Четверо бегущих на меня воинов были похожи как горошинки в одном стручке. По крайней мере, на первый взгляд. Все в тяжёлых доспехах, все с длинными двуручными мечами, поднятыми к левому плечу, всех четверых окружает слабая, но всё-таки заметная дымка, похоже, какое-то проявление магии. Уже по тому, как они слаженно взяли меня в клещи, было видно, что они привыкли работать в тандеме, групповыми усилиями побеждая и куда более сильных противников.
Однако на этот раз вы наткнулись не на того противника, ребята. Сражаться одному против многих я учился с самого появления в Подземелье Некроманта. Оказавшись в окружении, я, недолго думая, рванулся к самому ближнему Воителю.
Конечно, такой манёвр они ожидали, любой понимал, что, если ты сражаешься против толпы, лучше всего будет выбивать противников по одному. Квадрат со мной посередине и Воинами на вершинах сохранился почти идеально, давать мне инициативу они не собирались.
Вот только вряд ли кто-то из них хотя бы подозревал о существовании таких артефактов, как Калия. Не сбавляя хода, я воткнул свой магический стилет в пространство и, чувствуя, как напрягаются мёртвые мышцы, развернулся вокруг него ровно на сто восемьдесят градусов. Практически не потеряв в скорости и импульсе, я устремился уже навстречу тому бойцу, что только что находился у меня за спиной, и вот он уже успеть за мной не смог.
Вялая попытка защититься — поток ветра, состоящий из тысяч тонких режущих кромок. Против множества слабых противников это, и правда, было бы действенно, но мне не причинило почти никакого вреда, лишь немного поцарапало кожу.
Выставленный же жёсткий блок Гуйар пробил, словно картонку. Вначале двуручник Воителя изогнулся изящной дугой, а потом, когда металл, не выдержав такой нагрузки, лопнул, осколки лезвия, оставшиеся на рукояти, вошли ему прямо под ключицу. Впрочем, почувствовать боли он не успел. Испещрённый зубьями Кровожадный Король при прямом попадании в забрало взорвал его голову, как переспелый арбуз.
И это я ещё не применил ни превращения, ни Усиления, истратив лишь крупицу энергии на пространственный замок. Используй я оба своих козыря, наверное, смог бы по силе сравниться с низшим Бедствием, однако с Агнес сражаться всё равно было опасно.
С учётом истории и наследия Бирюзовых Врат, у неё тоже, наверняка, были свои козыри в рукаве, а уж наличие у лидера артефактов уровня Калии практически не подлежало сомнению. Тем не менее, будь дело только в силе, я, может быть, и сразился бы с ней.
Испытать себя против заведомо более сильного противника было очень заманчиво. Однако сейчас моей целью была не сама Агнес, а висящий у неё на шее мешочек. Так что действовать предстояло по-другому.
Трое оставшихся Воителей, переглянувшись, одновременно бросились в атаку, похоже, решив, что в противном случае шансов у них не останется. Что же, решение, в целом, правильное, но бесполезное. Немного присев, я оттолкнулся ногами от земли, на всякий случай создав подушку из Усиления, чтобы не уйти ногами в расхлябанную почву, и взмыл в воздух, на мгновение разминувшись с ударами трёх клинков.
Пока был в полёте, с высоты бросил взгляд на Шута. Мечник уже заканчивал, тем более, что у него противников изначально было меньше. Когда я посмотрел в его сторону, мой “напарник” как раз протыкал своим длинным стилетом горло второго из трёх бойцов.
Стоило поднажать, чтобы не отстать от Шута и в нужный момент оказаться в нужном месте. И, казалось бы, в прыжке это сделать сложно, ведь в воздухе ты лишался опоры и практически не был способен управлять своими движениями.
Даже Усиление, ставшее для меня столь же привычным, как дыхание для людей, не было универсальным решением. Из-за тяжести Гуйара маневрировать с помощью кроваво-красной энергии становилось очень сложным, но Калия решала все эти проблемы разом.
Если бы я ничего не сделал, то, даже несмотря на шесть сотен килограмм, тянущих меня вниз, я бы поднялся метров на семь-восемь. Однако вместо этого, стоило мне уйти из опасной зоны досягаемости двуручников, я снова воткнул свой стилет в пустоту и, совершив вокруг него полный разворот, обрушил Гуйар на противников.
