Я, конечно, не призываю вас отказываться от своих амбиций и стремлений. Напротив, готов снова и снова повторять, что у человека обязательно должно быть что-то, к чему он будет стремиться. Но избитой фразой было бы сказать, что ваша жизнь только начинается и бла-бла-бла. Чушь. Ваша жизнь будет начинаться каждый день, каждую его минуту. Совершенно бессмысленно искать эту точку отсчёта, потому что её нет. Моя жизнь сейчас начинается ничуть не меньше, чем ваша. Правда-правда, — лёгкие смешки и улыбки. — Я лишь хочу донести до вас, что отклонения от планов и задумок не обязательно плохи. Более того, это почти всегда хорошо. Узнавать этот мир — хорошо! Во всех его гранях и проявлениях. И, более того, я надеюсь, что, даже если всё сложится так, как вы надеялись, с чем я вас заранее сердечно поздравляю, вы не будете зацикливаться на этом и не забудете про мир вокруг вас. Про друзей, близких, семью.

Лани изо всех сил сжала локоть Лаза.

— Я довольно долго этого не понимал и состарился на работе. Никаких претензий, работа отличная, выше всяких похвал! К тому же у меня, как я уже говорил, вполне возможно, есть ещё не один десяток лет, чтобы наверстать упущенное. Но я призываю вас не повторять моих ошибок. Мир не линеен, он словно огромный океан, где можно плыть куда вам угодно, как угодно и с кем угодно. Последние пять лет вы плыли под нашим присмотром. В самом конце, конечно, от вас самих всё зависело куда больше, чем в начале, но теперь не будет даже этого. И будет очень просто, загребая руками воду, потерять из виду весь океан. Надеюсь, что вы будете умнее. Спасибо за внимание!

Гром оваций проводил ректора Дома Магии с кафедры, и началась официальная часть.

В академии, и правда, не было привычных землянину красных и синих дипломов, все дожившие до этого момента ученики были в равной степени достойны звания выпускников.

Однако, особый знак отличия для особо успешных студентов всё-таки был. Вот только использовалась эта мера очень редко и никогда — прямо в день выпуска. Так что, когда очередь награждения дошла до Лаза, и Савойн с довольной улыбкой объявил о присуждении ему звания почётного выпускника академии, многим потребовалось некоторое время на то, чтобы вначале вспомнить, а потом осознать масштабы этой награды.

Титулом почётного выпускника обычно награждались люди, уже давно окончившие своё обучение. Его присуждали за особые достижения, серьёзный вклад в работу или какое-то важное открытие.

Никто не мог и подумать, что подобное звание присудят прямо на церемонии. Однако, после некоторых размышлений, многим стало понятна причина такого решения Савойна.

Лаз был своеобразной легендой Дома Магии. Поступил в девять, в одиннадцать лет стал вторым по силе юным магом континента, а сразу за этим бесследно исчез. Сейчас он мог наслаждаться относительным спокойствием лишь потому, что его мало кто мог узнать после двух прошедших лет и внесённых им в свою внешность изменений.

Но когда парень взошёл на трибуну, зал просто взорвался приветственными криками. Ещё бы, если бы не он, два года назад Кристория не вошла бы даже в четвёрку лидеров. В каком-то смысле Лаз был национальным героем. И пусть Савойн присудил ему такой высокий титул за совсем иной, куда более внушительный вклад, в целом, это уже не было так важно.

— Речь! — голосок Малютки, едва слышный за общим гомоном, через секунду был подхвачен самоходным громкоговорителем — Варваром.

— Речь! — следом подключились и все остальные студенты высшей группы факультета магии, а потом и толпа тоже начала скандировать:

— Речь!

— Речь!!!

— РЕЧЬ!!!

Савойн, явно довольный произведённым эффектом, приглашающим жестом указал Лазу на трибуну.

