Церковь Великого Света, распространенная в Кристории, Нерии, Лакнии, Башдраке и еще нескольких северных странах, проповедовала идею Бога, но, в отличие от богов земных монотеистических и тем более языческих религий, их Бог не имел конкретного лица и конкретной воли. Они проповедовали общечеловеческие добродетели, исходя из мысли о том, что солнце и магия существуют ради жизни людей, а значит по определению есть благо. И Бог церкви Великого Света был неким абстрактным воплощением того и другого, бывшим по своей сути добром в совершенной форме и являясь источником всей жизни и магии на планете.

Сотения и самая южная, граничащая с ней часть Озерной Империи, верили уже во вполне похожий на земные пантеон богов, с той только разницей, что у них боги были не антропоморфны, а являлись водными монстрами и чудищами, покровителями морей и мореплавателей.

В Танильском Каганате старательно продвигали культ личности самого кагана, в человеческих умах заменяя им если не Бога с большой буквы, то по крайней мере превознося над обычным людом достаточно, чтобы иных богов им уже не требовалось.

Большая же часть Озерной Империи верила примерно в то же, что и их северные соседи, в магию, не придумывая, правда, никаких дополнительных звеньев.

Открытие и освоение магии, даже самой примитивной, в значительной мере отменило необходимость человека в Боге. Религии Земли создавались, если упрощенно, ради двух вещей. Во-первых, технической, то есть необходимости объяснить в понятых человеку тех дремучих времен необъяснимые ему вещи, вроде грома или наводнений. И, во-вторых, социальной, сплочения племен, чтобы воины шли в бой не ради вождя, которого можно убить или предать, а ради бога, бессмертного и неуязвимого.

Однако магия прекрасно справлялась с обеими этими целями и если до появления магии и существовали классические земные верования, то после они почти все отмерли. С одной стороны, магия, влияя на мир, одновременно и объясняла его. Больше не нужен был отдельный невидимый человек, творящий что-то волшебное где-то за облаками, это сама магия дула ветер и поднимала воду в реках также, как это мог сделать владеющий магией человек, но в куда больших масштабах. И также магия была символом и центром общества, вокруг нее и тех, кто был для нее проводниками, сплачивались люди.

Долгое время, об этом свидетельствуют многие летописи и архивы, на Люпсе не было власти иной, кроме как власти магов. Лишь меньше тысячи лет назад человечество, накапливая знания и усложняя свое общество, начало постепенно отходить от аксиомы: «Магия — правитель мира». У магов-правителей легко могли родиться дети, к магии не способные. И если когда-то такой ребенок никак не мог стать новым правителем, просто потому что не сумел бы удержать в руках власть, то теперь, с расширением земель, с увеличением армий, с появлением новых законов и новых правил, обычная на Земле кровная преемственность власти наконец стала возможна.

Однако даже в современности еще сохранились отголоски тех времен, когда правителем мог стать лишь тот, кто заслужил это место своей силой. К примеру, в Кристории короля выбирали по его качествам, и пусть прямой наследник текущего правителя имел куда больше преимуществ в борьбе за трон, его становление следующим королем было вовсе не обязательно. Это, конечно, не было ровно тем же самым, что и тысячи лет назад, но принцип, наверное, почти никогда не встречавшийся в земной истории, не был уникален и по всему Люпсу можно было найти еще несколько похожих примеров.

Все эти мысли пробегали в голове Лаза, когда он смотрел на этих монархов, правителей целых стран, сейчас занятыми бессмысленным и глупым спором. Гатис, словно почувствовав, что стал объектом внимания своей немезиды, сжался в углу и жалобно заскулил, как побитая собака. Впрочем, скорее он поступил так, чтобы не слышать все усиливающегося голоса императора Лотоса, продолжавшего, хотя с ним никто не спорил, доказывать свою точку зрения по поводу богов.

Лаз потратил больше часа, втолковывая им истинную суть того, что называлось Монархом. В чем-то даже пришлось приврать, но иначе ему бы просто не поверили. Наконец все успокоились и обсуждение продолжилось в более-менее том же ключе.

