А потеря энергии смерти… что же, это будет очень неприятно: лишиться того, что я так усердно копил, но моё главное приобретение им отнять не удастся. Мои квартиранты и их способности никуда не денутся. И, когда я отсюда выберусь, не “если”, “когда” я выберусь, смогу наверстать упущенное куда быстрее, чем в первый раз. К тому же предаваться самобичеванию сейчас точно было не время.

— Ты, кажется, нисколько не удивлён?

— Тому, что церковники практикуют некромантию? Я — нежить, морали во мне ещё меньше, чем в вас, так что удивляться мне нечему.

— Логично, — кивнул священник. — На этом, думаю, стоит попрощаться. Но мы ещё увидимся. После этого разговора я уже уверен, что те усилия, что была потрачены на твою поимку, стоили того. И даже больше, мой визит стоил того.

— А ты, что, какая-то крупная шишка?

— Ну, можно и так сказать.

— Ну так скажи.

Посмотрев на меня долгим взглядом, священник оглушительно расхохотался.

— Ладно, будь по-твоему. Позволь представиться. Я — Альталет, главный инквизитор святого престола и Архимаг человечества.

— Неплохо.

— Неплохо? Только “неплохо”? — усмехнулся Альталет. — Что же я должен был сказать, чтобы вызвать у тебя настоящее удивление?

— Что ты — это кто-то, кого я никогда не смогу убить.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— Приятно оставаться, Ганлин.

— До встречи, Альталет.

Глава 89

— Ганлин.

— Альталет.

Первый инквизитор подошёл к моей решётке, как и всегда, неспешным прогулочным шагом.

— Как ты тут? Вижу, с нашей прошлой встречи тебя успели изрядно потрепать.

Осмотреть себя с ног до головы у меня не получалось, череп был довольно жёстко закреплён стальным обручем со вкрученными в кость винтами. Но ощущение собственного тела осталось достаточно чётким, чтобы понять: в процессе последнего “исследования” я, и правда, лишился немалой части своих плоти и костей. Как будто их до этого было достаточно. Впрочем, я всё ещё не чувствовал боли и не мог умереть, сколько бы повреждений не получил, так что это меня особо не волновало.

— Ничего страшного. Я восстановлюсь, как только выберусь отсюда. А вот твоя лысина уже никуда не денется.

За прошедшие годы и так достаточно заметная лысина Альталета начала разрастаться и теперь почти полностью захватила его голову. Это мне было отлично видно из-за небольшого роста Архимага. Епископ лишь улыбнулся, но по тому, как дёрнулась его рука, я смог понять, что он едва подавил желание потрогать свою черепушку.

Пусть этот человек и обладал невообразимой силой, он всё-таки оставался человеком со своими слабостями, которые я успел очень хорошо изучить. В конце концов, Альталет был единственным, кого я видел регулярно с тех пор, как меня поймали. Как же давно это было…

— Ты, и правда, до сих пор веришь, что это возможно? Неужели двадцать семь прошедших лет тебя ничему не научили?

— О, поверь, научили. И очень многому. Однако точно не тому, что это тюрьма без возможности побега.

— Бессмысленное упорство, — хмыкнул епископ. — Лучше подчинись нам. Мы можем дать тебе силу, какой у тебя не было никогда.

Если бы у меня ещё были глаза, я бы их точно закатил.

— Ты опять за старое? Проходит несколько месяцев, меня в очередной раз кромсают, очевидно, без какого-либо эффекта, после чего появляешься ты и предлагаешь сдаться. Кстати, сегодня особенный день, не находишь? Хочешь, скажу, сколько раз такое уже было?

— Я и сам прекрасно помню, — нахмурился Альталет. — Это мой сотый к тебе визит.

— Самый настоящий юбилей! — епископ ещё сильнее помрачнел. — Ты уже придумал, что мне подаришь? В конце концов, мне кажется, что я это заслужил. Ты сам как-то сказал, что я — один из самых упёртых ваших пленников.

— Ну, в каком-то смысле, и правда, придумал.

Такого ответа я даже как-то не ожидал.

— Очередная бессмысленная пытка святой магией?

