Отговаривать его не пытались, команда прекрасно знала, что это бесполезно. От каждого члена экипажа Мару лишь досталось по искреннему пожеланию удачи и по небольшой ракушке, которые парень нанизал на своё ожерелье. На островах это было своеобразным пожеланием новой встречи.

Остаток пути компания преодолела по небу: Ронда и Мар летели с помощью магии воздуха, а Лаз тащил себя и Фауста телекинезом. Так что предполагавшиеся два дня пути до южного континента были сокращены втрое.

И вот размытая полоска на горизонте превратилась в бескрайнюю береговую линию, с самой кромки воды заросшую буйной и совершенно безумной растительностью.

Острые будто кинжалы листья; стволы, покрытые отвратительной зелёной жижей, явно очень липкой и, наверняка, ядовитой; торчащие из земли, словно копья, корни; огромные яркие цветы, источающие приторно-сладкий дурманящий аромат. Прямо на глазах путешественников кончик одной из лиан раскрылся на четыре зубастых лепестка и проглотил целиком пролетающий мимо гибрид стрекозы и комара…

Это путешествие обещало быть… необычным.

К счастью, в некоторых аспектах Южный континент ничем не отличался от любой другой аномальной зоны Люпса. Тут тоже имелись условные островки безопасности, кусочки территорий, по каким-то неизвестным причинам полностью свободные от пагубного воздействия энергии Зверя.

Для существ, родившихся и выросших в условиях постоянной накачки этой силой, подобная среда была губительна. Так что на таких островках можно было довольно успешно спрятаться от угроз окружающего мира.

И сейчас Лаз и сотоварищи занимались именно этим. Небольшая территория километрового диаметра была словно оазис для измученного пустыней путника.

Только вместо пустыни тут было бесконечное разнообразие тварей, готовых сожрать тебя при первой возможности. Ну или по крайней мере откусить кусочек. Если бы не мастерство Лаза в применении магии для лечения отравлений, вывихов и ранений, Ронда и Мар умерли бы уже раз тридцать, не меньше.

И дело было даже не в каких-то особенно страшных монстрах. Смерть на южном континенте подстерегала буквально на каждом шагу.

Насекомые, которые, как в худших земных ужастиках, заползали под кожу и начинали поедать тебя изнутри; растения, ощетинившиеся ядовитыми шипами, дурманящими цветками, хищными челюстями, как у огромной мухоловки и прочими прелестями недружелюбной фауны; кишащие в водоёмах пиявки, плотоядные головастики и подобная мерзкая мелочь; грибы, испускающие удушающие споры…

Без аккуратности нельзя было не то что ходить или пить, но даже дышать.

Сам Лаз уже сбился со счета, сколько раз модифицировал и перестраивал своё тело, чтобы оно могло противостоять местным агрессивным флоре и фауне. От человеческой формы он давно отказался, перейдя на менее привлекательные, зато куда более стойкие варианты.

И что было довольно иронично: эта же самая фауна и флора, что пыталась прикончить его всеми доступными и недоступными способами, предоставляла Лазу неисчерпаемый запас идей для трансформаций. Так что в их небольшой компании он был вторым, чью шкуру не нужно было спасать.

Первым был Фауст. Об этом человеке Лаз уже через пару дней после высадки на берег Южного континента перестал волноваться. То ли у проживших несколько сотен лет вырабатывались какие-то особые рефлексы, то ли Фауст просто сам по себе был невероятно везучим, то ли, что наиболее вероятно, тайны пёстрого мечника не заканчивались на сотнях историй о делах минувшего.

Так или иначе, за все те недели, что они провели в условиях постоянного напряжения и угрозы жизни, худшим, что с ним случалось, была небольшая ранка на пальце. Да и то лишь потому, что однажды этот уникум умудрился так задуматься, пока точил свой меч, что о него же и порезался.

Лаз просто отказывался верить, что Фауст не обладал никакой магией. Без неё тут выжить было просто нереально. Вот только как бы внимательно он ни осматривал своего друга, что обычным, что магическим зрением, никаких признаков применяемых заклинаний обнаружить не мог.

