— Ничего себе! Значит, ты, можно сказать, доверенный друг командира? — офицер по имени Пегоп, начавший этот разговор, был сравнительно молод, может быть, немного за тридцать, и горящий в его глазах при упоминании Айны огонёк сложно было с чем-то спутать.
— Не скажу, что мы прямо закадычные друзья, но да, мы довольно близко знакомы.
— А скажите, — подсознательным ли был этот переход на Вы, или намеренным, сказать было сложно. Но одно было ясно: ответ на готовящийся вопрос Пегопа волновал куда больше прошлого Фауста. — У командира кто-то есть? Потому что ходят слухи…
Несмотря на то, что по узкому проходу с очевидным эхо сейчас довольно быстро двигалось три сотни ног, на долю секунды в тоннеле воцарилась полнейшая тишина. Конечно, каких-то реальных планов на дочку кагана никто из офицеров, а тем более, солдат, не строил.
Но сильная, прекрасная и окутанная разгорающимся ореолом славы Айна не могла не стать для многих идолом и объектом обожания. Если бы Лаз мог читать мысли и узнал, о чём думали и фантазировали подчинённые её любимой, половина солдат давно лишилась бы жизни, а три четверти оставшихся — мужского достоинства. Так что ничего удивительного, что столь животрепещущая тема вызвала столь единодушный отклик.
Тем не менее, отчасти ради того, чтобы услышать удручённое: «Ох…» — ста пятидесяти голосов разом, а отчасти ради благополучия самих солдат, которым Лаз точно поотрывал бы лишние выступы на теле, Фауст ответил правдиво.
— Насколько я знаю, да, и всё очень серьёзно. — «Ох…» — вышло отлично, мужчина едва удержался от довольной улыбки. — Мне даже известно, что в их разговоре с отцом проскакивали идеи о свадьбе, но потом её отправили на фронт.
Полезная для Лаза с Айной идея того, что таинственный жених девушки остался в Талитейме была заложена в благодатную почву. Если Фауст всё сделал правильно, то по возвращении слухи об этом распространятся едва ли не быстрее, чем новости о победе в Шимне.
В том, что горный город удастся захватить, мужчина нисколько не сомневался. Когда эти двое были вместе, остановить их вряд ли было бы под силу даже целой армии.
Немного деморализованные новостью о влюблённости их идола солдаты снова притихли. Так что уже ничто не помешало мыслям мужчины продолжили течь в том же направлении.
Когда живёшь столько, сколько прожил Фауст, начинаешь понимать, что человек сам по себе — явление мимолётное. Что земледелец, что рыбак, что высший чародей или каган, в итоге все они лишь камни, падающие в реку истории. От одних камней круги больше, от других меньше, но вода всё равно покроет их, не оставив и следа.
Сам Фауст, гордыней он не страдал, легко соглашался с тем, что ничем от остальных не отличался. И даже Айна со своим невероятным потенциалом и магией разума, глобально оставалась всё тем же камнем, просто на этот раз очень-очень большим.
Но Лаз был другим. Тот Лаз, которого Фауст встретил у Ледяного озера много лет назад. На Южном континенте, когда Лаз был сломлен своим бессилием и лишь благодаря той бомбе, что скинула на него Ронда, он не сорвался в бездну, Фауст сказал, что ему предстоит сделать важный выбор.
Сдаться и захлебнуться в самоедстве или двигаться вперёд, оставив все столь притягательные слабости позади. В Брайме, когда Фауст узнал, чем Лаз занимался ночами, он уже подумал, что всё потеряно и парня не удастся спасти. И, фактически, так и было. Превращение в кровожадное чудовище сложно назвать победой над собой. Но потом они встретились вновь.
Новый Лаз не просто оставил свои слабости позади. Он сжёг их, растоптал, уничтожил. И не то, чтобы Фауст от такого был в восторге. Неуверенность, страх за близких, нежелание отнимать чужие жизни — все эти уязвимости бесспорно ослабляли его, но именно борьба с ними делала его сильнее. Не как мага, но как личность.
Превозмогая своих демонов, раз за разом выворачиваясь из цепких когтей судьбы, Лаз рос над собой. И если бы всё сложило иначе, мог стать пусть несовершенным, но настоящим, сильным человеком.
