При этом, пробив в чернильно-чёрном металле брешь, бастард, вот удача, похоже, накрепко застряв в нём. Не собираясь дожидаться момента, когда эти двое разлепятся, я соскользнул со своего пленника и бросился вниз, туда, откуда за происходящим с удивлёнными лицами наблюдали Норт и сыновья.
Три взрывных стрелы я удачно обогнул, ещё две успешно заблокировал туман Усиления, а потом это уже было не важно. Я, наконец, снова встретил своего единственного союзника. Ну, не совсем единственного, но единственный живой человек, которого можно было хоть отчасти считать моим сторонником, сейчас был беспомощен.
Веск крепко держал кареглазую, не давая сдвинуться с места. Девчонка за последний год, похоже, неплохо выросла, но и Веск, насколько я мог судить по его энергии, стал Бойцом, так что в силе с ним она пока что тягаться не могла.
И сейчас, как бы ни пыталась вырваться, все попытки были обречены на провал. Охотник поступал правильно, им в битве этого уровня уже нечего было делать и не было похоже, чтобы Диртас собирался их защищать.
Тот, между тем, только справился с собственным оружием. Разъединение с доспехом паладина произошло посредством могучего удара в солнечное сплетение от последнего. Игору вряд ли понравилось, что его попытались проткнуть мечом.
Но вместо того, чтобы броситься за мной вдогонку, они замешкались, а Диртас и вовсе начал всплывать. У них уже начал подходить к концу воздух. Даже Ратники не могли задерживать дыхание на несколько часов, тем более что в активном бою запасы газа в лёгких расходовались с пугающей скоростью.
Так что, наверное, я, и правда, сбежал бы, прихватив с собой Лиората, но тут вдруг дала о себе знать сдерживаемая до сих пор Зависть. Слишком заманчивыми были испускаемые людьми ауры, я хотел их, хотел их заполучить, даже если это и было невозможно, по крайней мере, хотел уничтожить. Но, если убежать было невозможно, вот перегруппироваться, объединившись с демиличем — это уже другой вопрос.
Тот факт, что вместе с Лиоратом сюда приплыли Норт и двое его сыновей меня нисколько не смущал. Скорее наоборот, тремя источниками соблазна обещало стать меньше, к тому же подчинённые Костяного Храма не должны были узнать о том, что Лиорат помогал нежити.
Что могли сделать против водной твари Бойцы, ни разу до сих пор не сражавшиеся в таких условиях и не обладающие никакой магией? Ничего.
Никат и Немт погибли за считанные секунды, с разорванным горлом человеку жить невозможно, Норт, как более опытный и более сильный, продержался чуть дольше. Его рана была не смертельной, однако он сам, оставляя за собой кровавый шлейф из разодранного бока, начал погружаться на дно. Когда они очнутся на алтаре возрождения, то даже не подумают, что их убил их же капитан.
А затем бой возобновился, превратившись, однако, из напряженного противостояния в какой-то филиал театра абсурда. Лиорат, словно заправский объездчик мустангов, уцепился мне в загривок, и в таком тандеме мы устремились обратно вверх.
Трое Ратников против уже потратившего больше половины энергии меня и находящегося где-то на стадии Подмастерья мага. Казалось бы, исход был очевиден. Однако недооценивать возможности демилича, пусть и растерявшего львиную долю своей силы не стоило.
Всё-таки Лиорат практиковался веками. В его распоряжении был едва ли не бесконечный арсенал приёмов, уловок и заклинаний большинства существующих магических школ. И снижение грубой мощи его чар ни коим образом не сказалось на их качестве.
Водовороты, визуальные искажения, локальное изменение плотности среды, появляющиеся из ниоткуда препятствия в виде камней, пузырей воздуха, засоряющего глаза песка и тому подобной мелочи… и ни один из приёмов не повторялся больше двух-трёх раз, так что привыкнуть и как-то приспособиться к происходящему было просто невозможно.
Казалось, что против охотницы, Диртаса и Игора восстало само подземное озеро, не давая ни нормально целиться, ни достаточно быстро двигаться, ни применять заклинания с достаточной точностью. Нам же, наоборот, окружающее пространство всячески подыгрывало. В итоге мне оставалось только аплодировать мастерству демилича, в таком масштабе ещё ни разу мной не виденному.
