В тех же целях новая боевая форма получила мощный и гибкий хвост с утяжелением на конце. Лицо окончательно перестало походить на человеческое, обзаведясь настоящей пастью с тремя рядами зубов. Пара загнутых рогов тоже шла в комплекте, но предназначалась не для атак, а для предохранения глаз от чужих ударов.
К защите Лаз вообще подошёл очень обстоятельно. Поначалу хотел использовать хитиновые пластины, как у насекомых, однако, потом пришёл к выводу, что это слишком примитивно. И теперь всю шкуру неведомого чудища покрывали несколько рядов острых чешуек, наложенных друг на друга словно пластинки стальной брони.
Однако, куда больше изменений произошло не снаружи, а внутри его организма. Сейчас было бы сложно даже причислить Лаза к какому-либо животному роду. Под чешуйчатым доспехом скрывалась совершенно безумная мешанина из самых разных тканей, органов и систем.
Большинство привычных внутренних органов исчезло: лёгкие, кишечник, почки, селезёнка — всё это либо было полностью убрано, либо настолько видоизменено, что обычный человек ни за что бы не понял истинного предназначения того или иного органа. Сердце пока оставалось более-менее узнаваемо, но с помощью множества самых разных трансформаций Лазу удалось увеличить его силу во множество раз.
С костями и мышцами происходило что-то и вовсе непонятное. Лишь позвоночник и череп, самые сложные в изменении части скелета, остались в старом виде. Весь остальной опорно-двигательный аппарат Лаза сейчас больше походил на однородную кашу из тканей, пронизанную нервными окончаниями и кровеносными сосудами.
Он встал на путь полного отказа от привычных физиологических систем и останавливаться не собирался. В этом теле и внесённых изменениях не разобрался бы даже сам Чабу А’Маку, создатель магии трансформации. И к чему в итоге приведут эти изыскания сказать было попросту невозможно. Сейчас, правда, это тело не было очень нужно.
Один-единственный противник, даже такой большой и сильный, против его магии мало что мог сделать. Однако, не использовать весь имеющийся арсенал было попросту глупо. Лаз уже давно отучился пафосно поддаваться противнику, сражаясь «одной левой». А потому, не собираясь церемониться с мутировавшим вороном, он одним мощным прыжком, подправляя траекторию телекинезом, оказался у твари на загривке.
Новая боевая форма, даже с учётом передвижения почти что на четвереньках, ростом намного превышала Фауста. Но по сравнению с чудищем южного континента Лаз всё равно казался маленьким и слабым. Вот только это было вовсе не так.
Гибридные мускулы, которыми он заменил большую часть тканей, были лишены большинства недостатков обычных мышц. В разы более крепкие, упругие и эластичные, способные сжиматься до плотности стали, создавая для самих себя скелетную основу. Они не нуждались в огромных размерах для того, чтобы продемонстрировать свои возможности.
И как бы гигантская тварь не пыталась скинуть с себя неожиданно цепкого и сильного врага, Лазу все его потуги были нипочём. Ворон катался по земле, бил прилипалу крыльями, пытался достать длинными когтями, но всё было бесполезно.
Если бы целью Лаза было непосредственно убийство монстра, всё закончилось бы куда раньше. Однако, чудище с мутировавшей душой было для него в первую очередь ценным образцом для исследований, так что любые повреждения он старался сводить к минимуму. И в этом уже не раз опробованная тактика была как нельзя кстати.
С каждой секундой движения ворона-переростка становились всё медленнее, удары — слабее, а в подслеповатых глазах постепенно исчезали гнев и воля к борьбе. В отличие от морской твари, ворон был теплокровным, так что переохлаждению мозга сопротивлялся дольше. Но, в конце концов, и это чудище просто не смогло подняться после очередного переката через спину. А ещё через пару минут стихли и последние конвульсивные подёргивания.
— Подальше, слышишь⁈ — крикнула Ронда вслед уже снова ставшему человеком Лазу, телекинезом утаскивавшему мёртвого мутанта в глубь леса.