— Так если их там семеро, как же нам победить? — Король Сайркина, пробужденный от магического сна, деятельно включился в разговор.

— Шестеро, — поправил Фауст.

— Скорее всего куда больше, — вздохнул Лаз, — еще ведь неизвестно, что творится в других местах.

— В каких других? — Король Нерии непонимающе поднял брови.

— В наших странах, идиот… — Катран покачал головой, после чего снова повернулся к Лазу. — Насколько, по-твоему, все плохо?

— Понятия не имею, — честно ответил Лаз. — Очевидно, что количество предателей, оставшихся дома не слишком отличается от количества тех, что приехали с вами в Брайм. Я имею в виду, относительно общего числа людей. Так что я легко могу представить, что сейчас по всему Люпсу творится примерно такой же хаос, как и здесь. Но это меньшая из наших проблем.

— Мастера… — понимающе кивнул каган, вновь бросив пристальный взгляд на Айну. Он, наблюдавший за ее развитием с рождения, конечно имел больше оснований для подозрений, чем кто-либо иной.

— Это тоже проблема, — Лаз кивнул, соглашаясь, — сколько у культа Монарха новых Мастеров я не берусь предполагать даже примерно. Может быть те, кто атаковал нас — это большая их часть, а может быть их не один десяток. Но я говорил о другом.

— Рыболюди! — Догадался Катран.

— Именно. Из-за того, что теперь переговоры с ними организовать не представляется возможным, они вполне могут воспользоваться творящимся на Люпсе кошмаром, чтобы начать крупномасштабное наступление. И даже хуже…

— Куда уж хуже… — пробурчал император Лотоса, не сдававшийся в своих убеждениях по поводу богов и Монарха дольше всех и явно до сих пор находящийся не в духе.

— Я вовсе не исключаю возможность того, что у рыболюдей… тиреев, — Лаз поправил сам себя, — также существует культ Монарха и также есть подчиненные этому культу Мастера.

— У меня есть вопрос. — Катран, сидящий у стенки, наклонился вперед и посмотрел на Лаза из-под седых кустистых бровей. — Как это связано с тобой лично? Если эти ребята хотели устранить нас, то им куда проще было сделать это по-тихому, с помощью сил Мастеров, пока мы были дома и ни о чем не подозревали. Значит им не понравился ты, а скорее даже тот большой совет, что ты потребовал собрать. Так как ты с ними связан?

— Честно? Какая-то связь точно есть, в этом я уверен, но вы уже должны были убедиться, что мы ни разу не друзья. А что им не понравилось, вы, я думаю, можете понять и сами.

— Мир с рыболюдьми. — Катарум Таниль не спросил, а констатировал факт. — Что же, я ничуть не удивлен, что моя дочь, — он сделал акцент на этом слове, но Айна и теперь на него не взглянула, — так рьяно старалась убедить меня начать с ними переговоры.

— Я уже встречался с ними, лет десять назад, — кивнул Ла, подтверждая слова мужчины. — Их магия, магия пространства — то, с чем нашим магам не справиться. И числом вы их не задавите, хотя бы потому, что разобщены и скорее будете стоять и смотреть, как уничтожают соседей, чем отправите помощь.

— Но тогда это хотя бы была привычная война, с внешним противником, а не прятки от своих же, вдруг ставших всесильными, магов! — Один из советников ныне покойного короля, воскликнул, срываясь на визг и тыча в Лаза пальцем.

Повисла долгая пауза. Все прекрасно понимали, насколько этот вопрос непрост. Действительно, не собери Лаз их и не потребуй не просто объединиться, но и завершить еще не начавшуюся войну с тиреями, культ Монарха вряд ли бы вышел из тени, и ситуация точно была бы намного проще. С другой стороны проблема, пусть скрытая до времени, никуда не исчезла бы. Культ продолжил бы существовать и в будущем вполне мог нанести удар куда более мощный, такой, от которого уже никто бы не спасся. Опять же, с другой стороны, когда это произошло бы никто не мог представить и могли пройти даже не десятилетия, а века, прежде чем слуги Монарха решили бы начать действовать, а это уже, вроде как и не была проблема этих конкретных людей.