— Ну и что тут такого? Я ожидал увидеть… — Гатис осёкся, взглянув на шокированное лицо Леттиции. Магесса наблюдала за пресс-папье, словно это был не кусок металла с позолотой, а как минимум маленький живой дракон.
— Но как это возможно? — в её взгляде, направленном на Лаза, не осталось ни капли недоверия или насторожённости, теперь там светилась лишь одна эмоция: восхищение.
— Я больше скажу, это ещё не всё, — довольно заулыбался парень, после чего поднял палец и стал вращать рукой в воздухе. Пресс-папье, словно дрессированная собачка, завертелась по кругу, с каждой секундой ускоряя своё движение.
— Да объясните мне, что тут происходит! — не выдержал Гатис, чувствуя себя самым тупым в комнате.
— Ваше Величество, дело в том… — Летиция осеклась и вопросительно взглянула на Лаза.
— Пожалуйста, я только рад, — ответил тот, в душе наслаждаясь произведённым впечатлением.
— Может показаться, что молодой человек управляет пресс-папье с помощью обычного телекинеза, но на самом деле всё куда сложнее. Я могу с полной уверенностью сказать, что, хотя в самом пресс-папье имеется его энергия, между молодым человеком и предметом отсутствует какая-либо энергетическая связь. А по всем известным законам это означает, что он никаким образом не воздействует на объект своей магией, — только теперь Гатис понял странную заминку в словах Леттиции. Женщина хотела удостовериться, что Лазарис не против доверить ей объяснение. За пару секунд её отношение к нему изменилось на диаметрально противоположное.
— И как он это делает?
— Я не знаю, — при этих словах одна из сильнейших магов страны заулыбалась, словно маленькая девочка, нашедшая в траве неизвестную, но невероятно красивую зверушку.
— Тогда я не понимаю, с чего ты так взволнована?
— А вот это, если позволите, объясню уже я, — вклинился в разговор Лазарис, достаточно наплескавшийся в самовосхвалении.
Когда больше года назад он заполучил здоровенный кусок запоминающего магию металла, Лаз думал, что этим свойством обладает только этот материал и никакой другой.
Однако, после множества экспериментов с ним оказалось, что вполне реально проделать нечто похожее с абсолютно любым материальным объектом. В теории, даже энергию можно было заставить зафиксировать внутри себя какое-нибудь заклинание, но до таких тонких материй Лаз ещё не добрался.
Несмотря на это, его открытие по своей сути было невероятным прорывом в магической теории. И заключалось оно в следующем.
В объект помещалась частичка души мага вместе с заклинанием, которое этот маг задавал в процессе. После этого, с помощью подсмотренного в учебнике по магии приручения способа, эта частичка как бы запечатывалась внутри.
В результате получалось то, что Лаз назвал артефактом, как отсылку к разным магическим предметам из множества земных фантастических книжек. Сам процесс по той же причине именовал зачарованием.
Пресс-папье-артефакт могло, по желанию зачарователя, использовать запечатанную внутри энергию для использования простейшего заклинания телекинеза.
И ключевыми словами тут было: по желанию. То есть энергия уже ни на что не требовалась. Более того, так как кусочек души внутри артефакта всё ещё был связан со своей основной частью, он мог бесконечно восстанавливаться, как это делала сама душа.
Нужно было лишь не использовать его полностью, оставляя немножко в качестве основы. То есть артефакты при правильном использовании были многоразовыми.
Однако, самым важным было даже не это. В конце концов, как и с магией трансформации, создание артефакта означало, что у мага на создание других заклинаний оставалось меньше энергии, раз часть души была привязана к артефакту.
Более важным и делающим открытие Лаза настолько ценным было то самое снижение нагрузки на мозг и душу мага. Если для использования артефактов нужен был только приказ, то отпадала необходимость каждый раз создавать в уме сложные схемы заклинаний, что обычно отнимали такое количество времени и сил.