— Слышу, слышу, не надо кричать.
Углубляясь в просторы Южного континента всё дальше и дальше, Лаз и компания стали замечать некоторые изменения во встречающихся им чудищах. Мутации, вызванные энергией Зверя, были, как не странно, довольно стабильными.
Да, лишние конечности, огромные размеры, совершенно иные, по сравнению с оригиналом, повадки и рацион. Но того, что так любили изображать земные фантасты, когда речь заходила о мутациях, будь то радиация или какое-нибудь аномальное излучение, не было.
Ни болезненных опухолей, ни неестественно раздутых конечностей, ни текущих из всех отверстий едких жидкостей неизвестного происхождения. Если бы сюда попал тот, кто ни разу в жизни не видел обыкновенных животных, он бы вряд ли заподозрил, что с местной фауной и флорой что-то не так.
Однако, чем глубже они забирались, тем чаще им попадались существа, выглядящие, мягко говоря, нездорово. Местная живность безостановочно сражалась за выживание, так что раны и увечья самой разной тяжести не были чем-то необычным. Но такие повреждения, что Лаз замечал на некоторых существах, просто не могли быть следствием сражения с другим животным.
Птицеподобное существо, правда покрытое густым мехом и имеющее аж пять пар крыльев, от чего напоминало летучую сороконожку, тяжело планировало с дерева на дерево. Каждое его крыло находилось не на своём месте: ни симметрии, ни соблюдения законов аэродинамики.
Вскрыв его, Лаз обнаружил, что не только снаружи, но и внутри тварь выглядела словно криво собранный конструктор. Только за счёт невероятной живучести она ещё умудрялась дышать.
Зверь, отдалённо напоминающий рысь, а на деле скорее всего являвшийся гигантским потомком хомяка, судя по острым резцам и раздутым щекам, явно набитым чем-то съестным.
И всё бы ничего, но пасть грызуна-переростка по какой-то неизвестной причине находилась сбоку головы. Будто его, как в мультфильме, кто-то настолько сильно ударил в челюсть, что рот съехал на сторону и так и остался. Вряд ли это было удобно, но совершенно точно не являлось смертельным недугом, так что этого зверька Лаз отпустил восвояси, не каждого же встречного чудика препарировать.
Рогатая змея, чьё тело было в буквальном смысле закручено в петлю, пересекая само себя, что удивительно, вполне беззаботно поглощала какую-то мелкую зверушку. Как были устроены её внутренние органы Лаз старался не думать, даже у него живот начинало сводить от одних мыслей о подобном.
Естественным образом такие… недуги появиться просто не могли. Но и к воздействию энергии Зверя они явно не имели никакого отношения. На общем совете было решено, что стоит попытаться выяснить причину появления таких увечных чудищ, причём, что удивительно, «за» проголосовали все четверо.
Лаз по вполне очевидным исследовательским соображениям, Фауст просто потому, что был за любое мероприятие, кроме голодовки. Ронда с Маром же исходили из того, что это по крайней мере будет интереснее бессмысленного и беспощадного противостояния агрессивной окружающей среде.
Эти двое, кстати, за последнее время более-менее пришли в себя. Да, они всё ещё продолжали раз за разом попадать в неприятности. Но, похоже, смогли себя перебороть и пройти через все пять стадий, добравшись до принятия действительности. Н
е то чтобы она стала им нравиться, но и против они выступали уже скорее по инерции. К тому же, пусть максимальный запас энергии зависел исключительно от возраста и не мог быть повышен искусственно, к мастерству и опыту в исполнении заклинаний это не относилось. И за эти два месяца, иногда круглосуточно пребывая в состоянии боевой готовности, Ронда и Мар сильно выросли как маги, что не могло их не радовать.
А исследование до сих пор невиданной аномалии обещало новый опыт и, как следствие, новые знания и умения. Так что к поиску причины странных повреждений чудищ южного континента они приступили с не меньшим тщанием, чем сам Лаз.