— Ну что же, — немного нервничая, молодой человек оглядел огромный зал и собравшихся под его куполом людей. — Я, если честно, такого не ожидал и сейчас нахожусь в большой растерянности. — Крики поддержки и подбадривающие аплодисменты заставили Лаза улыбнуться и выпрямить спину. — Меня не было в академии последние два года, и даже после возвращения я тут почти не появлялся. Мне сложно судить об изменениях, но, глядя на моих друзей могу сказать, что поменялось многое. Я сам изменился очень сильно, и не только внешне. Вы, наверное, ждёте, — Лаз окинул взглядом притихших студентов, — что я сейчас начну говорить о серьёзности дальнейшего жизненного выбора, о том, что мы никогда не забудем это место, о том, что даже через много лет… Как и сказал господин Савойн, это всё — чушь. — Раздался смех, причём не только в рядах выпускников, но и среди преподавателей. — Слишком серьёзные вещи редко, когда бывают по-настоящему важны, а с серьёзными лицами обычно делаются самые большие глупости. Так что единственное, что я хочу пожелать вам всем: улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

Конечно, в такой момент Лаз не смог обойтись без театрального эффекта. И пусть в этом мире никто не поймёт особого смысла этих слов и отсылки, что они несли, это было не важно.

— Хорошие слова, — улыбнувшись, кивнул Савойн, снова меняясь с молодым человеком местами.

— Один хороший человек сказал, — вернул улыбку Лаз, возвращаясь в зал под всеобщие аплодисменты.

Церемония закончилась, уже когда на улице начало смеркаться, а после неё начался торжественный банкет, плавно перетёкший в могучую прощальную вечеринку. Многие выпускники уже через пару дней разъедутся по разным городам и увидеться полным составом уже вряд ли получится. Так что сейчас все гуляли в прямом смысле, как в последний раз.

Лаз, протанцевав по нескольку раз со всеми девушками своей группы и даже несколько танцев со знакомыми барышнями с других факультетов, довольный сидел в уголке и попивал вино. Вообще ему было не положено по возрасту, но сегодня за этим никто не следил, а опьянеть в трансформации он не боялся.

— Чего сидишь⁈ Пошли ещё потанцуем! — Лани выпрыгнула как будто из тени.

— Не, хватит с меня! — засмеялся Лаз, ставя между собой и сестрой слабенький телекинетический барьер. — Вы меня так до смерти затанцуете, дайте дух перевести!

— Обещай, что станцуешь со мной сегодня ещё хотя бы разок, — несмотря на то, что Лани было уже семнадцать, губки она надувала ровно так же как в детстве.

— Обещаю.

— Смотри мне! — стукнув напоследок кулачком по барьеру, она убежала, скорее всего на поиски уже изрядно захмелевшего Сарифа.

— Ну что, как идёт празднование? — Савойн Листер появился даже более неожиданно, чем девушка.

— Очень неплохо, сижу отдыхаю.

— Вино попиваешь, как я погляжу…

— О, прошу простить мои манеры! — усмехнулся Лаз, протягивая ректору стянутый магией с общего стола стакан и наполняя его светло-розовым напитком. — Прошу.

— Благодарю, — довольный Савойн уселся в соседнее кресло.

— Выкладывайте.

— Что?

— По вам видно, что вы не просто так пришли, — Лаз подлил вина в резко опустевший бокал ректора.

— Стала примерно известна дата начала войны.

— Когда?

— Через полтора-два месяца, — Савойн, тяжело вздохнув, одним глотком прикончил вторую порцию.

— Скоро…

— Да уж. Мы думали у нас ещё будет время.

— Это из-за меня?

— Скорее всего. Но скрыть твоё возвращение, с учётом всех этих лекций всё равно было бы нереально. Так что ты ни в чём не виноват.

— Я знаю, что ни в чём не виноват, — Лаз, подавив в себе лишние сейчас эмоции, с улыбкой глянул на Савойна. — Всё ведь обойдётся?

— Уверен в этом. Твоя семья уже переехала из вашего поместья в Апрад, в черте города им ничто не будет угрожать. Все твои друзья, насколько мне известно, решили поехать в столицу на твой отпуск, так что не думаю, что будет сложно задержать их ещё. А потом, если всё пройдёт удачно, войны как таковой и не случится. Кристория, конечно, многое потеряет, но это единственный удачный и, как по мне, единственный верный путь.

— Рад, что мои слова были восприняты так серьёзно.

— Не прибедняйся. Если бы не ты, мы бы до сих пор не знали, что делать.