— К чему ты это всё?..

— Пока эта сила со мной, я не смогу окончательно отказаться от войны и посвятить себя им, — Лазарис кивнул на дверь балкона, откуда доносилась тихая колыбельная. — Ирония в том, что я нажил себе слишком много врагов, среди которых есть также сущности за гранью человеческого понимания. И как только я лишусь своей силы, моя семья окажется под угрозой, а я уже не смогу ничего сделать. Ты видишь выход из этой ситуации?

— Хочешь сказать, что ты видишь?

— Да. Но для этого мне нужно в Сфарру. Мне, Айне и, к сожалению, Эльме тоже.

— Я понял. Больше никаких вопросов.

— Спасибо, Фауст.

Утром следующего дня квартира, которую купила для себя семья Морфеев, опустела, а о самой семье Морфеев в городе никто больше не помнил. Все, кто общался с ними, просто забыли об этом и только добродушный кондитер, обнаруживший в своём прилавке годовую выручку, долго недоумевал, кому это могло бы понадобиться. Истории о Белом Ангеле Милосердия, пропавшей так же резко и неожиданно, как появилась, в Темранте потом рассказывали ещё много лет. Однако, как бы печально ни было это признавать, большинство политиков были рады её исчезновению. В мире, где война была невозможна, свои интересы отстаивать было куда сложнее. Всё-таки слишком многие люди понимали только язык силы.

Да и не только люди…

Глава 5

После ухода Мастера Хаоса Сфарра словно впала в зимнюю спячку.

Дикие Земли, находившиеся под его контролем, перестали вести активную деятельность в других империях, сосредоточившись на решении внутренних вопросов и укреплении обороны. Всё-таки, от организации, меньше чем за год из ничего разросшейся до мирового уровня, тем более на девяносто процентов состоящей из преступников, сложно ожидать стабильности. И, казалось бы, для империй это была идеальная возможность, чтобы попытаться надавить на Дикие Земли. Однако довольно быстро выяснилось что, даже исчезнув без предупреждения и в неизвестном направлении, Лазарис остался угрозой, довлеющей над мировыми лидерами подобно дамоклову мечу.

Вообще, для мировых армий не стало бы большой проблемой смести оборону Диких Земель. Несмотря на то, что армия, состоявшая из сбежавших из мировых тюрем опаснейших преступников была серьёзной угрозой, всё-таки главной силой организации Мастера Хаоса оставался он сам. И, если бы было на сто процентов известно, что он не вернётся, Дикие Земли не продержались бы и полгода. Но даже небольшая возможность того, что Лазарис может вернуться и, застав своё детище в руинах, начать мстить, сковывала по рукам и ногам.

Нельзя было счесть, сколько раз в кабинетах императоров и министров разгорались жаркие споры по поводу того, стоит атаковать Дикие Земли или нет. Приводились десятки разнообразных доводов, как “за”, так и “против”, люди и алкарн кричали друг на друга, иногда даже переходили на личности, что в такого рода обсуждениях было совсем уж непрофессионально. Но, стоило кому-то произнести вслух запретное имя, как любые споры в мгновение стихали и переговорные комнаты погружались в неловкую тишину и у каждого в голове хотя бы на мгновение, но проносился вопрос: “А смогу ли я выжить?”

На самом деле, даже жутко было осознавать, насколько глубоко в сознании власть предержащих успел поселиться этот образ неминуемой смерти, при том, что лично Лазариса Морфея из них видел хорошо если каждый сотый. Никогда прежде в истории не бывало, чтобы один человек смог настолько повлиять на целую планету. Сфарра знала великих императоров, легендарных полководцев, феноменальных учёных, могущественных магов, имена которых знал каждый ребёнок. Ими восхищались, их уважали, им хотели подражать или же, наоборот, ненавидели и проклинали. Но лишь одно имя было неразрывно связано с ощущениями неминуемой угрозы, опасности и страха.

