Савойн, молча за всем этим наблюдавший, дождался, когда первые страсти утихнут, и только потом подошёл поздороваться.

— Здравствуй, Лазарис, рад тебя видеть живым и здоровым, — краткий кивок и осторожная полуулыбка.

— Да бросьте, господин ректор, оставим формальности, — Лаз, бывший теперь даже немного выше Савойна, протянул ему руку, которую старик, немного замявшись, крепко пожал. Их взгляды встретились.

— Придёшь ко мне потом?

— Конечно, — парень кивнул, — нам многое надо обсудить. Но давайте лучше не у вас в кабинете.

— Хорошо, — Савойн невесело улыбнулся. — Ладно, дети, урок окончен, как и все остальные уроки, что у вас есть сегодня, я предупрежу ваших преподавателей. Можете отдыхать.

Проводив взглядом улетевшего с помощью магии воздуха ректора, Лаз повернулся к друзьям.

— Ну что, как вы тут без меня?

— Быстро ты меня нашёл.

— Ну, я два года не без дела сидел. Научился паре новых приёмчиков. Почему вы выбрали именно это место?

— Ностальгия, наверное… — они стояли на крыше корпуса общежития их группы. Именно тут, больше трёх лет назад, произошёл их самый сложный разговор. — Как твои дела, Лаз?

— Лучше, чем могло бы быть, — Лаз, усмехнувшись, лёг на всё ещё тёплую, несмотря на уже вступившую в силу ночь, крышу. — А ваши?

— Хуже, чем могло бы быть, — теперь усмехнулись уже оба. — Ты вернулся очень вовремя, надо сказать…

— Сколько ещё есть времени?

— Может быть, полгода, я не уверен. Вряд ли больше… Лаз…

— М?

— Не думаешь, что было бы правильнее оставаться там, где ты был? — их взгляды снова встретились и на этот раз молчание затянулось.

— Не думаю. Я сделал всё что мог, дальше так быстро прогрессировать у меня не получится. Полгода или полтора — существенной разницы не будет. А увидеться с родными я просто обязан, прежде чем всё начнётся. Иначе я бы себя никогда не простил.

Воцарилось густое и тягучее молчание.

— Ты вырос. И не только внешне.

— А вы, как я уже говорил, постарели, — Савойн вымученно улыбнулся и присел на зелёную черепицу, по-турецки скрестив ноги.

— Сложно спорить. Даже я не мог ожидать, что твоё выступление на турнире вызовет настолько мощную реакцию. Чтобы озёрники, Башдрак и танильцы объединились? Такого не бывало никогда за всю историю Люпса. И управляться с этим, мягко говоря, непросто. Гатис, я думаю, за эти два года постарел ещё больше меня.

— Охотно верю, справляется он неплохо.

Савойн усмехнулся и погрозил парню пальцем.

— Осторожно, молодой человек, не слишком ли много фамильярности по отношению к августейшему монарху?

— Нет, — Лаз покачал головой. — Гатис, может, и король Кристории, но он не мой король.

— Что ты имеешь в виду?

— Я больше не хочу быть гражданином этой страны. Как и любой другой страны. В этом нет никакого смысла. Более того, это опасно, причём в первую очередь не для меня. Посмотрите, к чему привело моё выступление за Кристорию. А ведь это был всего лишь турнир, соревнования и не более того. Теперь я понимаю, что это было глупое решение, от которого куда больше вреда, чем пользы, но определённые выводы я всё равно сделал.

— Нельзя вот так просто отказаться от своей родины, Лазарис.

— Моя родина, господин ректор — это моя семья и друзья. За них я буду драться до смерти. Я в долгу перед вами и Гатисом за то, что оберегали их, но долг и подчинение — разные вещи. Я знаю, вы — патриот, но просто подумайте об этом. Что со мной, что без меня, Кристория проиграет эту войну. К сожалению, это факт. Я стал сильнее, намного, но я не могу сражаться против всего мира. А пока я жив, от меня не отстанут. И куда бы я ни отправился, это не изменится. Не лучше ли разорвать со мной все связи?

— Так что, ты просто бросишь страну, где родился и вырос? — было прекрасно видно, что Савойн недоволен. Однако, ректор был весьма умным человеком и понимал, что в словах Лаза есть немало смысла, и только преданность Кристории не давала ему окончательно принять позицию парня.

