Получалось, что Лаз, своими действиями раскрыв столь масштабный заговор, одновременно стал, пусть и косвенной, причиной всех этих смертей. Впрочем, это его не слишком волновало, парой тысяч больше, парой тысяч меньше. Если на свете и существовал ад, Лаз уже давно для себя понял, что попадет именно туда.

Глава 11

Вопрос с тем, кто на самом деле виноват или не виноват в произошедшем утих как-то сам собой. Никто из монархов не хотел по-настоящему обвинять в чем-то Лаза. Во-первых, потому что, как бы не выкручивай ситуацию и как бы не строй извивы софистики, его вина никогда не оказывалась финальным звеном цепи. Всегда можно было надстроить новые этажи, привести новые доводы, и пусть они являлись лишь слегка подкрашенными старыми, в метафорическом суде с единственным присяжным — историей, в которой останется их обвинение, это не помогало.

Но куда важнее было «во-вторых». Во-вторых, Лаз не только спас их всех от неизбежной смерти, постигшей несколько сотен виднейших людей континента, но и, по сути, на данный момент являлся единственной ниточкой, связывающих этих людей с их тронами. Исчезни Лаз сейчас, просто развернись и уйди — и, даже вернись они домой в целости и невредимости, жизни их не будут долгими. Культ Монарха, раз показав клыки, уже не спрячется обратно в тень и постарается довести свое дело по установлению на Люпсе анархии до конца.

Именно этому, а не спорами о вине, были посвящены несколько следующих часов. И когда Лаз с Фаустом покидали убежище королей, Айна сама вызвалась остаться, вполне очевидно, из каких соображений, хотя бы приблизительный план действий был составлен.

— На что ты сейчас способен?

Оказавшись, наконец, на поверхности, где их точно никто не мог подслушать, пестрый мечник задал самый критичный в данный момент вопрос. Из них троих, него, Лаза и Айны, молодой человек был сильнейшим. Даже против человеческой формы Фауст был практически бессилен, а Дьявол с легкостью рушил даже их с девушкой совместные нападения. И потерю главной боевой силы в такой момент они, то есть вообще все люди Люпса, могли не пережить.

— В целом, почти на все, вопрос только в масштабах.

— Скажи нормально, — Фауст закатил глаза.

— Я сейчас слабее тебя, причем значительно. Форма Дьявола под запретом, остальными лучше не пользоваться без крайней необходимости, как и пространственной магией, даже самыми простыми заклинаниями. Примерно через неделю можно будет подольше остаться в Лешем, это ускорит восстановление, но даже при идеальном раскладе, это затянется минимум на месяц. Если брать более реалистичные цифры, то на полтора, а то и два.

— Я подытожу: мы в жопе. — Хмыкнул пестрый мечник.

— Не совсем, — Лаз покачал головой. — Те вещи, что мы должны сделать по Плану, — он подчеркнул это слово, — мы можем сделать и без серьезных сражений, скрытно. И они в любом случае займут пару недель. А там, если не перенапрягаться, я уже смогу пользоваться Дьяволом и, если не припечет, как в Брайме, в целом сможем выкрутиться из всего.

-«Если». — Фауст бросил на Лаза многозначительный взгляд.

— Да-да, я помню, — отмахнулся молодой человек. — Как оказалось, я недостаточно силен, чтобы полностью избавиться от всех «если».

— Да я ничего не говорил, — поднял руки Фауст.

— Ты ведь понимаешь, что я однажды приду в себя и настучу тебе по маковке? — Усмехнулся Лаз, наигранно поднимая руки к лицу, становясь в позу боксера.

— Если это случится, я сам с удовольствием подставлю свою маковку, — Фауст, наклонившись вперед, похлопал ладонью по затылку.

— Ловлю на слове.

— А ведь в Апраде сейчас наверняка то же самое, — неожиданно произнес Фауст куда-то в пустоту. На пару секунд воцарилось гнетущее молчание, оба понимали, что это значит.

