— Тиреи и люди — это не просто куски мяса! — Мусса вскочил с места, нависая над Лазом всеми своими тремя с половиной метрами. — У каждого, кто будет сражаться на этой войне, есть семьи: родители, жены, мужья, дети. У каждого из них есть мысли и чувства, каждый хочет жить!

— А если в критический момент войны культ Монарха выкатит на поле боя оружие уровня Короля Океанов, того корабля, что убил вашу святую деву? — Лаз остался сидеть. — Или что-то в разы хуже? Если в последней самоубийственной атаке они решат прихватить с собой на тот свет девять десятых от вообще всех людей и тиреев, что будут на Люпсе, а мы не будем к этому готовы? Не только военных, а вообще всех: работников снабжения, медиков, техников, поваров, простых гражданских? Если они смогут атаковать и Яссанию тоже?

— Не смогут! — Поспешно ответил Мусса. Слишком поспешно.

— Откуда это тебе известно? Я всю свою жизнь убеждаюсь, что возможности магии бесконечны. Как ты можешь быть уверен, что не существует магии всеобщего уничтожения? Чтобы разом выжечь вообще всю жизнь на этой планете? Я вот не уверен. И не уверен даже в том, что мы сможем помешать культу Монарха использовать нечто подобное, если оно все-таки существует. Но если я могу добавить хоть процент вероятности того, что в критический момент мы будем готовы к кошмару и сможем его предотвратить, я это сделаю. Даже если для этого придется убить несколько тысяч разумных.

— Да кто дал тебе право решать такие вещи за других? — Воскликнул Мусса, уже понимая, что разумными доводами переспорить Лаза ему не удастся.

— Никто не давал! — Неожиданно рявкнул Лаз, вставая с места. И неожиданно тирей, несмотря на то что был почти вдвое выше человека, почувствовал, что стоит перед страшным чудищем, выбравшимся из самых глубин Божественного океана. — Я сам взял это право! Если угодно, моя сила дала его мне! Ты можешь не пытаться объяснить мне, что это мое решение неправильно и недостойно. Я все это прекрасно знаю и без тебя. Более того, я лично отомстил человеку, принявшему ровно такое же решение, пожертвовав при этом моими родными. Так что не говори мне о чувствах тех, кого я хочу послать на смерть! И если однажды ко мне придут в желании отомстить за сделанный мной выбор, что же, это будет справедливо.

— Но чем тогда ты будешь лучше тех, против кого сражаешься? — Тихо спросила Игранта с кресла.

Лаз глянул на нее и вдруг расхохотался. Громко, безудержно, почти безумно.

— О, да, конечно! Последний и решающий довод всех героев. «Если для того, чтобы победить, нужно уподобиться врагу, то лучше проиграть!» — Какая сладкая и высокопарная чушь! Во-первых, проиграть никогда не лучше. Проиграл — умер. ВСЕ! Конец. Сила не в том, чтобы умереть с гордо поднятой головой. Сила в том, чтобы, проиграв и упав на землю, в грязь, в дерьмо, встать и продолжить бой. В том, чтобы примириться с теми ужасами, что ты натворил ради победы. И отсюда следует «во-вторых». Я не герой. Если и был им когда-то, то сейчас — точно нет. И если ради победы над моими врагами, ради сражения с чудовищами, мне нужно будет стать одним из них — что же, так тому и быть!

В комнатке-пузыре воцарилась оглушительная, звенящая тишина. Игранта и Мусса смотрели на Лаза широко раскрытыми глазами, со смесью недоумения и страха. Лаз мысленно усмехнулся. Несмотря на то, что к концу он по-настоящему завелся, сама эта речь была подготовлена сильно заранее. При определенном развитии событий он мог бы произнести ее даже там, в Малой Сфере.

В целом, все сказанное им было правдой. С налетом пафоса и театральщины, это да, но правдой. Для себя Лаз уже давно решил, что для достижения своих целей не погнушается ничем. А целей у него было всего две: быть с Айной и обеспечить своих родных, включая, естественно, Варвара, Штучку и Малютку, а также всех их потомков, спокойной и мирной жизнью. Большего ему не требовалось, однако неожиданно оказалось, что даже эти, вроде бы банальные желания, не так просто исполнить.