— Нет, на этот раз кое-что поинтереснее. У нас, к сожалению, сейчас немного не хватает камер, так что у тебя впервые за все эти годы появится сосед.

У меня внутри всё резко сжалось от восторга. Неужели?! Двадцать семь лет ожидания, наконец, принесли свои плоды? Даже не верилось! Главное было теперь не подать виду, что это мне интересно.

— Ничего себе! Что, в последнее время церковь слишком активно ловила нежить?

— Можно и так сказать.

Альталет осмотрел меня прищуренным взглядом. Почуял что-то, гадина. Без своей сутаны он был больше похож на бакалейщика или цирюльника, а не на одного из главных оружий человечества, но его интеллект вполне соответствовал силе.

Несмотря на то, что у меня не было ни пульса, ни дыхания, ни лица, которое почти полностью срезали, он всё равно умудрился уловить в моём голосе что-то подозрительное.

Осторожнее, Ганлин. Если сейчас он поймёт, что я реально заинтересован в соседе, то есть том, кто займёт камеру напротив, и подобной возможности мне уже не представится никогда. А иных способов выбраться из этой темницы, несмотря на браваду, я, и правда, не видел. Ждать ошибки от церковников было глупо, за все двадцать семь лет они не совершили ни одной.

— И кого ко мне подселяют? — нужно было звучать как можно естественнее.

— Вампира.

— Ни разу не встречал, — только правду, без единого слова лжи, чтобы он перестал меня подозревать. — В подземелье они появляются только этаже на тридцатом, если я не ошибаюсь.

— Не ошибаешься. Но на поверхности они бывают куда слабее.

Разговорился. Значит, я на правильном пути.

— И зачем тогда он вам?

— Нужно узнать, где гнездо. Так что это ненадолго.

— Про меня ты то же самое говорил. И посмотри, насколько это затянулось.

Епископ улыбнулся. Отлично, мне удалось его отвлечь.

— Ты — особый случай. А с вампирами обращаться мы уже давно научились. Запоёт, как соловей.

— Жестокие вы всё-таки. Бедного вампирёныша пытать собираетесь, — насколько мне хватало длины цепей, покачал головой.

— Ага, убившего и выпившего больше трёх десятков человек, — буркнул Альталет, явно недовольный тем, как долго церковь ловила одного-единственного вампира. И, чтобы окончательно закрепить успех, я поспешил этим воспользоваться.

— Что, темницу заполнить сил хватает, а одного кровососа поймать слабо?

— Лучше не провоцируй меня, нежить, — епископ, сделав страшные глаза, подался вперёд, и я ощутил, как по телу забегали знакомые искорки святой магии. Идеально. — Мы знакомы достаточно долго, и ты не можешь не знать, что в моём присутствии не стоит плохо отзываться о Святом Престоле.

— Знаешь, что, священник, — поток святой магии усилился, и искорки начали откровенно жечь. — Ты тоже не можешь не знать, что мне откровенно срать на тебя и Святой Пре…

На этом моменте я уже не мог нормально разговаривать от пронзающей тело боли. Однако гнев, полыхавший в глазах Альталета, был для меня лучшим лекарством. Епископу, как и любому фанатику, срывало крышу при малейшем оскорблении в адрес церкви. И я уже не раз пользовался этим, зная, что, впадая в ярость, Альталет забывал обо всём.

Конечно, просто так поносить Святой Престол тоже было нельзя, слишком подозрительно, но он сам дал мне идеальный повод для насмешек, так что никаких сомнений в моей “искренности” у епископа не должно было возникнуть.

И когда, примерно через час после того, как я отошёл от воздействия святой магии, трое инквизиторов привезли на особой каталке прикованное цепями тело, я понял, что сделал всё правильно. Альталет забыл о том, что что-то в моих словах показалось ему подозрительным, и соседа мне всё-таки выделили.

Ещё около получаса я наблюдал за тем, как вампира подвешивали в то же, что и меня, положение. А потом инквизиторы, так и не обменявшись ни друг с другом, ни со мной ни единым словом, развернулись и двинулись обратно по коридору.

Великолепно. Теперь оставалось только ждать, пока мой билет на волю проснётся, и надеяться, что всё пойдёт именно так, как я рассчитывал.