К счастью, нырять было не слишком глубоко. Пятьдесят метров для трансформации, сравнительно комфортно чувствующей себя в кипятке и в холоде минус двадцать, не были чем-то особенным.
Главным неудобством стали не темнота и не давление, а всё возрастающая плотность энергии, по которой Лаз и пытался, словно локатором, определить происхождение всей этой аномалии. Выныривать, чтобы набрать новую порцию воздуха, пришлось трижды, прежде чем удалось определить нужный участок морского дна с точностью до пары десятков метров. Однако, это совершенно определённо того стоило.
Если исходить из того, что здесь не могло выжить ничто, имевшее недостаточную плотностью энергии души, то получалось, что Лаз стал самым первым живым существом, увидевшим это. С помощью всё той же псионики проведя с поверхности тонкие трубки воздуха, он создал грубое подобие оптоволокна и рассеянные лучи солнца осветили погруженную в каменистое дно где-то на две трети сферу из чёрного материала.
Если она, и правда, имела круглую форму, то высоты в ней было метров пять, не меньше, а идеально ровная форма видимой части давала понять: эта штука совершенно точно не естественного происхождения.
Вынырнув ещё раз, Лаз снова соорудил себе магическую версию плота, и уселся на него просыхать и думать. С первым быстро помог телекинез, сдувший с кожи всю влагу, а вот второе…
— Что это, мать вашу, за хрень… — пробормотал парень, пытаясь разглядеть сквозь толщу воды вызывавший все эти аномалии объект.
Кристорцы не могли знать, что это, у человечества не было навыков, чтобы безопасно переместить, а тем более, создать нечто подобное. Вариант с астероидом отпадал в силу слишком правильной формы, над сферой точно поработала рука живого и разумного существа.
Существовавшая до людей раса, как во всех этих дурацких передачах земного телевидения, раскрывавших несуществующие заговоры? Разные миры, боги, магия, теперь Лаз был готов поверить даже в это.
Но почему тогда нет никаких свидетельств? Даже если они вымерли в какой-то катастрофе. Ведь, если эти древние люди были столь искусны и умны, от них должно было остаться что-то кроме странного круглого камня посредине моря.
Однако, рассуждать об этом можно было бесконечно, а делать что-то надо было прямо сейчас. Трансформация-трансформацией, но ему нужно было есть и пить, что в условиях мёртвого и солёного моря было невозможно.
Перебрав несколько вариантов самых разные степеней безумства, Лаз, в конце концов, решил попытаться отрезать или отломать от сферы кусок достаточно большой, чтобы его хватило на изучение и достаточно маленький, чтобы суметь без лишнего шума с ним сбежать.
Как ни странно, псионика на чёрную сферу влияла ничуть не хуже, чем на любую другую материю. Более того, материал словно сам помогал себя изменять. Лаз вздрогнул от мысли о жидких роботах, но решил, что разберётся с этим, уже когда окажется в безопасном месте. Круглый кусок диаметром около полуметра. Если он правильно определил размер сферы, то он забрал едва ли тысячную долю.
Обратная дорога заняла больше времени, поскольку лететь и одновременно тащить телекинезом за собой двухсоткилограммовый шар было не в пример тяжелее, чем просто лететь.
Однако, серьёзных сложностей не возникло, военные патрулировали сушу и море, а вот на парящую в облаках птицу внимания никто не обращал. Мало ли — летит и летит. Кусок таинственного чего-то с такой высоты казался просто точкой.
Он, кстати, отделённый от основной массы материала, очень быстро лишился всей той губительной энергии, которая исходила от сферы, и в полёте ничем особенным не выделялся. Опять же, кроме того, что Лаз был готов поклясться: на транспортировку уходило меньше сил, чем должно было.
Остров Предков остался далеко позади, и снизу потянулись земли континента. Две крупных птицы, рассекая воздух, неспешно парили над зеленью кристорских лесов. Занятый вначале раздумьями о том, что ждёт его в центре внутреннего моря, а затем сосредоточенный на оглядывавших море и небо пограничниках в центре аномалии, Лаз не слишком много внимания уделял самому полёту.