И нагрузку на душу, вызываемую одномоментным использованием слишком большого объёма энергии, также можно было значительно ослабить, как бы делегировав артефактам полномочия на создание некоторых заклинаний.
Это не был предельный образ псионики. Никаких препятствий к использованию зачарования стихийными магами Лаз не обнаружил. Просто для них это будет сложнее из-за не такого привычного процесса применения магии на материальных объектах. Но результат года его работы от этого нисколько не уменьшал значимости.
— И ты расскажешь, как это твоё зачарование работает? — Гатис после объяснений тоже был словно на иголках. Сидеть уже не получалось, король вышагивал по кабинету, строя в уме различные планы применения чего-то столько невероятного.
— Расскажу. Однако, настоятельно рекомендую не следовать по пути короля Тариса.
— В каком это смысле?
— Не прячьте эту магию от мира. Используйте, но не вызывайте зависти. Вы ведь понимаете, что в итоге магию трансформации всё-таки придётся отдать?
Король замолчал, но после всё-таки выдавил:
— Да.
— Тогда не прячьте её, а предложите вместе с магией зачарования.
— Ваше Величество, а ведь такой вариант был выдвинут на рассмотрение… — подала голос Леттиция.
— Помню, — кивнул Гатис. — Однако, его сочли непригодным из-за того, что о трансформации слишком давно знают, и такой жест будет скорее сочтен слабостью. И с большой вероятностью это не остановит, а только раззадорит нападающих. К тому же о трансформации они смогут узнать от кого угодно, если захватят страну.
— А если предложить нечто совершенно новое, о чём никто и никогда не слышал? — Лаз, словно маленький дьяволёнок на левом плече, вкрадчивым голосом начал расписывать радужные перспективы своего варианта развития событий. — Сказать, что в случае заключения мирного соглашения Кристория готова обучать всех желающих не только трансформации, но и зачарованию. Разрушать что-то уже никому не будет выгодно. У нас лучшая база для обучения теоретической магии в мире благодаря трансформациям. И об этом всем известно. Я не понимаю тонкостей, но, если сделать всё по уму, то Кристория может стать чем-то вроде интеллектуального центра континента. И воевать с нами уже никто не решится, на такого агрессора сразу ополчатся все остальные.
— А ведь может сработать… — задумчиво пробормотал Гатис, остановившись у книжного шкафа. — Ты, конечно, расписал всё слишком красиво, но эта идея кажется первой дельной за всё время.
— Ну, тогда я пойду, вы пока всё обсудите. А когда что-то решите, скажите Савойну, — подхватив свой футляр и подмигнув на прощание немного оторопевшей от такого Леттиции, Лаз выпрыгнул в раскрывшееся прямо перед ним окно.
Пожалуй, Лаз был одним из немногих людей, кому свидетельство об окончании магической академии было не нужно. Однако, саму церемонию пропускать он и не думал. В конце концов, почему бы и нет? Хуже от этого точно не будет.
Пять лет, прошедших с момента поступления были странными. Произошло столько всего, сколько многим не увидеть за целую жизнь, но вот они все… почти все стоят в парадных костюмах и платьях и ждут момента официального выпуска из Дома Магии.
В вотчине Савойна, в отличие от земных университетов, не было такого понятия как диплом, как не было и градации оценок. Либо ты закончил академию, либо нет.
С другой стороны, тут все факультеты обучали серьёзных специалистов, в девяноста процентах случаев остававшихся на выбранном поприще на долгие годы.
На многих студентов уже положили глаз соответствующие организации. А досье на самых перспективных выпускников начинали составляться за месяцы, а иногда даже за годы до выпуска. Так что без дела молодым людям в любом случае сидеть не придётся.
Стоит ли говорить, что на уникальный класс магов, в котором обучались лучшие из лучших, собранный Савойном со всей страны, многие начали облизываться ещё в первый год их учёбы.