Мари Симон была не просто редким, а редчайшим гостем. Не только в этом доме и не только на каких-то праздниках, но в принципе у своих друзей. За четыре года, прошедших после завершения всех следственных процессов, ребята видели её лишь четыре раза. Дважды на свадьбах: Лани с Сарифом и Джи с Алексис, и ещё дважды во время родов, сначала самой Мари, а потом, ровно год назад, во время появления на свет Саймона. Всё остальное время девушка пропадала неизвестно где и искать её было совершенно бесполезно.

— Мари! — Лани, наплевав на насквозь мокрую накидку подруги, бросилась ей на шею, словно боясь, что та может исчезнуть в любой момент.

— Здравствуй, дорогая, — мягко улыбнувшись, та вернула объятья.

— Тётя Лани, а меня⁈ — раздался из-за спины Штучки недовольный голос.

Лимма Симон, которой не так давно исполнилось уже четыре года, стояла, скрестив руки на груди в наигранной обиде. Несмотря на то, что девочка видела друзей своей мамы лишь несколько раз и вряд ли чётко помнила хотя бы одну из таких встреч, Лани она узнала сразу. Как, впрочем, и Варвара с Малюткой, прибежавших парой секунд позднее. Мари, обнявшись по очереди со всеми, включая, наконец, спустившегося вместе с одетым Саймоном Сарифа, с улыбкой наблюдала за тем, как теперь уже дочка с максимально серьёзным видом здоровается со взрослыми.

Лани и Алексис она, как и мама, обняла, а вот мужчинам предлагалось куда более официальное приветствие. Однако, когда она попыталась пожать руку Джи, тот, громогласно расхохотавшись, подхватил её на руки и расцеловал в обе щеки. За что был тут же наказан недовольным возгласом: «Колется!» — и небольшим огненным мячиком, запущенным прямо в густую бороду. К счастью для Варвара, его рефлексы сработали вовремя, и борода не пострадала. Однако, на девочку теперь все смотрели с нескрываемым удивлением и даже шоком.

В Кристории законом было запрещено обучать детей магии до шестилетнего возраста, во избежание разных плачевных последствий. Однако, судя по тому, что Лимма уже умела применять заклинания, пусть и самые базовые, учиться она начала года в три, а то и раньше. Такого себе не позволяли даже в воинственном каганате, делая исключения лишь для самых одарённых детей.

Радость встречи обернулась длинной неловкой паузой, во время которой взгляды медленно переходили с занимающейся магией девочки на её мать. Похоже, прочувствовав сложность момента, на руках у Лани тихо захныкал Саймон. После праздника этих пятерых ждал долгий и сложный разговор.

— Ты вообще понимаешь, что делаешь⁈ — Лани шипела на подругу словно самая настоящая змея, несмотря на то что дети уже давно спали в другом конце дома и услышать их просто физически не могли.

— А что такого я делаю? Я учу дочку магии, чтобы, когда будет нужно, она смогла постоять за себя. — Мари, словно речь шла о погоде или популяции рыбы у берегов Пустого океана, с совершенно бесстрастным выражением смотрела в пламя камина. И ведь все понимали, что она прекрасно знает, в чём её обвиняют. Однако, просто так сдаваться на милость друзей она не собиралась.

— А если она спалит дом? Или где вы там живете?

— В доме, — улыбнувшись, ответила Штучка, раскусив наивную попытку Лани выведать её место жительства. — И нет, не спалит. Я всегда успею её остановить.

— Откуда ты знаешь? Ты же не можешь быть с ней двадцать четыре часа в сутки! Тебе нужно спать, в конце концов! Ну чего вы молчите⁈ — наконец, не выдержала Лани молчания друзей.

— Дорогая, по-моему, мы опоздали с нравоучениями, — тяжело вздохнув, сказал Сариф. — Лимма уже отлично владеет магией и вспять время обернуть не получится.

— Но можно же ей запретить использовать заклинания…

— Я запретила, — Мари наклонилась вперёд и взяла ладони Лани в свои. — Не волнуйся, она никогда не использует магию без меня и… — тут она вдруг замолчала.

— Что? — Джи, у которого было чуть ли не животное чутье на разного рода неприятности, тут же уцепился за эту оговорку, словно бульдог в ногу грабителя. — Без тебя и кого?

