Десять с хвостиком часов пролетели как один миг. Ну как… мне они показались десятью днями из-за безостановочной боли, но из-за монотонности процесса можно было сказать, что время пролетело незаметно.
Встав в полный рост, я осмотрел себя с ног до головы. Одежду, мешком висевшую на моём теле, для слияния пришлось снять, но организм зомби уже слишком разложился, чтобы можно было что-то разглядеть.
Внешне мало что изменилось, разве что моей гнилой плоти словно бы стало больше, а сама она — чуть менее разложившейся. Несмотря на мои опасения, вызванные эффектом от слияния с урдалаком, толще я не стал.
Но вот силы во мне прибавилось изрядно. Сейчас моя сила равнялась где-то пяти человеческим. Правда, почти вся энергия была использована, но я так и так не собирался приниматься за новое слияние.
Слишком долго меня уже не было, Веск и так наверняка что-то заподозрил, так что давать ему ещё больше поводов для размышлений я не имел права.
Пока что моих сил не хватало на то, чтобы его подавить напрямую. Плюс, мне нужно было придумать и воплотить в жизнь какой-нибудь отвлекающий манёвр. Пару раз раскинув в голове все мысли, я припустил по извивам тоннелей в не самое близкое путешествие. Благо, с моим новым телом, я должен был обернуться максимум часов за семь-восемь.
Не знаю почему, но, помимо расположения кареглазой, моё чутьё продолжало сигнализировать ещё об одном месте. И если я понимал правильно, то это был тот небольшой тупичок, в котором произошло чудесное переселение в тело зомби.
Для того, чтобы организовать мотив для моего внезапного исчезновения, это было идеальное место, поскольку там остались наши вещи. Улепётывая от вышедших из-под контроля зомби ни я, ни кареглазая, естественно, даже не подумали забрать сумки с пожитками, в которых были и сухпайки, и сменная одежда для девчонки, и всякая её женская мелочь типа ниток с иголками, и, что было куда важно лично для меня, моя тёзка, костяная флейта.
Да, в путешествиях с кареглазой и нашим невольным конвоиром у меня не будет возможности сыграть, но осознание того, что инструмент пылится где-то непонятно где, было неприятно.
К счастью, наши пожитки лежали там же, не тронутые, как и небольшая горстка пепла, которой я ещё недавно являлся. Именно она меня сюда и притянула, за что Ганлину-скелету моё последнее спасибо.
Проверив, на всякий случай, содержимое сумки, я закинул её на менее гнилое плечо и отправился в обратный путь. Кареглазую с такого расстояния я уже не ощущал, но знал их с охотником примерное положение, так что, поплутав по лабиринту бесконечного склепа несколько лишних часов, всё-таки сумел почувствовать свою…
Кого? Кто она для меня? Об этом я тоже думал, всё-таки, когда ты не можешь говорить, не можешь сражаться, не можешь проводить опыты с костями — остаётся только размышлять на отвлечённые, или не очень, темы.
Толья. Я её так назвал лишь однажды, поддавшись минутному порыву. Нет, я не имел ничего против этого имени, но что-то мне мешало называть её так.
С Жюстиной, пока она ещё разговаривала, не было никаких сложностей. И даже этот охотник, Веск. Я знал, что, если мы однажды умудримся нормально поговорить, без взаимной неприязни и попыток друг друга прикончить, для меня назвать его по имени будет вполне естественно.
А вот кареглазая… почему-то её имя застревало в горле словно колючка репья, причиняя чуть ли не физическое неудобство. Однако, даже если опустить этот вопрос, сам факт того, что некий человек вызывал во мне столь противоречивые ощущения, означал, что кареглазая мне глубоко небезразлична. Что это было?
Дружба? Она точно считала меня своим другом, в этом я не сомневался. Да и тот факт, что я, сбежав, всё-таки собирался вернуться к ней, под присмотр потенциально смертельно опасного для меня охотника, говорил о том же.
Вот только я как друга ни её, ни Жюстину не воспринимал и, скорее всего, вряд ли вообще мог ощутить хоть к кому-то такие эмоции. Всё-таки дружба, насколько я понимал это слово, предполагала некую жертвенность. А я точно знал, что, если встанет выбор: она или я — я выберу, не задумываясь и не колеблясь.
