А мог ли он вообще иметь детей?

Ведь сейчас он, по сути, даже человеком не был. Эта форма на самом деле была лишь психологической уловкой. Игрой подсознания, соорудившего самый близкий к его самовосприятию образ.

Настоящего тела, того, что выносила и родила Фелиция Морфей, больше не существовало. Оно растворилось в энергии Зверя в момент появления Ужаса. Вполне вероятно, сейчас у него даже ДНК не было. А без этого, как не старайся, детей не зачать.

На этом моменте Лазу очень захотелось что-нибудь сломать. Что он и сделал, по-тихому выскользнув из постели, углубившись в чащу леса и превратив в труху клыками и когтями Ужаса с полсотни деревьев. Ещё совсем недавно, перед нападением на Рунту, он решил для себя, что все произошедшие с ним изменения стоили того, что он получил.

Но, оказывается, самого важного он не вспомнил. Возможности продолжения рода. Впервые с момента пробуждения в подземельях Чибака Лаз захотел отмотать свою жизнь назад и исправить тот кошмар, что когда-то натворил. К сожалению, подобной магии точно не существовало ни в одном из миров.

Конечно же, Айне о своих мыслях Лаз не сказал ни слова, не хватало ей ещё и об этом начать переживать. И пока она сама не начнёт этот разговор, он собирался молчать. Однако, это вовсе не означало, что он просто покорно согласится с таким положением дел. Уж чему-чему, а упорству Лаз за свою жизнь успел научиться.

Глава 21

— Саймон, можно с тобой поговорить? — Пётр, чья смена начиналась в полдень, и кто должен был прямо сейчас спать без задних ног, неожиданно для Лаза вошёл в мастерскую.

— Да, конечно, — вытерев с лица ненастоящий пот, Лаз махнул на прощанье расходившимся коллегам и вместе с Петром покинул помещение загона. — Что случилось?

— Кто ты? — этот вопрос Лаз хотел слышать меньше всего.

В голове тут же выстроился план по аккуратному и незаметному устранению мужчины. Так, чтобы не осталось ни следов крови, ни иных улик. К сожалению, то ли случайно, то ли специально, Пётр заговорил с ним перед свидетелями, и это значительно осложняло задачу.

С другой стороны, ничего не мешало после убийства принять внешность мужчины и походить по лагерю. Но, так или иначе, для начала стоило его всё-таки выслушать. Вот только делать это Лаз собирался на своих правилах.

Воздух вокруг них загустел, заполненный огромным количеством энергии. Пётр, явно не ожидавший ничего подобного, хватая ртом воздух, круглыми глазами уставился на Лаза. Перед принятием Саймона Свана на работу механиком его потенциал был проверен.

Стандартная процедура, однако, сжульничать было практически невозможно. Дело было не в манипуляции собственной душой, что умели все маги, а в контроле проходящих через прибор частиц энергии человека. Обмануть проверяющего можно было лишь обладая в разы превосходящими навыками. А так как проверку проводил лично Пётр, бесспорный гений, это, казалось, было и вовсе нереально.

Вот только Лаз, чья душа была примерно в десять раз сильнее, чем у Петра, для обмана использовал не изящество, которого ему до сих пор недоставало, а грубую силу.

Подобного ожидал бы только полностью поехавший параноик. И потому совершенно неготовый к чему-то подобному Пётр оказался в ловушке. Не способный ни пошевелиться, ни использовать магию. Так, запечатанный в энергии, словно комар в янтаре, он и был опущен под землю на глубину около полусотни метров. Лаз, понятное дело, спускался рядом.

— Я освобожу твою голову и грудь, чтобы ты смог говорить и нормально дышать. Попробуешь что-нибудь выкинуть — убью, не задумываясь.

Настроение в последние несколько дней после всех этих мыслей о магическом бесплодии у Лаза и так было ни к чёрту. И ещё одна проблема в лице каким-то образом раскрывшего его прикрытие танильца точно не уменьшила его заботы.

Кивнуть или хоть как-то выразить своё согласие Пётр был не способен, сейчас даже зрачки отказывались двигаться. Однако, его неожиданному похитителю подтверждения и не требовалось.