— Это не важно, — отрезала Штучка, рассердившаяся то ли на Варвара, то ли на саму себя. Но под требовательными взглядами друзей не выдержала и добавила, то, что, судя по дрожи в ладонях, не должна была говорить. — Если вы его не знаете, значит, у вас в жизни ещё всё в порядке. Так что не пытайтесь допытываться, пусть так и остаётся.

— Тебе кто-то угрожает⁈ — зарычал Варвар, уже готовый сорваться и отправиться рвать глотки.

— Нет-нет, что ты! — Мари замахала руками. — Мы в безопасности, причём даже большей, чем вы можете представить. Не волнуйтесь за Лимму или меня, с нами ничего не случится, я клянусь.

— Это из-за этого человека мы тебя видим от силы раз в год? — пробурчала Малютка, успокаивающе поглаживая мужа по руке. Сейчас им было не до ссор. В комнате повисла долгая и очень неприятная тишина.

— Нет… — наконец, ответила Штучка. Было видно, что она хотела сказать иначе, хотела соврать, но перед ней были люди, поступить так с которыми она просто не могла. Не после того, через что они прошли вместе.

— Если не хочешь рассказывать… — Сариф поймал на себе негодующий взгляд супруги, но всё-таки договорил то, что хотел. — Если не хочешь, можешь не говорить, мы не настаиваем.

Вздохнув, Лани кивнула. Конечно, она хотела знать, что происходит с подругой, но не ценой этой самой дружбы. Алексис и Джи Даз кивнули следом.

Вот только, как это часто бывает, молчаливое понимание со стороны другого человека сделало то, на что не были способны никакие уговоры.

Глава 19

— Итак, ты утверждаешь, что этот земляной тирей умеет… превращаться просто в тирея? — Сибби Найан Анак Кмау находился в герметичной сфере, специально созданной для этого разговора. Его собеседник же находился… слишком далеко, чтобы можно было точно назвать расстояние.

— Точно так, Као, — высшая степень мастерства, Као, буквально означающая «светлейший», присуждалась лишь за невероятные достижения в своём ремесле. И Кмау, с его степенью Сибби, впервые в своей жизни общался с подобным тиреем. А потому даже в воде ему было сложно заставлять голос не дрожать. — Но он способен превратиться далеко не только в подобного нам, ему доступен облик любого живого существа, пока оно не будет слишком большим.

— Поразительно… — голос, передаваемый через артефакт, рябил и скрипел, но даже так Кмау смог уловить в интонации своего собеседника восторженные нотки. — Каковы шансы захватить этих земляных тиреев живыми?

— Сказать очень сложно, так как мы не знаем практически ничего об их магии, — говоря такое Као, Кмау чуть не поперхнулся собственным языком. Но если бы он соврал, ситуация могла обернуться ещё хуже, так что приходилось рисковать. — Точно знаю, что этот земляной тирей, Лазарис, не уступает мне в силе, а то и превосходит. Из троих оставшихся двое вроде как послабее и один вовсе не маг. Но если дойдёт до проверки навыков, то уже ничего точно нельзя сказать. Мы могли бы использовать солдат, но шансы даже в лучшем случае лишь пятьдесят на пятьдесят. — К счастью, похоже, Као, оказался разумным тиреем. Впрочем, оно и понятно, в противном случае получить такую степень ему было невозможно.

— А каковы шансы при успешном захвате продержать их в целости до прибытия отряда из Кетании?

— Практически нулевые.

— Ясно… — связь вдруг оборвалась, вероятнее всего Као разговаривал с кем-то на своей стороне. Наконец, с характерным шипением Као вновь вернулся в разговор. — Вы тут, Сибби?

— Конечно!

— Хорошо. Тогда слушайте. Вы говорили, что эти земляные тиреи желают дружить?

— Дружить и обмениваться знаниями, — Кмау уже понял, куда ведёт его собеседник.

— Тогда обеспечьте им лучшие условия. Выделите кого-нибудь, чтобы учил их языку. Если захотят, покажите комплекс, всё равно он теперь не играет никакой роли. Постарайтесь выведать какие-нибудь подробности об этой магии, чем больше — тем лучше. И обязательно выясните боевой потенциал этих четверых, чтобы знать, чего ожидать. К вам уже отправлены пятеро Сионов, будут на месте через шесть-семь дней. До тех пор земляные тиреи не должны покидать пределов внутреннего круга искажений и тем более не должны ничего заподозрить. Что и кому можно и нельзя говорить, вы, я думаю, понимаете. Рассчитываю на вашу компетентность.