По той же причине не подходили и такие эмоции как любовь или преданность. Пожалуй, правильным было бы сравнить мои к ней чувства с тем, как хозяева относились к своим домашним питомцам.
Да, ухаживали, да, заботились, да, в случае чего лечили и спасали, но мало какой хозяин будет жертвовать собой ради кота или попугайчика. Но как-то это было… неправильно, пожалуй.
Я понимал это мозгами, видимо, играла свою роль закрытая для просмотра память, но прочувствовать эту неправильность был не в силах. Вот и выходило, что навесить на своё к ней отношение какой-то конкретный ярлык у меня не выходило.
Потому, после довольно долгого самокопания, я решил не заострять на этом внимание. Я такой, какой есть, что уж поделать. А если что-то и изменится, то разбираться с этим будет уже тот, будущий я. Ему и карты в руки.
За такими думами я потихоньку приближался к кареглазой и охотнику, сейчас, судя по дёргающейся ауре первой, находившихся в бою. Ну, правильнее это будет назвать тренировкой. Замедлившись, я приглушил шаги и осторожно двинулся на звук рычания зомби.
И тут мне в голову пришла довольно авантюрная, но в целом неплохая идея. Раньше, когда девчонка разделывала очередного зомби под наблюдением охотника, я лишь тихо стоял в сторонке, поддерживая свою легенду «тупой зомби-носильщик». Однако теперь, раз уж я слинял от них, и у парня так и так появится много вопросов, стоило начать как-то менять его ко мне отношение.
Да, понятно, что недоверие останется и, скорее всего, лишь усилится. Но раз уж отлипать от нас он не собирался, была возможность, что меня однажды раскроют. И если это случится сразу и резко, тем более, если я к тому моменту поглощу достаточно нежити, чтобы составлять охотнику конкуренцию в бою, наши отношения вряд ли начнутся мирно.
А потому лучше было действовать постепенно и начать сейчас, пока я ещё не представлял для него угрозы, и он чувствовал себя в безопасности. Приблизившись к повороту коридора, за которым были мои живые спутники, я, взревев как можно более угрожающе, бросился вперёд на полной скорости. Такой переход от рассуждений о безопасности был не слишком логичным, но у меня была определённая тактика.
Веск, стоявший на противоположной стороне небольшой залы, тут же выхватил из-за пояса дубинку, но я не на него собрался бросаться. Пара гнилушек, с которыми сейчас сражалась кареглазая, имей они хоть какое-то подобие интеллекта, были бы сильно удивлены.
Казалось бы, прибыло подкрепление, но вместо того, чтобы помочь, новый зомби ни с того ни с сего набросился на одного из них, повалил на каменный пол и в два приёма отделил голову от тела.
Надо сказать, шок в глазах охотника стоил всего риска, что я брал на себя этим поступком. Нежить, убивающая нежить. К сожалению, в достаточной мере насладиться его реакцией я не мог себе позволить.
Несмотря на произошедшее, мне всё ещё нужно было отыгрывать тупого зомбяка, пусть и с немного расширившимся арсеналом умений. Кроме ношения сумок, я теперь ещё и охранял мою «хозяйку» от внешних угроз.
По крайней мере, я надеялся, что это будет воспринято именно так. А следовательно, останавливаться мне было нельзя, в том плане, что ещё одна подгнившая угроза оставалась на ногах.
Умная девочка, поняв всё без лишних слов, присоединилась к атаке, и вместе мы без особого труда разобрались со вторым зомбяком. А вот дальше всё зависело только от неё, и я надеялся, что у неё хватит изобретательности и красноречия, чтобы объяснить произошедшие во мне перемены.
По крайней мере, с силой пяти человек во мне я перестал быть совершенно беззащитным перед Веском и в случае чего смогу сбежать в лабиринт коридоров.
— Веск? — охотник, глядя на меня, явно глубоко задумался, и кареглазой пришлось окликнуть его повторно, чтобы вывести из транса.