Всё равно что обжечься, засунув руку в огонь, хотя ты знал, что так и будет. Чувствовал из-за этого себя полным идиотом. Идиотом, находящимся в смертельной опасности. Хорошо, что она этим тварям не могла приказать ничего сложного, иначе меня бы уже давно вычислили. Или могла? Ох… надо вспомнить всё по шагам, может, где-то есть подсказка, как мне от неё спрятаться…

Началось всё с утра, когда я, возвращаясь с очередной прогулки, вместо привычных уже звуков боя, услышал лишь чьи-то стоны. Ну, как чьи-то, очевидно чьи. Кареглазая валялась на земле, скрученная в калачик, обхватив руками плечи и жалобно подвывая, словно пришибленный пёс.

Поначалу я подумал, что её сильно ранила какая-нибудь тварь, но никаких следов крови не было ни на земле, ни на её шкуре, так что этот вариант отпадал.

Поспешив на помощь и оказавшись рядом с её телом, я вдруг понял, почему она так страдала. С такого небольшого расстояния я смог уловить непривычный, но легко опознаваемый звук лопающихся мышц.

Плоть кареглазой под её песочного цвета шерстью рвалась и снова срасталась с такой скоростью, что это можно было услышать. И, очевидно, обезболиванием неизвестный кто-то, ответственный за всё происходящее, не озаботился. Спасибо, хоть нечисть на время отвадил, иначе это было бы слишком нечестно.

Что делать я не представлял, не вырубать же её, чтобы не страдала. Да и вряд ли у меня бы получилось, настолько сильная боль сама выдернет её обратно из забытья, и в итоге она только получит синяк или перелом.

Оставалось только ждать. На всякий случай перенёс кареглазую в нашу пещеру и, убедившись, что никаких изменений в её состоянии от перемещения не произошло, уселся рядом.

Несколько минут спустя к звуку лопающихся и вновь срастающихся мышц примешался скрип костей. Не только плоть, но и скелет девушки начал перестраиваться с видимой глазу скоростью, и выглядело это, надо сказать, в равных пропорциях странно и крайне занимательно.

Особенно интересно было наблюдать за черепом, где трансформации были самыми очевидными. Вытягивалось лицо, человеческий нос исчезал, превращаясь в тёмный треугольничек, из верхней губы, на глазах становившейся толще, прорастали кошачьи усы, уши, уже успевшие покрыться мехом, смещались вверх, на новое, соответствующее её звериной сущности место.

В целом было довольно очевидно, чем кареглазая станет в итоге. Человеческие черты ещё были заметны, но постепенно становились всё более и более размытыми. Однако тело, похоже, не собиралось полностью превращаться в кошачье. Да, оно менялось, но больше в размерах, чем в пропорциях.

Главная часть трансформации, вероятно, уже случилась за прошедшие недели. Единственное, из копчика кареглазой начал торопливо прорастать хвост. Но это, как мне кажется, было скорее косметическим завершением образа, чем реальным шагом на пути к зверю.

Всё закончилось где-то через час, за который я уже успел устать от её скулежа, но рядом оставаться всё-таки стоило. По крайней мере, так можно было не волноваться, что она, не знаю, подавиться своим языком или ещё чего… да уж, Лиорат был бы куда полезнее. Хотя Лиорат на моём месте, пожалуй, просто прикончил бы девчонку, пока она превращалась, чтобы избежать непредвиденных ситуаций.

А я этого не сделал. Более того, когда превращение завершилось и она ещё долго лежала, приходя в себя, я не выдержал и протянул руку, чтобы положить её девушке на плечо. Отдёрнуть ладонь я успел лишь в последнюю секунду, когда её лапа, только что казавшаяся безобидной и мягкой, вдруг, ощетинившись гигантскими когтями, чуть не вцепилась мне в предплечье.

— Не трогай меня! — её голос стал совсем низким для женского, грудным, каким-то переливчатым, словно, и правда, урчала гигантская кошка. Однако ярость в её голосе с урчанием никак не ассоциировалась.

— А ну успокойся! — несмотря на свои слова, я уже был на ногах, готовый в любую секунду дать дёру.