Прокашлявшись, под подавлением даже лёгкие не могли нормально качать воздух, Пётр непонимающим взглядом уставился на Лаза. Тот недовольно поморщился.

— Если хочешь сказать, что я переборщил в ответ на простое: «Кто ты?» — не утруждайся. Я рискую слишком многим, чтобы обходиться полумерами. А ты — достаточно сильный маг, чтобы у меня не получилось убить тебя быстро и чисто, если бы ты был готов к обороне. Теперь твоя очередь. Что ты знаешь? И если ты будешь врать, я это почувствую.

— На мой вопрос ты, я так понимаю, отвечать не будешь? — усмехнулся Пётр, осознавая всю безвыходность ситуации, в которой оказался.

— Нет.

— Ладно. На самом деле у меня не было никаких чётких доказательств, лишь догадки. Я думал, что ты — просто преступник, прячущийся под чужим именем там, где никто и никогда не станет искать.

— На чём основывались твои догадки?

— Да много на чём. В основном мелочи. К примеру, ты отлично говоришь на танильском языке.

— И что?

— Если ты из Сайркина, причём не из столицы и даже не из крупного города, то даже если ты учил язык каганата, у тебя должен был остаться акцент, — Лаз хмыкнул.

— Неплохо. Меньшего я от тебя и не ожидал. Что ещё?

— Ты сказал, что видел моё выступление на турнире Кристории, но тогда тебе было сколько? Двенадцать? Опять же, вряд ли ребёнка взяли бы в такое далёкое путешествие и, тем более, вряд ли заплатили бы за твой билет. А ещё твой стиль работы с протезами не слишком похож на тот, который должен был бы появиться при работе со множеством заказов ежедневно. Ты куда более вдумчивый и последовательный, чем должно быть. Так что, скорее всего, до моей кузницы работал только в частных мастерских. Ну и ещё несколько деталей. По отдельности это мало что значит, но всё вместе уже слишком подозрительно, чтобы просто сбрасывать со счетов.

Лаз слушал и с трудом мог поверить.

Ему казалось, что он продумал всё. После открытия способа разделения тел он даже стал оставлять своего клона в постели, с помощью магии зачарования давая ему дыхание и сердцебиение. А во время похода в Рунту создал целую легенду, купив номер в отеле в захваченном городке неподалёку и заплатив деньгами Чибака актёру, чтобы изображал его, сидящего в номере все три дня.

Кто бы мог подумать, что он проколется на таких бессмысленных вещах, как отсутствие акцента или стиль работы с механизмами. Но, по крайней мере одно радовало: кроме Петра на такую мелочёвку вряд ли кто-то мог обратить внимание. Легенда не была под угрозой.

Однако, теперь стоило решить, что сделать со слишком въедливым механиком. Убивать его Лазу не слишком хотелось, человеком Пётр был правильным, с какой стороны не посмотри. И наказывать его за слишком острый ум было как-то неправильно.

А если Лаз сомневался в этическом вопросе, он точно знал, кто может ему помочь.

— И что ты предлагаешь? Просто отпустить его? — Пётр, снова в коконе из спрессованной энергии, лежал в углу, как свёрнутый ковёр. В ушах у него стоял белый шум, из-за которого он не только разговор Лаза с Айной не слышал, но даже собственные мысли с трудом понимал.

— Не просто, — девушка покачала головой. Как Лаз, несмотря на тьму, заменявшую ему душу, не был чистым злом, так и Айна не являлась воплощением милосердия и добродетели. И она прекрасно понимала, чем может грозить всему их плану раскрытие поддельной личности Саймона. — Я умею ставить клятву на душу. Пусть пообещает, что никому тебя не выдаст.

— Это значит, что ты должна будешь оставаться с ним достаточно долго. Даже если я запеленаю его, как младенца, велика вероятность, что он узнает о твоём участии. Он — настоящий гений, с этим нельзя не считаться.

— Ну и что? Просто добавим ещё один пункт.

— Мне это не нравится. Слишком многое может пойти не так.

— Ты же сам не хочешь его убивать.

— «Не хочу» и «не смогу» — две совершенно разные вещи, — ответил Лаз, оглядываясь на смирно лежащего в позе бревна пленника.