Правда, на этот раз ничьей смертью дело не закончилось. Быстро скоординировавшись, Воители скрестили свои клинки и встретили Кровожадного Короля тройным блоком. Через такое я пробиться уже не смог, но с удовольствием отметил, что мечи двух воинов также выгнулись дугой, став практически бесполезными в бою, а земля под ними просела на несколько метров, образовав настоящий кратер.
Тем не менее, Шут уже наверняка приканчивал последнего, так что я решил немного раскрыть карты. Алый туман, разлившийся от меня во все стороны, испугал троицу мечников куда больше, чем смерть их товарища. Не знаю, что происходило у них на лицах, забрала мешали разглядеть, но по тому, что один даже попятился, стало понятно, насколько им не по себе. Что же, им же хуже, потому что в таком состоянии не только победить, но даже оказать минимальное сопротивление мне у них не получится.
Калия вынырнула из ладони, как маленькая рыбка. Я ни на что особо не рассчитывал, собираясь заморозить стилет в ту секунду, когда Воитель вскинет свой клинок для парирования. Но, совершенно неожиданно для меня самого, острие Калии, так и не встретив на пути сопротивления, вошло прямо в глаз тому самому попятившемуся бойцу.
Эм… это было даже как-то неловко. Вроде как: “Эй! Ты что, умер? Да не может быть! Ты ведь шутишь, да? Нет? Ну ладно…” — странная ситуация, впрочем, не отменявшая того факта, что у меня было ещё два противника.
Всё-таки заморозив Калию, чтобы воин так и остался стоять подвешенным на стилете, я бросился к двоим оставшимся, уже явно растерявшим весь боевой настрой. Парочка вялых ударов, какие-то совершенно идиотские уходы и блоки… если бы они не продолжали прикрывать друг дружку, я бы расправился с обоими за секунды.
Впрочем, это и так заняло не так много времени. Одному Гуйар раздробил колено, и боец, издав какой-то нечленораздельный всхлип, рухнул на землю. Последний же умер на месте, когда раскрученная на нити Усиления булава впечаталась ему в ухо.
Финальным движением выдернул из глазницы мёртвого Воителя Калию, вогнал стилет в ухо потерявшего сознание от боли бойца. Не оправдали они, в общем, столь высокий ранг, не оправдали.
Обернулся. Шут, вполне предсказуемо, закончил раньше меня и сейчас уже ушёл на сотню с лишним метров вперёд, преследуя почти столкнувшихся с войсками женщин. И было видно, как солдаты обеих армий при приближении магесс подались в стороны, словно от Агнес во все стороны распространялся нестерпимый жар.
На самом же деле этой обжигающей волной был страх. Может быть, не все видели, что мы сделали с элитными бойцами, но страх, словно страшнейший в мире вирус, передавался от человека к человеку за доли секунды.
Люди, только что сражавшиеся друг с другом на смерть, готовые погибнуть за свою страну и свои идеалы, пятились, бросали оружие, даже обращались в паническое бегство перед силой, которой в принципе не были в силах противостоять.
Зрелище, надо признать, было поразительное. Ничего подобного я ещё никогда не видел. Мне, испытывавшему не инстинктивный, а чисто прагматический страх, это было совершенно незнакомо. И тем не менее, я понимал, что творится в головах у этих бойцов. Понимал и очень жалел, что причиной всей этой паники был не я.
“А ведь когда-то так и было…” — пришла неожиданно в голову совсем не похожая на обычную мысль. Не похожая потому, что она была не просто неким образом в сознании, она прозвучала, как чей-то реальный голос, громкий, сильный, звучный.
А ещё она явно не была моей, потому что со мной никогда такого не было, чтобы целые армии разбегались от меня в ужасе. Или было? На ум сами собой пришли персонажи из моих видений.
Из них всех больше всего на роль устрашителя тысяч больше всего подходил тот, кто явился после получения Гнева, кто собственноручно построил гору из тел убитых им существ, людей и монстров. Однако после видения Жадности я уже не был уверен в том, что они — это я. Но тогда к чему эти видения?