Страха у нежити не было, но инстинкт самосохранения очень даже присутствовал. И по тому, с какой скоростью двигалась её лапа, я сразу понял, что справиться с ней теперь будет нереально.

А ведь она ещё, во-первых, вряд ли привыкла к новому телу, а во-вторых, наверняка, страдала от последствий часа мучений.

— Не смей мне указывать!

Пожалуй, тогда её взбесило бы всё, что бы я ни сказал. Поднявшись с каменного пола, всё ещё немного пошатываясь, она взглянула на меня своими новыми ярко-жёлтыми глазами. Пока кареглазая лежала в позе эмбриона, сложно было в полной мере оценить произошедшую трансформацию, и только теперь стало понятно, как сильно она изменилась.

Роста в ней теперь было метра два с лишним, и это при том, что стояла она слегка согнувшись, словно готовый к прыжку хищник. Одежда порвалась окончательно, но всё, что приличной девушке стоило бы скрывать, теперь прятал мех, ставший куда более густым и жёстким.

А вот волосы, за последние полтора месяца успевшие превратиться в самую настоящую гриву, неожиданно сильно сократились в объёме, оставшись лишь ближе к затылку и перестав развеваться, словно подводные водоросли. Теперь это была скорее часть шерсти, просто более длинная, а не отдельная от остального меха шевелюра.

В лице же, хотя теперь правильнее было бы называть его мордой, человеческого почти ничего не осталось. Лишь какие-то неуловимые полуобразы, которые вполне могли быть объяснимы не присущими животным эмоциями, говорили о том, что за этими кошачьими чертами скрывался человеческий разум.

И эмоции эти мне совсем не понравились. Похоже, после превращения у кареглазой окончательно сорвало крышу, потому что в её взгляде на меня читалась лишь агрессия. И проверять правдивость моих подозрений на собственной шкуре мне не слишком хотелось.

А потому, не дожидаясь её хода, я развернулся и бросился прочь из пещеры. В спину мне ударила настоящая звуковая волна оглушительного рёва, в узких проходах каменной кишки превратившегося почти что в оружие.

Будь на моём месте обычный человек, я бы не удивился, если от такой акустической атаки у него минимум барабанные перепонки лопнули, а то и сердце остановилось. К счастью, с обычными людьми меня мало что связывало, так что бегству это не помешало.

Выскочив из входа в пещеру, я, не обращая внимания на местную фауну, всё ещё для меня почти безвредную, бросился в гущу зарослей.

Это место не было таким уж просторным, спираль каким-то непонятным образом зацикливалась сама на себе, и в итоге получалась площадь от силы в сотню квадратных километров. Но даже на такой территории, если я сумею достаточно хорошо спрятаться, найти мою тушку было бы очень сложно.

И вот я снова в укрытии. Похоже, с новым обликом кареглазая не получила какого-то особенного контроля над нечистью. Это радовало, по крайней мере, на то время, что она будет меня искать, я получал отсрочку.

С другой стороны, она могла просто ещё не разобраться, как это работало, и тогда моя фора становилась ощутимо меньше.

И, худший вариант, девчонка могла уже успеть всё выяснить, просто не подать виду. И тогда любой сидящий на соседней ветке комар мог быть потенциальным шпионом. Как всегда, ничего не было понятно.

Чтобы как-то уменьшить своё недовольство в условиях необходимости соблюдения тишины, поймал пролетающего мимо комара и изо всех сил сдавил его в ладони. Стало капельку легче.

А сразу потом намного хуже, потому что моё сознание вдруг поплыло, и спустя пару секунд я ощутил охватывающий всё тело жар. Вот только тело было не моим. Грёбанное видение настигло меня в самый неудобный момент из возможных!

Игор оглядывал результаты массовой бойни. Демоны, уже самые настоящие, а не какие-то лавовые черви, покрывали землю сплошным ковром, красным от цвета их кожи и вытекшей из-под неё крови.

Поудобнее перехватив свой молот, которым теперь бывший паладин орудовал одной рукой, он, убедившись в последний раз, что ни одного живого противника не осталось, второй рукой схватил одного из самых крупных демонов за витой рог и неторопливо потопал к своему убежищу.