Полностью сосредоточившись, я направил всю ту энергию, что у меня осталась после боя, а также ту, что сейчас обильно втекала в моё тело из поверженного Архимага, намереваясь поглотить непокорную душу. И я был готов поклясться, что у меня почти получилось, когда я вдруг ощутил резкую боль в груди, а потом земля ушла у меня из-под ног.
“Предательство!” — промелькнула шальная мысль, но, открыв глаза, я увидел троих своих спутников с оружием наперевес высматривавших что-то в оставшемся по правую руку лесу.
Четвёртая, Агнес, которая в принципе не могла меня предать, сейчас держала меня на руках. А из середины груди, прямо там, где было сердце, торчало древко стрелы, покрытое изящной резьбой. Очень знакомой резьбой.
— Лира?..
Глава 114
— Дьявольское отродье, что ты со мной сделал?! — надо сказать, предполагаемое воплощение Лени было довольно активным. Хотя, это и не удивительно, учитывая то, где мы находились.
Очнувшись в черноте и пустоте, после нескольких безуспешных попыток понять, что происходит, я сделал единственное, на что был способен — выбрался из черноты в пространство собственной души.
Наружу, в реальность, меня отказывался пускать некий незримый барьер, означавший, видимо, что моё тело ещё недостаточно окрепло, чтобы я мог прийти в сознание. Та стрела точно не была обычной. Но здесь, пусть я и не чувствовал обычной лёгкости, мне всё-таки удавалось оставаться хозяином положения.
По крайней мере, пока речь не заходила об огромном сгустке белоснежного пламени, висящем в пространстве моей души. Духи уже имевшихся моих квартирантов не шли ни в какое сравнение с этим средоточием мощи. Найс говорил, что энергия Архимагов смешивалась с их духом.
А это значило, что сейчас передо мной была уже не просто затухающая искорка остаточной воли. Архиепископ святой церкви, даже оказавшись в столь неудобном положении, всё ещё обладал силой и вполне мог, взбунтовавшись, повлиять на моё физическое состояние даже отсюда, из мира души.
И в данных обстоятельствах у меня было мало преимуществ перед ним. Да, некоторая часть энергии Паттиса рассеялась после его смерти, потому что я, подстреленный, не успел её поглотить.
Но я был Магистром, а значит, не имел столь прочной связи между этой самой энергией и духом, и даже связи с физическим миром, в определённой степени стабилизировавшей процесс поглощения, оказался временно лишён. Единственным, почему Паттис до сих пор не вырвался из плена, была уникальность моей души.
И сейчас я, как никогда раньше, был заинтересован в неизвестном ком-то, создавшем столь невероятную структуру. Впрочем, с этим стоило разбираться уже, когда я очнусь.
— Я убил тебя, епископ. И теперь, если не хочешь раствориться в пустоте — подчинись и покорно прими свою судьбу, — блеф, скорее всего, не сработает, но попробовать-то можно?
— Уж лучше небытие, чем служение еретику, обратившемуся к запретной магии! — ну, как я и думал.
— Еретик — не еретик, какая тебе теперь разница? Ты ведь мёртв, там, в реальности. У тебя вместо головы лепёшка. Такое даже Архимагу никак не исправить. Если ты надеешься как-то выпутаться из ситуации и вернуться в своё тело — то зря.
— Я надеюсь лишь, что Боги пошлют кару на твою голову!
Фанатик… с таким не договоришься. Очень жаль. Что же делать? Пока что он был скован законами, по которым строилась моя душа. Но, если я попытаюсь как-то вмешаться, всё вполне могло пойти не по плану. Я тут хоть и командовал всем, но в базовом устройстве столь сложной структуры вряд ли когда-нибудь разберусь до конца. А значит, надо… надо его как-то отвлечь.
— Слушай, а что за кардиналы? Я никогда не слышал о таком сане в вашей церкви. Епископ, архиепископ, Святейший Отец. Где в этой иерархии кардиналы?
Тишина в ответ. Обиделся, что ли? Ну, так неинтересно. К тому же мне нужно усыпить его бдительность, а если он будет играть в молчанку, то ничего не получится.
