Однако, конечно же, Святейший Отец не разъезжал по человеческому миру лично, даже если целью было покарать провинившегося Архимага. У главы всея церкви имелся огромный штаб личных цепных псов, и их все тоже должны были любить и почитать.

И я ни капельки не сомневался, что появившийся у моей камеры примерно на десятом году заключения полный святоша был одним из таких псов. Посетителей, кроме самого Альталета и вечно молчавших дознавателей, у меня не было, и я не мог проигнорировать столь неожиданный визит.

Тем более, что настроение присутствовавшего при этом инквизитора было, мягко говоря, не радужным, а всё, что злило Альталета, было мне вдвойне интересно. Так что к новому гостю я отнёсся с максимальным вниманием. Вот только, к большому моему разочарованию, за весь визит он не произнёс и десятка слов, мне лично и вовсе не сказал ничего. Куда больше говорил инквизитор.

И хотя по его голосу и поведению этого было никак не понять, я к тому времени успел изучить Архимага достаточно, чтобы осознать: он изрядно нервничал. Моё любопытство по отношению к таинственному гостю тогда выросло на порядок. И значительно позже, уже выбравшись на поверхность и более-менее разобравшись с главными сложностями, я занялся поисками информации.

Найти её оказалось неожиданно просто. О Героях и Архимагах вообще можно было накопать немало. Эти монстры были слишком редкими рыбами и поднимали вокруг себя слишком большую рябь.

Тем более, если принадлежали к такой организации, как церковь, которая всегда, по крайней мере на поверхности, старалась придерживаться политики честности и открытости. Если сравнивать с моими поисками сведений о, к примеру, переходе на следующие ранги магии и техник, розыск того моего гостя можно было назвать и вовсе мгновенным.

Его Преосвященство Паттис, архиепископ Святого Престола. Он был единственным Архимагом, что я знал, помимо Альталета и уже покойного Палонта, а ещё за те пятнадцать минут, что мы наблюдали друг друга, он зевнул раз сорок, постоянно клевал носом и вообще выглядел как человек, которого только-только подняли с кровати.

Весь помятый, небритый, с колтунами в волосах и, что показалось мне самым забавным, с застрявшими в зубах кусочками завтрака. И дело было вовсе не в усталости или недостатке сна. Как Архимаг, этот Паттис выдержал бы и год беспрерывного бодрствования без особых негативных последствий для организма. Конечно, я мог ошибаться, но что-то подсказывало: дело было в нём самом. И если я собирался захватить душу человека для активации двери Лени, на мой взгляд, архиепископ Паттис был идеальным кандидатом. Оставалось всего ничего: найти его и убить.

Однако, прежде чем заниматься этим, стоило всё-таки разобраться с более насущными вопросами. После атаки на монастырь прошла неделя. До границы Нотальской Империи уже было больше ста тысяч километров, а под нашими ногами какое-то время вместо Подземелья Некроманта простирались Тёмные Шахты.

Никаких признаков погони до сих пор не было, так что было решено на этом остановиться. Если ищейки церкви могли нас выследить, то сделали бы это куда раньше, и мы бы уже вступили в схватку. А если за нами всё это время тайно следили, причём так, что никто из нас, включая сверхчувствительного на такие вещи Найса не смог ничего обнаружить, то прятаться было в принципе бесполезно.

Так что, остановившись в первом более-менее крупном городе, попавшемся на пути, мы сняли лучший номер в одной из гостиниц и заперлись в нём на несколько дней. Нам нужны были время и спокойная обстановка. Во-первых, чтобы слепой мечник окончательно восстановился после своих непонятных травм, из-за которых до сих пор время от времени плевался кровью.

Мне было очень любопытно и это, и его неожиданная информированность о моей необходимости в духах, но я уже получил от него обещание и решил лишний раз не нервировать его и себя. Как показал опыт, в плане упрямства слепой мечник мог даже мне составить конкуренцию.

