса о том, чтобы тот старался и держал под контролем мага воздуха, не позволял тому соединиться с одним из магов огня. Но сейчас, из-за ослепления Стаса, воздушному выродку, всё-таки, удалось это сделать.