— Посмотрите, какие неженки! — мне было откровенно смешно. Я был готов легко признаться во многом, никогда не стеснялся своих козней, но вот в чём меня точно нельзя было обвинить — так это в проблемах Бирюзовых Врат. — Не надо было сообщать святошам о драголиче, и всё было бы в порядке!
— И позволить тебе безнаказанно уйти?! — взвился король.
— Ну тут уже решай, либо месть, либо свобода от приказов святош! На двух стульях не усидишь, дорогой! Это поэтому ты такая убитая?! — этот вопрос уже был адресован Агнес. С Палонтом мне было уже совершенно неинтересно разговаривать. — Гнетёт необходимость сражаться в чужих войнах?! — магесса дёрнулась, словно от пощёчины. — Соберись, девочка, мне будет совершенно неинтересно побеждать тебя такую! Я хочу видеть то безумие, с которым ты сражалась в прошлый раз! Докажи мне, что я не просто так тридцать лет грезил о мести тебе!
Воздух вокруг окрасился в цвет крови, пока не на полную мощь, но я всё-таки активировал воспламенение энергии. В добавок переключил всё своё внимание на Агнес, обрушив на Магистра всю мощь Кровожадного Короля. И при этом всё продолжал подначивать её. Я собирался не прикончить магессу, а сделать своей, и мне не нужна была сломанная игрушка.
— Я убил твою подружку, чуть не убил тебя, разрушил всё, к чему ты стремилась! — с каким-то почти мазохистским наслаждением я почувствовал, как ударные волны её магии становятся всё сильнее с каждым моим словом. — Если верить этому голубенькому, именно из-за меня ты все эти тридцать лет была вынуждена подчиняться ненавистным приказам! Сколько ты восстанавливалась после нашей битвы?! Сколько заживали раны от Гуйара?! Сколько тебе пришлось ползти к спасению?!
Это начинало быть опасным. Палонт значительно усилил напор, видимо, не понравилось, что я назвал его голубеньким. Если я не собирался умирать, мне нужно было повышать мощь воспламенения. Но тогда бой перейдёт в решающую стадию, и будет уже не до разговоров.
А Воительница, пусть и начала сражаться яростнее, всё ещё не переступила желанный мной порог. И откуда-то я знал: если она проиграет в таком состоянии, то та Агнес, которую я помнил и хотел заполучить, окончательно исчезнет. Так что я решил сменить тактику. Это было рискованно, я понятия не имел, сработает ли. Но продолжать гнуть старую линию было бессмысленно.
— Тебе ведь понравилось тогда, правда?! — и мелькнувшая в глазах магессы искорка дала понять, что на этот раз я на правильном пути. — Понравилось то безумие?! Эйфория смертельной схватки, когда мгновения решают жизнь и смерть? Этому голубенькому не понять, но ты кайфовала, я знаю! Ты горела в адском пламени, но продолжала улыбаться! Ты такая же сумасшедшая, как и я, правда?! — это были в точности те же слова, что я сказал ей тогда, тридцать лет назад. И…
— ЗАТКНИСЬ!
Её голос, усиленный магией, был оглушительным, а следующая атака смела меня с места и отправила в груду оставшихся от стены монастыря камней. Палонт от такого аж замер, с удивлением глядя на искажённое гневом лицо магессы. А я, почти без повреждений выбравшись из-под обломков, напротив, хохотал как безумный.
— Да, отлично! ВОТ ЧЕГО Я ХОТЕЛ! — воспламенение энергии поднялось с максимальной силой, и камень вокруг меня ту же начал плавиться. Сорвавшись с места подобно метеору, я одним ударом превратил защитный купол Агнес в ничто, и Гуйар столкнулся с её булавой. — Давай же станцуем!
Было не важно, что она скажет. Подтвердит мои слова или нет. Я искал не это. Я искал ярость, искал бурю, искал страсть. То, благодаря чему моя ненависть к магессе не угасла за все годы заключения. Того, кого ты не считал достойным, невозможно было ненавидеть.
Злиться — пожалуйста, строить планы мести — сколько угодно. Но ненависть — это нечто куда большее. Не зря говорят, что от любви до ненависти один шаг. Я, конечно, не начал любить её, я всё-таки не спятил. Но нельзя было отрицать: она вызывала во мне такие эмоции, каких не вызывал никто. По крайней мере, та Агнес, с которой я сражался тридцать лет назад. И я был невероятно доволен тем, что она ещё не исчезла.