— Я так понимаю, что вы двое стараетесь держать свой статус Мастера в тайне, — сказал он, выдержав паузу. — Если вы хотите, чтобы так и оставалось, то сохраните в секрете то, что я вам рассказал о предстоящей войне.

— Это угроза? — Переспросил Мусса, уже прекрасно понимая ответ.

— Именно, — Лаз кивнул. — Поверьте, я не хочу портить с вами отношения. Наоборот, мне бы очень хотелось, чтобы вы помогли мне в этой войне, и чтобы после мы остались друзьями. Но есть вещи, которые должны быть сделаны.

— Не слишком-то обнадеживающе, — буркнул ученый, опускаясь обратно в кресло. Этот бой он проиграл. Ни переубедить Лаза, ни переспорить, у него не получилось. И, как Лаз и ожидал, личный комфорт для него и Игранты остался важнее чьих-то смертей где-то там, на другом континенте. Ведь, узнай тиреи про Мастеров, им двоим не было бы покоя от донимающих вопросами и требованиями магов.

Психология в действии, как бы жестоко и цинично это не было.

— Можете смотреть на это так: если командование вашей армии более серьезно отнесется к этой войне и отправит больше солдат, в среднем к концу войны потери будут меньше. Так что, даже если у культа не будет никакого тайного оружия, это первое поражение все равно будет не впустую.

— Я раньше как-то всерьез не задумывался о том, что военные стратеги манипулируют тысячами жизней, а не просто точками и отметками на карте… — задумчиво произнес Мусса, объявляя этим свою окончательную капитуляцию.

— Не таким я представляла себе знакомство с первым в моей жизни Мастером людей… — тяжело вздохнув, из-за чего по помещению снова разнесся низкий свист, сказала Игранта.

— То, что я Мастер, тут ни при чем, — Лаз покачал головой. — Как и то, что я человек. Если вам доведется познакомиться с моей… женой, вы будете приятно удивлены.

— Она тоже Мастер? — Игранта встрепенулась, словно не было всего этого крайне неприятного разговора про многотысячную жертву во имя победы.

Все-таки тиреи были очень похожи на людей. Даже слишком похожи. За исключением особенностей среды обитания и вытекающих из этого последствий вроде внешности или социальных тонкостей, это было фактически человечество, с почти такими же мыслями, переживаниями, страстями и планами. При взгляде на Игранту Лаз уже в который раз задался вопросом: «Как это работает?» В смысле, ладно, допустили, что на иной планете, с иной географией и историей не только зародилось человечество со вполне земным обществом и путем развития, но и остальные формы флоры и фауны точно повторяют земные. Это совершенно невозможно, но допустим. Но каким образом появилась антропоморфная водная раса с практически человеческими менталитетом и эмоциями? Впрочем, если согласиться с первым допущением, то вообще все что угодно будет в порядке вещей. Так что эту тайну Лаз в который уже раз решил отложить на будущее.

— Да, — он кивнул древней магессе. — И, как мне кажется, с ней вы найдете общий язык.

— Очень хотелось бы, с вами у нас как-то… — Игранта, похоже, поймала себя на излишнем энтузиазме, — не задалось.

Лаз усмехнулся.

— Есть такое. На этой ноте предлагаю закончить этот диалог. Я надеюсь, что это не последняя наша встреча, но сейчас, думаю, мне стоит попрощаться.

— Я сейчас вызову для вас сопровождение… — магесса немного привстала.

— Нет-нет, не стоит. Я своим ходом.

— Это как? — Дернулся Мусса, услышав что-то интересное.

— Ну вы же должны были выяснить, что я тоже в пространственной магии понимаю.

— Этот китон защищен от влияния пространственных искажений. — Покачал головой ученый.

— Ну вот мы и проверим.

На этих словах Лаз растворился в воздухе. Появившись в квартире, которую для него определили в качестве резиденции/тюрьмы, он плюхнулся в кресло и усилием воли притянул к себе бутылку крепкой тирейской алкогольной настойки и бокал. Вкус у нее был специфический, но ему нравилось.

Встреча с Мастерами тиреев, предсказуемо, не прошла идеально. Но, кажется, Игранта и Мусса остались на его стороне, пусть и с натяжкой. Уже неплохо. И он знал, как улучшить подпорченные отношения.