— Ой, да ладно тебе! Ты ведь сам первым разговор начал. “Что ты со мной сделал?!” — кричал, “Отродьем” — обзывался. Я просто пытаюсь поддержать беседу. Какая разница, что ты мне расскажешь? К тому же сам говорил: “Тот, кто про кардиналов спрашивает — долго не живёт”. Не этого ли ты для меня хочешь больше всего? Так что не строй из себя недотрогу. Кто знает, сколько нам тут торчать. Давай пообщаемся по-дружески, как дьявольское отродье и чёртов святоша. Так, кто такие кардиналы?
Некоторое время Паттис молчал, я уже подумал, что и на это он не поведётся. Но то ли своё дело сыграли нервы, очевидно, находившиеся не в лучшем состоянии после недавней смерти, то ли епископ просто притворялся тихоней, а на самом деле любил поболтать, но разговор всё-таки начался. Причём так, что сразу стало понятно: рассказывать Паттис будет долго и со знанием дела.
— Человечество вот уже многие тысячи лет ведёт бесконечное противостояние с монстрами и предателями типа тебя, что обратились к еретической магии, осквернив свои души энергией тварей. То, что большинство даже не подозревает об этом — всецело заслуга величайших защитников человечества. Таким, как ты, и даже таким, как я, никогда не удастся понять и осмыслить их могущество и жертвы, что они ежечасно приносят, чтобы люди по всему миру могли спать спокойно. Святейшие кардиналы — те, кто стоят на страже спокойствия человеческого мира. Благодаря им, эти земли до сих пор не захлебнулись в крови. То, что ты и тебе подобные смеете произносить своими погаными ртами их имена — уже величайшее богохульство!
Я буквально чувствовал, как от души Паттиса расходятся волны негодования. Как же хорошо, что это была душа, по сути, обычного священника, не имевшего большого опыта ни в сражениях, ни в общении с врагом.
Будь на его месте тот же Альталет — и мне бы никогда не удалось добиться даже десятой доли той реакции, что показывал сейчас Паттис. Распалив сам себя этой горячей речью, он совершенно прекратил метания и ослабил бдительность настолько, что я уже был почти готов к решительному броску. Но его рассказ был слишком невероятным, чтобы прерывать его на середине.
— Ты говоришь, что тебе не понять их могущество? Значит, они имеют ранги выше Архимага? Существуют ранги выше Архимага и Героя?
— Еретик, да ещё и невежда!
Странно было слышать смех от, фактически, сгустка энергии, но мне такое настроение епископа было только на руку. Так что я не преминул ещё больше распалить его ненависть и презрение.
— Что-то ни твои боги, ни твои знания не помогли тебе выжить.
— Потому что вы, как псы, напали стаей! Если бы на моём месте был кто-то из Святейших кардиналов, от вас бы не осталось даже воспоминаний! Сила Архатов выходит за рамки всех твоих представлений о реальности и магии, пёс!
Вот значит, как они называются. Архат. Тот, кто стоит выше Архимага. Забавно, а я только начал думать, что вот-вот достигну пика человеческого мира. Надо будет спросить у Найса, откуда ему о них известно. Хотя, ответ на этот вопрос я уже тоже мог предположить. Впрочем, это после. А сейчас хватит разговоров, время действовать.
С моего превращения в человека прошло уже несколько лет, и за это время я развивал не только магию. Не меньше внимания уделял и своей душе. После изучения энергий жизни и крови: их отличий от энергии смерти, особых возможностей, специфических ограничений — я стал куда лучше понимать и то, как устроена моя душа.
Более того, под воздействием этих сил она также изменилась. Если раньше, когда я был нежитью, внутреннее пространство всё было очень стабильно и статично, то теперь его структура стала куда более гибкой и податливой. В буквальном смысле живой.
И сейчас я мог сделать то, что было невозможно в бытность нежитью. Открыть дверь греха без квартиранта. Раньше смысла в этом никакого не было: сделать это можно было совсем ненадолго, а сил тратилось столько, что даже на минимальное применение способностей энергии уже не оставалось.