Охотница, специализировавшаяся на дальнем бое, была практически бессильна: снаряды вели себя словно бешеные, сбивались с траекторий и взрывались совсем не вовремя, а ловушки, которые она расставляла в пространстве вокруг себя по несколько десятков в минуту, отказывались срабатывать нормально, не только не замедляя меня, но и мешая людям.
Игор, и так не слишком поворотливый в своей броне, также был бесполезен по большому счету. Единственного доступного ему заклинания широкого радиуса действия — святой ауры, не хватало даже на то, чтобы сбить с меня туман Усиления, не то, чтобы как-то навредить.
Только усилия Диртаса, чьим профилем были быстрые ближние столкновения, приносили хоть какие-то плоды. На моём теле уже через минуту появилось немало порезов от его клинка и той зелёной энергии. Однако при этом и заклинаний Лиората на его шкуру приходилось в несколько раз больше.
Правда, при этом, со своей стороны, живым мы тоже мало что могли сделать. К Диртасу или паладину приближаться было подобно смерти, а попытка атаковать охотницу неизбежно повлекла бы за собой попадание в одну из её ловушек, причём точно куда более мощную, чем все остальные.
Таким образом воцарился всемогущий пат. Нам даже сбежать уже было невозможно. Если бы мы попытались, то концентрация заклинаний Лиората в пространстве быстро бы упала, и троице Ратников ничего бы не стоило нас догнать.
Однако у нежити всё-таки было одно неоспоримое преимущество. Нам не нужно было дышать. У охотницы, правда, был какой-то амулет, создававший вокруг головы применившего область с жизненно важным газом.
Но и тот стараниями Лиората постоянно то рвался, то забивался песком или каким ещё мусором, то наполнялся дымом, иногда настолько густым, что в нём нельзя было ничего разглядеть. А вот Диртасу и Игору приходилось полагаться исключительно на вместительность своих лёгких.
И она постепенно подходила к концу. Пара минут активного сражения стоила куда больше двадцати минут расслабленного погружения, а они ведь ещё до этого были под водой некоторое время в поисках своих целей. Диртас, правда, успел-таки глотнуть воздуха, так что ему было проще, чем молотобойцу. Но всё равно ненамного.
Уже не раз и не два троица переглядывалась, недвусмысленно намекая друг другу на необходимость всплыть и глотнуть воздуха. Однако каждый раз когда кто-то из них пытался это сделать, я, рискуя собственной шеей, бросался в самоубийственные атаки без малейшей надежды на успех, лишь бы помешать людям подняться на поверхность.
Правда, постепенно схватка, в начале неожиданно ушедшая на большую глубину, всё-таки начала подниматься к поверхности. Но с этим сделать уже было ничего нельзя. Единственное, чего я хотел добиться — это как можно сильнее задержать троицу, когда они всё-таки всплывут для вдоха, чтобы получить шанс на воплощение своей задумки.
Может, из-за того, что мой рассудок на этот раз оставался вполне чист, может, свою роль играла уже третья пробуждающаяся способность, но я, пусть и не мог предсказать, в чём она будет заключаться, мог смутно предвидеть, как извлечь из её активации максимальную пользу.
И всё большее количество ядовито-зелёного цвета в тумане Усиления явственно указывало на то, что если и нужно исполнять задуманное, то прямо сейчас.
Самым сложным было убедить своё тело развернуться и бросить такие лакомые кусочки удовлетворения своей Зависти. Но смертельная угроза, ведь энергия у нас с Лиоратом кончалась точно быстрее, чем у трёх Ратников, дала достаточный стимул.
И когда троица, устав от наших нападок, решила организованно всплыть, прикрывая друг друга, я, вместо того, чтобы снова пытаться им мешать, развернулся и рванул прочь.
Моя цель лежала всего в полутора сотнях метров от эпицентра битвы. Сияние светляка охотницы даже на какое-то мгновение выхватывало из тьмы нужный участок стены подземного озера. И когда троица, пополнившая запасы кислорода, бросилась в погоню, я уже влетел в узкую горловину своей маленькой пещеры-хранилища, оставив Лиората у самого входа.