До самой ночи он экспериментировал со своими новыми способностями. Занимался бы и дольше, но не стоило так надолго пропадать с радаров сразу после появления, могли возникнуть подозрения.
К тому же, пусть он и отключил на время все болевые рецепторы, ощущение перенапряжения в тканях всё равно накапливалось. Завтра он, наверняка, ещё не раз будет проклинать все эти опыты.
Выяснить удалось не слишком много. Но и не стоило ожидать прорыва в первый же день. Единственным интересным открытием было то, что теперь траты энергии на изменение были привязаны не к абсолютным значениям, а к относительным.
То есть энергия уходила не на прибавление или уменьшение веса тела на столько-то килограммов, а на увеличение или уменьшение его текущего размера во столько-то раз. Таким образом миниатюрные формы, вроде мух или жучков ему теперь были недоступны. После достижения массы тела в половину килограмма у него банально закончилась энергия.
Однако, когда Лаз уже собирался возвращаться на поверхность, ему в голову пришла очень важная мысль. Трансформации, по сути, были не настоящими, лишь особой, имеющей плотность и массу энергией. Если от формы Зверя отрезать часть, то она почти сразу растворялась чистой энергией.
Но его метаморфозы были реальной, пусть и созданной из магии материей. Там, в лабораториях Чибака, старик много раз отрезал от него довольно внушительные куски. И судя по записям Чибака, даже отделённая от тела и энергетической подпитки, его плоть оставалась почти неизменной. Лишь разлагалась куда быстрее нормы.
Подняв к глазам ладонь, Лаз сосредоточился, и на кончике указательного пальца начала быстро появляться шишка. Через десяток секунд она отделилась от пальца и скатилась на ладонь. Можно было сделать всё куда быстрее, но тогда боль и усталость тканей увеличивались.
Со смешанными чувствами удивления и отвращения Лаз помял в пальцах почти идеально круглый, покрытый кожей со всех сторон кусочек собственной плоти. Он не чувствовал им, ведь нервных окончаний, соединяющих получившийся колобок с мозгом, не было. Но с лёгкостью ощущал оставшуюся внутри плоти энергию.
Немного подумав, Лаз взял её под контроль и отдал новый приказ. Поначалу медленно и как-то неохотно, но кусочек всё-таки слился с его ладонью и полностью растворился в руке, словно его и не было. Это было ОЧЕНЬ странно и непривычно, а также Лаз пока что не имел ни малейшего понятия, как это может пригодиться. Но что случилось, то случилось.
Встряхнув головой, словно отгоняя назойливых мух, Лаз отправился в обратный путь на поверхность.
— Боги, дайте мне терпения… — пробормотал Лаз, закатывая глаза.
Планируя всю эту затею с армией, он рассчитывал на сложную, но по крайней мере спокойную работу над своей магией и доспехами. Не считая небесных крепостей, которые определённо никак не могли пригодиться ему лично, именно магическая броня танильцев оставалась единственной областью знаний, что ещё могла дать быстрое увеличение силы.
Из статуса помощника Петра он выбрался очень быстро, даже лето ещё не закончилось.
Во-первых, опыт создания протезов и правда был очень полезен. Во-вторых, пусть уровень владения псионикой Лаза пока что не восстановился даже на треть, этого было вполне достаточно, чтобы считаться выдающимся. А в-третьих, выросшие от влияния энергии Зверя когнитивные способности позволяли запоминать все объяснения Петра чуть ли не с первого раза.
О ещё не позабытом инженерном образовании из прошлой жизни и говорить не стоит.
Так что сейчас Лаз уже был полноценным мастером-кузнецом, как их тут называли. Сам он, впрочем, продолжал в голове называть себя и всех остальных механиками. Но с официальной должностью пришла и настоящая головная боль.
Как и говорил Пётр, больше половины времени приходилось препираться со всё пребывающими на фронт пилотами доспехов. К тому же среди них было немало аристократов, у которых требуемый для получения доспеха потенциал был ниже, чем у обычных людей. Так что Лазу по несколько раз в день приходилось участвовать в бессмысленных и беспощадных спорах.