Вероятно, по этой же причине и внешнеполитические движения шести империй, даже не имевшие никакого отношения к Диким Землям, оказались будто бы заморожены. Нет, конечно же страны продолжили обмениваться товарами, людьми, знаниями и, кое-где, залпами орудий. Но в головах лидеров великих империй зудящим нарывом пульсировала простая мысль. Если Мастер Хаоса вернётся, а моя страна будет ослаблена каким-то глобальным противостоянием, не будет ли это означать, что я собственными руками облегчил ему задачу? И выбить эту мысль из сознания не помогали никакие рациональные доводы и рассуждения, даже с учётом того, что Лазарис никогда не предъявлял претензий на территории за границей Диких Земель. Так что никаких глобальных поползновений больше не предпринималось. Даже империя Зверя, раньше семимильными шагами двигавшаяся к мировой экспансии, затихла, перестав столь агрессивно захватывать чужие территории.

Однако такая пассивность не означала, что в Сфарре всё было спокойно, скорее наоборот. Оставленное хозяином Диких Земель напряжение вынудило мировых лидеров начать вкладываться в национальные армию и оборону. А затем активировался эффект домино и, так как никто не хотел отстать и оказаться беззащитным козликом среди зубастых волков, империи стали наращивать вооружение уже из страха друг перед другом. В результате уже через три года после исчезновения Мастера Хаоса спонсирование армии по всему миру выросло в среднем вдвое, через шесть лет — втрое, а через десять — почти впятеро. И напряжение между империями росло пропорционально вкладываемым в войска средствам. Ещё никогда со времён глобальных войн, отгремевших более двух с половиной веков назад, Сфарра не находилась в таком положении. Каждый, кто немного интересовался политикой, каждый, кто хотя бы иногда читал новости, ощущал, как всё туже и туже натягивается эта невидимая струна и каждый знал: когда она-таки лопнет, миру настанет конец.

Правда, пока что никто не решался взять на себя ответственность сделать первый выстрел, а ведь с каждым месяцем эта ответственность становилась всё тяжелее. Гром бы грянул, рано или поздно. В один прекрасный день у какого-нибудь императора не выдержали бы нервы и он-таки отдал бы роковой приказ. Однако, хотя мир об этом ещё не знал, когда в небе где-то над Великим океаном открылись межмировые врата, решающий момент резко стал ближе во много раз.

***

— Ашадин, что происходит? — в гостиной дома посреди бескрайнего леса собрались восемь человек, так или иначе ответственных за управление Дикими Землями.

Великан под три метра ростом, развалившийся на специально для него созданном, укреплённом и удлинённом диване, явно был недоволен. За последние несколько лет Ас’Рианет Шартал ещё ни разу не пропустил ежедневную тренировку, среди новобранцев больше известную как адская пробежка. И то, что его выхватили в самой середине процесса, когда на лицах участников только-только начали отражаться желание умереть и вселенская скорбь, Мастеру Жизненной Силы было совсем не по душе.

— Успокойся, ты ведь знаешь, что у него была веская причина, — девушка с длинными светлыми волосами и странной чуть безумной улыбкой, обнажавшей острые клинообразные акульи зубы, погладила Рианета по руке. Великан, строгий и требовательный ко всем, кроме Юллин, жене и матери его детей, тут же заулыбался сам и, кивнув то ли ей, то ли каким-то своим мыслям, расслабленно откинулся на стену и

— Не волнуйся, мой дорогой и незаменимый друг, я обо всём поведаю, ничего не утаивая, но до того, как это произойдёт, нам всё-таки стоит дождаться Геату, она сообщила, что прибудет с минуты на минуту, — Ашадин за последние пятнадцать лет не изменился ни на йоту и, казалось, даже одет был ровно в ту же одежду, в которой отправился на Хаэрданский хребет. На время отсутствия Лазариса дом, где они находились, перешёл под его опеку и, как радушный хозяин, сейчас Мастер Закона предлагал всем чай.

— Опять, небось, грёбаной благотворительностью занимается? — фыркнула Сивилла Талио, беря с подноса в руках Ашадина маленькое печенье. — Сколько раз уже было сказано: наша репутация не улучшится от того, что она вылечит пару бедолаг и накормит бездомных из Магьё. Лучше бы… — Мастер Проявления с ожесточением откусила кусок печенья, засыпав свой боевой костюм крошками, — тьфу ты! Лучше бы каким полезным делом занялась!