Однако, сейчас, наконец, можно было расслабиться, и он искренне наслаждался процессом. Наполнявшим крылья ветром; синевой неба, казавшегося невозможно близким и понятным; проносящимися где-то там, в ином, отличном от этого лёгкого мира, полями и лесами.
Это чувство было волшебным. Лаз и раньше летал. Когда телекинез стал достаточно силен, чтобы поднять его тело в воздух, это было первое, что он сделал, испытав невероятный восторг. Но лететь не с помощью магии, а лишь силой своих собственных крыльев было… просто божественно.
В результате приземление было совершено только тогда, когда не слишком могучее птичье тело уже порядком устало. До цели — заначки, где Лаз оставил всё своё добро, оставалось меньше часа лета. Однако, эту дистанцию было разумнее преодолеть засветло, сейчас же человек и его ястреб устроились на привал.
Принцесса, усевшись на ветку дерева словно на жёрдочку, внимательно посмотрела на Лаза, после чего, убедившись, что с её человеком всё в порядке, спрятала голову под крыло и затихла. С того момента, как их связь была дополнительно укреплена, прошло уже почти три месяца, и Лаз стал замечать, что и до этого умная птица начинает проявлять уже какие-то совсем не звериные повадки.
К примеру, Принцесса взяла за привычку по утрам, когда он просыпался, делать вокруг него медленный круг пешком, тщательно оглядывая парня с ног до головы. И через ту же связь он знал, что это не просто «Доброе утро».
Птица проверяла, всё ли с ним хорошо, словно нянька или сиделка. Или другой случай, когда он ел что-то растительное: овощи или кашу, в её душе и взгляде отчётливо читалось: «Фу, какая гадость, как ты это вообще ешь?»
В книжке по магии приручения ни о чём подобном не было сказано ни слова. Да, связь позволяла магу общаться со зверем напрямую, отдавая такие приказы, какие животное никогда бы не поняло в устной форме, но таких вот странностей не упоминалось.
Однако, опять же, размышлять о причинах можно было очень долго, так и не придя к ответу. Так что Лаз решил побольше внимания уделить тому, что реально мог изучить. В результате, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и мир погрузился во мрак, выяснить удалось следующее:
Шар определенно был металлическим. Об этом говорили, как характерный блеск, так и высокие пластичность и электропроводность, которую Лаз смог проверить, используя псионику в качестве генератора электрического поля.
Металл, а может быть, сплав, был Лазу неизвестен, что, с учётом развитости земных технологий и профессии инженера-конструктора довольно чётко говорило о магическом происхождении. Характеристики, которые удалось измерить, заставили бы удавиться от зависти лучших металлургов обоих миров.
Легче и прочнее титана, металл не начал плавиться даже, когда Лаз разогрел его до полутора тысяч градусов, а созданная из него проволока не показала никаких признаков усталости металла даже после часа издевательств с помощью телекинеза.
Но самым поразительным свойством полученного материала было даже не это. Необъяснимое умение поглощать и удерживать в себе энергию не соответствовало ни одному известному Лазу материалу. И не тепловую или электрическую, а чистую энергию души.
Обычно, лишившись контроля мага, энергия растекалась в окружающем пространстве, растворялась, словно капля чернил в воде. И не важно, где она была оставлена: просто в воздухе или в толще гранита. Однако, попав в чёрную сферу, энергия никуда оттуда не утекала. Более того, попытавшись вытянуть её обратно, Лаз ощутил сопротивление, металл как будто отказывался отдавать полученное.
Причина того, почему ему казалось, что манипуляции с этим материалом тратят меньше энергии, чем должны, также была обнаружена. Заклинания не обладали стопроцентным КПД, некоторая часть потраченной энергии шла не на выбранную магом цель, а просто бесполезно растекалась в пространстве.