— Я тебе дам глаза закатывать! — женщина, с которой он сейчас работал, была невыносима. Отказывалась понимать, что её требования не просто невыполнимы, а по-настоящему абсурдны.
— Я Вам уже в пятый раз повторяю, — несмотря на то, что Лаз говорил совершенно спокойно, в голове он уже казнил настырную клиентку дюжиной разных способов. И если бы не необходимость сохранения легенды, возможно, даже воплотил в жизнь одну из своих фантазий. — Доспех с внешней броней полностью из багумита создать невозможно. У нас во всей кузне просто нет таких запасов. А уж про то, что это в десяток раз превысит определенный для вас бюджет, я даже заикаться не буду.
Багумит был магическим металлом с крайне высокой температурой плавления и низкой теплопроводностью. В доспехе из такого материала можно было хоть в лаве купаться, и всё равно ничего не почувствуешь. Однако, вполне логично, его редкость и стоимость были соответственными.
— Да ты вообще знаешь, кто…
— Кто Ваша мать? — это он тоже слышал. — Вы мне это уже говорили, хотя я, к своему счастью, благополучно забыл. — На виске женщины забилась жилка, но продолжить Лаз ей не дал. Ему всё это настолько осточертело, что он, наконец, решил плюнуть на приличия. Выгнать его вряд ли выгонят, а остальное не важно. — Дамочка, это не дворец и не приём у какого-нибудь вшивого аристократа. Это военный лагерь. И я тут исполняю свои прямые обязанности по распоряжению командования. Можете хоть самим каганом мне угрожать, мне на это срать. Если не готовы сами заплатить за требуемое количество багумита, то мы либо начинаем обсуждать РЕАЛЬНЫЕ варианты, либо я с огромным удовольствием посылаю Вас трёхэтажным слогом. Итак?
— Я… я… — казалось, она сейчас захлебнётся в возмущении. — Я буду жаловаться! — бросила она напоследок, прежде чем развернуться и выбежать из шатра.
— Кайф… — откинувшись на спинку своего стула, Лаз закинул руки за голову и закрыл глаза.
— Хорошо ты её, — послышался голос.
— Киона? — с неподдельным изумлением на лице Лаз развернулся в сторону другого прохода, ведущего во внутреннюю часть кузни.
Как и говорил Пётр, третий механик в их компании был ещё более нелюдимым, чем он сам. Кроме: «Привет», — при знакомстве и редких обменов фразами во время работы, Лаз с ней фактически так ни разу и не говорил.
— Ага, я, — без приветствий и разрешения, она зашла в кабинет и присела напротив парня. — Есть разговор.
Кионе было около сорока. Среднего роста и телосложения, чуть смугловатая, с короткой, мальчишеской причёской и вечно безэмоциональным выражением лица, она менялась, лишь когда работала.
Для Лаза это место было способом достижения цели и занимательным времяпровождением. Для Петра — слишком далеко зашедшим хобби. Киона же словно была создана для этой работы.
Только когда она стояла у печи или выводила на бумаге наброски новой брони, в её глазах появлялся огонёк жизни. Это в ней Лазу очень нравилось, но возможности пообщаться и узнать женщину получше ему никак не представлялось. До этого момента.
— Внимательно слушаю.
— Надо уговорить Петра по-настоящему участвовать в соревновании.
С того времени, что Лаз попал в кузню, одно соревнование уже было, но тогда он был лишь помощником и работал чуть больше недели. Так что сильно помочь не мог. Однако, на следующем конкурсе, который должен был состояться через две недели, он уже мог бы показать если не первоклассную работу, то очень и очень хорошую.
— Зачем тебе это?
— Затем же, зачем и тебе. Надоело собачиться со всякими идиотами из-за банальных заказов. Не подумай, я не против работать так, как работаю. Но, если есть шанс на лучшее, почему бы им не воспользоваться?
— Вау! — Лаз улыбнулся. — За минуту ты сказала мне больше слов, чем за весь прошлый месяц. Похоже, тебе это, и правда, важно. Но ты ведь знаешь его позицию: «Ему это не нужно».