Второй же причиной была Агнес. Эту неделю я продолжал промывать ей мозги. Где-то раз в день, чаще не позволяла довольно медленно восполнявшаяся энергия. И результат был более чем отличным. На второй день, когда её ноги немного зажили, она попыталась бежать, на третий день предприняла попытку напасть на меня, пока я отдыхал.

Естественно, безуспешно в обоих случаях. Но с тех пор подобное уже не повторялось. Несмотря на то, что в разговорах Агнес продолжала всячески меня поносить, причём вполне искренне, каких-либо действий против меня или моих спутников больше не предпринимала.

Более того, в те моменты, когда магесса расслаблялась и не прикладывала усилий для контроля собственного сознания, её отношение ко мне сменялось с гнева на искреннюю покорность. Отвлечённая, не важно на что: еду, разговор, смену повязок на уже практически заживших ранах, да хоть на собственные мысли — она исполняла все мои приказы беспрекословно. По крайней мере до тех пор, пока не осознавала происходящее и усилием воли не подавляла вызванные Подчинением порывы.

Именно в этом была проблема. Такого положения вещей я добился уже на четвёртый-пятый день, но на этом дело застопорилось. Я оказался не в состоянии окончательно подавить её волю. И ощущения подсказывали: как бы долго я ни продолжал попытки — ничего не изменится.

Мне нужны были более спокойная обстановка и возможность использовать всю энергию без остатка. Оставалось только надеяться, что хотя бы это поможет сломить стальную волю Агнес. Потому что, если нет, то, вероятнее всего, её, и правда, придётся убить.

Так что, заселившись в гостиницу, я отвёл уже не нуждающуюся в помощи Агнес в отдельную комнату и запер дверь. Остановить хлипкий замок никого из нас пятерых не смог бы, но мне важно было разграничение пространства. Беспокоить меня в ближайшие пару суток можно было лишь по критическим поводам.

Да, вместо нескольких минут я планировал ввинчиваться Подчинением в разум Магистра много часов. Из-за того, что способность уже в немалой степени действовала, она не должна была оказать серьёзного сопротивления, и такой постепенный подход показался наилучшим выходом.

Началось всё вроде бы неплохо. Сидящая на краю кровати Агнес, только что глядевшая на меня со смесью страха и злобы замерла на секунду, а потом как-то вся осела: плечи опустились, взгляд потерял фокус, рот чуть приоткрылся — такую реакцию на Подчинение я видел уже много раз, в том числе и у самой магессы.

Но это была лишь видимость успеха. У других людей через какое-то время способность пробивала некий внутренний барьер в сознании, и разум жертвы оказывался полностью под моим контролем. В случае же Агнес этот самый барьер отказывался поддаваться, упрямо отталкивая способность снова и снова.

Сейчас она была расслаблена, даже покорна, но стоило мне отдать какой-нибудь сложный приказ или иным образом вывести её из равновесия, как она сбрасывала путы Подчинения, и, как показал опыт, с нахрапа взять эту стену мне не хватало сил. Оставалось только попробовать подход, звучащий как: “вода камень точит”.

Прошёл час, потом ещё один, потом ещё пять. Моя энергия сейчас тратилась очень медленно, с учётом непрекращающегося процесса восстановления и вовсе черепашьими темпами. За семь часов я не израсходовал и десятой части. Но это было только началом.

Незаметно прошли целые сутки, а барьер в сознании Агнес, подкрепляемый её же энергией ранга Магистра, продолжал держаться, хоть я и ощущал, что он стал намного тоньше. Спустя пятьдесят часов от моей энергии осталось меньше трети, а цели достигнуть так и не удалось.

И в какой-то момент мне в голову пришла чуть иная мысль. Что, если такое её сопротивление в основе своей имело не энергетическую, а именно психологическую природу? То есть это не сила Магистра питала выставленные её подсознанием стены, а наоборот, ненависть ко мне позволяла держаться барьеру из энергии.

В таком случае, что бы я ни делал, всё будет бесполезно. Разве что… если получится как-то отвлечь Агнес от происходящей внутри неё борьбы… я никогда раньше так не делал: либо Подчинение, либо какие-то физические или эмоциональные встряски, но, может быть, стоило попробовать это вместе?