— Я выдал Лани самые четкие инструкции. — Холодным, безэмоциональным голосом ответил Лаз. — Еще три дня назад они все должны были покинуть столицу и уйти в леса, под присмотр Чабу. Если повезло, то их не нашли и уже не найдут. Если не повезло и их-таки поймали, то сейчас они все уже либо мертвы, вне зависимости от того, что я сделаю, либо живы в качестве заложников и тогда они будут живы еще достаточно долго, чтобы мы узнали об этом и придумали план, как их спасти. Прямо сейчас в любом из этих трех случаев я никак не могу им помочь. Так что, если не хочешь, чтобы я тратил остатки своих сил на то, чтобы выбить парочку твоих зубов, лучше заткнись.

Четыре дня спустя по улицам Талитейма шел высокий мускулистый человек. Мужчина был смугл и темноволос, длинные сальные пряди были перевязаны кроваво-красной банданой, в носу и в ухе болтались золотые кольца, соединенные тонкой золотой же цепочкой, во рту поблескивал золотой зуб. На голой, несмотря на ощутимый холод зимы, груди, видневшейся из-за расстегнутой до пупа рубахи, бряцала цепочка из все того же благородного металла, широкие мешковатые штаны были подвязаны красным же кушаком, с которого свисал кривой ятаган без ножен. На плече у него сидела крупная белоснежно-белая птица, недовольно поглядывающая на редких прохожих.

Прохожих было и правда мало, в городе было объявлено военное положение, и стражники легко могли подойти на улице, потребовать документы и при малейшем признаке несоответствий взять любого человека под стражу. Причина была в недавнем крупном нападении на дворец Талитейма, несколько часов город содрогался от взрывов и вспышек магических атак. Неизвестный враг, попытавшийся атаковать центр всего Танильского Каганата, в конце концов бежал, но никто не мог гарантировать, что он не явится снова.

— Мужчина! Мужчина, остановитесь! — Раздалось сзади и высокий человек положил ладонь на рукоять ятагана.

Однако пара стражников пробежала мимо, словно не заметив, и прижала к стене самого обычного на вид гражданина в потрепанном костюме и маленькой шапочке, натянутой до ушей.

— До сих пор не пойму, как тебе такое пришло в голову, — прошептал Фауст, а это, конечно же, был именно он, словно бы в пустоту, а на самом деле обращаясь к сидящей на плече птице.

— Это главный принцип любого фокуса, — раздался у Фауста в ушах созданный магией голос. — Пока зритель отвлечен пестротой платка или красотой помощницы, фокусник тихо и незаметно творит свое дело.

— Но ведь в этой аналогии я и есть пестрый платок! — Шикнул мужчина, специально встряхивая головой, чтобы золотая цепочка зазвенела и закачалась.

— Правильно. Вот только те, кто против нас, пришли не поражаться фокусам, а их разоблачать. Им нужно раскрыть секрет, поймать фокусника за руку и, зная правила фокусов, они не станут искать в платках или… в декольте помощницы.

— А, я понял, это твоя месть. — Наполовину злобно, наполовину весело подметил Фауст.

— И это тоже, — даже не собираясь скрывать, ответил Лаз.

Они преодолели больше половины территории каганата всего за пару дней, передвигаясь лесами и самыми глухими дорогами, на которых оба могли развивать невероятные скорости. Однако по приближении к столице и лесов, и проселочных дорог становилось все меньше и все больше был шанс, что их засекут. В том, что Талитейм захвачен людьми культа Монарха, сомневаться не приходилось, поскольку от имени дворца выступала вовсе не Радалия, официальный представитель и наследник в отсутствие отца, а один из министров.

Темп приходилось снижать, передвигаться более осторожно и только ночью, а за пару десятков километров от стен города они и вовсе решили больше не прятаться, а выйти на главную дорогу и остаток пути к городу проделать спокойным шагом. Фантастический облик Фауста, навеянный земными детскими представлениями о пиратах, был полностью заслугой Лаза, использовавшего для этого собственное, сотворенное из магии тело.

Здесь, в Талитейме, они должны были получить первый элемент большого Плана по восстановлению власти на Люпсе. А именно оставшиеся после создания Короля Океанов, могучего военного судна каганата, запасы магического металла. После уничтожения корабля тиреями каган больше не доверял защитным мерам лабораторий и приказал перевезти остатки и спрятать их понадежнее.