— Нет, конечно, — Лаз покачал головой. — Как я уже говорил, у меня есть неоплаченный долг, и его я верну, можете не сомневаться. Однако, вы лучше многих должны понимать, что на глобальную картину это не повлияет. Я не выиграю эту войну для Кристории, как бы ни старался. Даже дайте вы мне не два года, а двадцать лет, этого всё равно будет недостаточно. Не лучше ли использовать меня более рациональным образом?

— Это каким же?

— Решайте сами, — парень пожал плечами. — Не мне думать, что лучше для целого государства.

— Это очень щедрое предложение с твоей стороны… — на этот раз в голосе Савойна уже не было ироничных ноток. — И что, ты, правда, готов на что угодно? Должны же быть какие-то ограничения.

— Пока это не касается моей семьи и оправдано с точки зрения морали, я согласен на всё.

— Убить кого-то?

— Нет, — в голосе Лаза проступил лёд. — Я готов на это, но не по чьему-то приказу.

— Что с тобой произошло за эти два года?

— Много чего, господин ректор.

— Хорошо, я не буду допытываться. И я понимаю, о чём ты говоришь. Если остальные узнают, что ты больше не подчиняешься Кристории, у них, и правда, останется меньше причин продолжать на нас огрызаться. Земли у нас мало, каких-то природных ресурсов тоже. Тайну магии трансформации придётся раскрыть, но это в любом случае неизбежно.

— Рад, что вы понимаете.

— Хорошо. Тогда скажи, насколько ты стал сильнее? На что можно рассчитывать?

— Знаете, мне и самому интересно это узнать, — парень заговорщицки улыбнулся. — Не хотите проверить?

— Я⁈

— Да. Давайте, не откажите в такой малости, — Лаз поднялся и, нарочито медленно отряхнувшись, показал ладонью во тьму ночи. — Согласны?

Савойн тоже встал, после чего пару секунд переводил взгляд с Лаза на темнеющий вдалеке лес.

— Ладно, парень, давай попробуем.

— Тогда не отставайте! — словно заправский сёрфер, Лаз вскочил на футляр, который до этого лежал чуть в сторонке, после чего отливающая металлом коробка поднялась над крышей и сорвалась с места, унося своего хозяина прочь из академии.

— Итак, как ты хочешь, чтобы я тебя проверил? — остановились они лишь спустя минут десять полёта, когда внизу всё уже давно было белым-бело от снега.

— А это не очевидно? Естественно, в бою, господин ректор! И прошу, будьте серьёзны, — парень, не прекращая широко улыбаться, спрыгнул в снег. Коробка упала рядом, войдя в землю на несколько сантиметров. Савойн при виде этого, удивлённо поднял бровь. Было очевидно, что весу в странном футляре куда больше, чем могло показаться. И при этом Лаз с такой непринуждённостью носил его на плече? Либо использовал телекинез, либо…

— Я — второй по силе высший маг страны, ты не забыл?

— А я — второй по силе молодой маг континента, — парировал парень.

— Ну, ладно, мальчик, давай посмотрим, на что ты способен…

Недооценивать противника Савойн и не думал. Даже если Лаз переоценивал себя, его возможности в любом случае выходили за рамки здравого смысла. Так что уже через секунду тело старика покрыла густая серая дымка.

Трансформации были нужны не только для превращения в Зверей, с их помощью маг мог укрепить своё тело, ускорить сознание, повысить скорость создания заклинаний, укрепить энергосистему…

Пусть внешне ректор почти не изменился, разве что немного помолодел и стал чуть шире в плечах, его возможности как мага выросли более чем вдвое. Вот только Лаз не собирался просто стоять и смотреть на происходящее.

Его превращение завершилось лишь на доли секунды позже, чем у Савойна. Из чернильно-чёрного с алыми проблесками тумана вынырнуло истинное порождение ночных кошмаров.

Лаз и так был высок, но теперь возвышался над ректором почти на две головы; кожа стала тёмно-серой, на плечах, локтях, груди и коленях покрывшись мелкими чешуйками; пальцы украшали когти, остроте которой позавидовал бы любой тигр; в страшной пасти, уже не метафорически, а на самом деле распахнутой от уха до уха, красовались ряды акульих зубов, между которыми извивался толстый мясистый язык; а в алых глазах полыхало пламя.