Больше мы не произнесли ни слова. А монастырь вместе с немалой частью прилегающей территории постепенно превращался в обломки.
Как и я, парочка из Бирюзовых Врат взялась за дело всерьёз. Палонт оседлал огромного, ростом в холке больше ракшасы, льва из всё той же сине-зелёной энергии. Двигался сотканный из магии зверь невероятно легко, но каждый его удар, принимаемый не на Калию, а на Гуйар, заставлял мои кости дрожать от напряжения.
Агнес же отрастила за спиной пару широких крыльев, увеличивших её скорость ещё раза в два, из-за чего я больше не мог поспевать за магессой даже с моей силой Воителя. Моя шкура быстро покрылась множеством кровоподтёков и ссадин, в нескольких рёбрах появились трещины, мизинец и безымянный палец левой руки, расплющенные в лепёшку, болтались на тонких ниточках мяса и кожи.
Однако моим противникам приходилось не легче. Палонт, ставший из-за своего льва слишком неповоротливым и лишившийся своего обширного арсенала атак, стал простой мишенью. Если бы не магесса, я бы уже минимум трижды смог добраться до короля Бирюзовых Врат и снести ему голову.
А так магу повезло отделаться лишь сломанной в нескольких местах рукой, обширной гематомой на животе и глубокой колотой раной от Калии, на которую зазевавшийся Архимаг наделся плечом. Честно говоря, я никогда не думал, что Архимаг окажется настолько лёгкой мишенью.
Но, с другой стороны, даже совершенно одинаковый уровень энергии двух человек ни в коем случае не означал равные силы. Тем более, что эта бирюзовая сила, способная создавать и барьеры, и зверей из энергии, и печати на чужих телах, по умолчанию должна была уступать в разрушительной мощи той же огненной магии.
К тому же он был максимум Рыцарем, его тело значительно уступало моему в прочности и выносливости, и от того разница в понесённом уроне была ещё значительнее, чем могло показаться.
Вот только с каждой минутой этот отрыв уменьшался. Агнес обрела крылья не только буквально, но и метафорически. Мои слова, похоже, задели её за живое, магесса всё продолжала и продолжала ускоряться, уже, кажется, двукратно превысив скорость звука.
Достать её и так было крайне проблематично, с самого начала нашего боя я так и не смог нанести магессе ни одного достаточно серьёзного удара. Теперь же это стало практически нереально, тем более, с учётом травмированного, но ещё не выведенного из строя Палонта.
Оставалось одно: подгадать момент, довести воспламенение энергии до почти самоубийственного уровня, как во время боя с Лаэной, и одним ударом прикончить короля, чтобы получить возможность спокойно разобраться с магессой. Однако, когда я уже хотел привести этот план в исполнение, произошло то, чего я никак не мог ожидать.
Палонт, сидевший на своём льве на высоте третьего этажа, вдруг издал крик боли. Я, в этот момент занятый отражением атаки Агнес, в первую секунду подумал, что это просто трюк, чтобы подловить меня и застать врасплох.
Но потом сама магесса, чей взгляд как раз был направлен на короля Бирюзовых Врат, с криком: “Что ты сделал?!” — бросилась мимо меня к бирюзовому льву. На обманку это уже не походило, тем более, что теперь от разворота мне было только лучше, так что я поспешил узнать, в чём дело.
Лев исчезал. Таял, распадаясь на энергию. А Палонт лежал на земле с пробитой в районе сердца грудью. Над ним, довольно ухмыляясь, стоял тот самый старик с магией тьмы. Покрытая кровью рука не оставляла сомнений в том, кто нанёс магу эту рану.
Лаэна стояла чуть поодаль, почему-то в человеческой форме и с каким-то очень странным выражением на лице. В следующую секунду Агнес атаковала убийцу, но тот каким-то неуловимым движением уклонился от её атаки и, не прекращая улыбаться, поднял руки.
— Нет, милочка, твой противник — не я.
Я замер. Голос был мало того что совершенно не старческим, но и невероятно знакомым.