Однако, история не знала сослагательного наклонения. Того парня, что не мог решить, признаваться ли в своих чувствах девушке, уже не было. Он умер там, у стен Брайма. И его место занял кто-то другой. Другой Лаз.
С теми же шутками, с той же ехидной улыбочкой, с теми же неиссякаемым любопытством и жаждой знаний. Почти такой же, но ключевое слово тут: «Почти». Когда он говорил о том, что собирается убить короля Кристории, он не храбрился, не блефовал и не преувеличивал.
Более того, Фауст был уверен: если в процессе пострадают несколько случайных прохожих или если короля будут защищать ни в чём, кроме исполнения своего долга, не повинные солдаты — Лаза это не остановит. И совесть его мучать не будет.
Но худшим было даже не это. Фауст был уверен, что тот Лаз, с которым он когда-то познакомился, сыграет в этом мире невероятную роль. И после того, как он встретил молодого человека вновь, эта уверенность нисколько не пошатнулась. Лаз был обречён решать судьбы стран и народов.
Вот только Айна, самый близкий ему человек, та, кто никогда не предаст и не осудит, та, что всегда будет стоять рядом, несмотря ни на что, эта самая Айна назвала своего любимого монстром. И от мыслей о том, к чему этот мир может привести монстр, Фаусту становилось по-настоящему жутко.
— Как думаешь, у нас всё получится? — Айна, перебравшаяся на загривок Ужаса, говорила достаточно тихо, чтобы её не услышали идущие следом солдаты. Но Лазу этого было вполне достаточно.
— Не сомневайся, — с помощью вписанных в кусок магического металла заклинаний теперь Лаз мог общаться в форме Ужаса без каких-либо проблем. — Шимн будет лишь началом. Нас ждёт ещё много всего впереди. Ты же хотела стать генералом, помнишь?
— Ты тоже можешь стать генералом, — улыбнулась девушка, вспомнив о полуреальном звании лейтенанта, что выдало Ужасу командование.
— Отличный генерал, ничего не скажешь, — передавать эмоции магией было всё ещё непросто, но сарказм в словах Лаза можно было прочесть и без того. — Просто образец для подражания.
— В плане личной гигиены ты лучше многих, — Айна нервничала и болтовнёй пыталась отвлечься. — По крайней мере в отношении чистки зубов.
— О, это правда, — Лаз обнажил два ряда треугольных акульих клыков, от добавления в них металла действительно приобрётших заметный блеск. — Хотя мне это в принципе уже не нужно, как и многое другое. Если хочешь…
— Нет! — на резкий выкрик Айны даже покосились некоторые солдаты. — Пожалуйста, хватит, я уже сказала, что не хочу.
Этот разговор они вели уже далеко не в первый раз. Пару недель назад Лаз разобрался в основополагающих принципах работы магии метаморфоз и том, как она влияет на душу. Даже смог понять, как повторить это на другом человеке.
Причём побочных эффектов в виде безумия или изменения психики можно было легко избежать. Нужно было лишь, чтобы за процессом кто-то следил и контролировал. Конечно, на любом желающем провернуть подобное было невозможно.
Требовались довольно углублённые знания магии трансформации, большой потенциал и ещё несколько иных, чуть менее значимых параметров вроде достаточно гибкой души. То есть старики, типа Чибака или Савойна, при всем желании не смогли бы пережить превращение.
Айна, однако, подходила по всем критериям. И в случае успеха её ждало множество преимуществ, вроде увеличившейся скорости накопления энергии души или отсутствия усталости и голода. Более того, главным и самым ценным подарком, что могла дать магия метаморфоз, была вечная жизнь.
Вот только девушка продолжала отказываться.
— Объясни мне нормально, почему ты против? Я же сказал, что тот кошмар, что произошёл со мной, тебе не грозит. Я буду контролировать процесс и не допущу, чтобы энергия Зверя взяла верх над твоей душой. Почему ты так упрямо отказываешься от подобной возможности?
И может быть, из-за того разговора с Фаустом, а может, быть из-за волнения, вызванного текущим заданием, но Айна, раньше всегда уходившая от ответа, всё-таки решилась сказать молодому человеку правду.