Сам же пёстрый мечник на вопросы о своей паранормальной неуязвимости лишь загадочно улыбался и отвечал что-нибудь в духе: «Я просто внимательно смотрю по сторонам». И это при том, что Ронда, ставшая за это время настоящим параноиком и даже в безопасных зонах спавшая вполглаза, всё равно продолжала раз за разом находить всё новые и новые способы самоубиться.

Так что, в конце концов, Лаз просто плюнул на попытки выяснить секрет Фауста. У него было чем заняться и без этого. Несмотря на царящий вокруг хаос, а может, и благодаря ему, он, впервые со своего пробуждения в лесу у Ледяного озера, смог отбросить все лишние мысли и сосредоточиться на изучении магии.

А изучать было что. Чего стоили только все эти монстры, благодаря которым его личная база данных необычных физиологических феноменов пополнялась ежедневно, а то и ежечасно. К тому же нужно было заняться тем, что ему удалось узнать в процессе лечения Сына Монарха. А ещё получше изучить ту брешь между миром его души и миром реальным…

Получалось, что работы у него было на многие месяцы вперёд, и Лаз был невероятно рад этому. Потому что, как бы он ни старался это скрыть ото всех, включая самого себя, прячась за маской спокойствия и расслабленности, ничего не было в порядке.

Произошедшее в том особняке продолжало давить на него каждую секунду. Снова он начал ощущать подбирающиеся к разуму приступы. Но на этот раз причина еле сдерживаемой паники была совершенно другой.

Он не жалел тех, кого убил, как не жалел и Зверя Турбаса Дайло. Они заслужили смерть, и может даже не одну.

Но он никак не мог забыть взгляд Эмины. Полные ужаса глаза, в которых не осталось ни крупицы тех эмоций, что она испытывала к нему, снились Лазу до сих пор.

Причина была не в горечи потери. Как он понимал сейчас, спустя время, кроме внешности Эмина ничем не напоминала его земную любовь. Фауст был прав, у них бы вряд ли что-то получилось.

Лаз просыпался, ощущая на себе взгляд карих глаз из-за того, что в этих глазах отражалось. В кошмарах ему виделась не потерянная любовь, а зеркало, из которого на него глядел монстр.

И худшее было в том, что он мог достаточно легко отыскать этого монстра и внутри самого себя. Смерть Турбаса Дайло была лишь лёгким аперитивом, тогда он даже не успел понять, что именно почувствовал. Но теперь…

Он не хотел этого признавать, но ему понравилось то, что произошло в том особняке. Понравился бой, а вернее бойня, понравилось ощущать проминающуюся под лапами плоть и кровь, пенящуюся на языке.

Ему нравилось убивать. И Лаз уже не мог сделать вид, что всё в порядке. Где-то в глубине себя он продолжал отчётливо слышать зов: «ЕЩЁ!»

Он был рождён и вырос в обществе Земли, пропагандирующем гуманность. И даже в этом, более жестоком мире, смерть и убийство не были чем-то нормальным. Лаза это полностью устраивало. Он не ощущал себя маньяком-психопатом, который лишь играет роль законопослушного гражданина, а по ночам идёт убивать прохожих.

Переродись он в семье какого-нибудь булочника без крохи магического таланта, Лаз бы прожил эту новую жизнь, ни о чём не жалея. Но всё сложилось иначе. И теперь ему было необходимо как-то справляться с этим знанием о себе самом и тем голосом, что продолжал настойчиво просить о непозволительном.

И Лаз не придумал ничего лучше, чем с головой уйти в работу, разделкой монстров удовлетворяя и жажду знаний, и жажду крови. Вот только далеко не все члены их маленькой компании были настроены продолжать исследование Южного континента.

Ронда, с самого начала не слишком восторгавшаяся идеей отправиться на кишащую монстрами и готовую убить тебя при первой возможности землю, сейчас уже откровенно требовала возвращения. Вылазки с островков безопасности она прекратила ещё неделю назад.

Заявила, что больше не сдвинется с места, пока они либо не отправятся прочь из этих «Треклятых джунглей», либо не найдут способ свести вероятность пострадать к минимуму. Очевидно, что в текущих обстоятельствах второго варианта не существовало в принципе.