Правда, я думал, что такая просьба не придётся хранительнице по нраву, всё-таки мы пятеро были в этом месте лишь гостями, пусть и с определёнными привилегиями. Однако всё получилось с точностью да наоборот. Услышав моё желание, Рейша была крайне воодушевлена, сказав, что она будет рада предоставить мне такую возможность.
Подвох был в том, что хранительница поставила условие: если уж я собирался спарринговаться с другими эльфами, то происходить это должно было на их условиях. А именно: я не мог отказаться от боя, если меня вызывали, и должен был проводить минимум четыре битвы ежедневно.
В обмен мне было обещано, что любые мои действия и любые ранения, и травмы, что я нанесу противнику, кроме смертельных, будут прощены, то есть я мог совершенно не сдерживаться во время сражения.
Естественно, я спросил, для чего ей это надо. И ответ был до смешного банальным. Хранительница хотела, чтобы Воители Игдары прошли через тренировку более серьёзную, чем все, что были у них до этого. Как оказалось, за исключением крайне редких появлений в окрестностях города особо сильных магических зверей и операций, подобных той, что сорвали мы впятером, у Воителей эльфийского анклава не было шанса поучаствовать в реальном бою.
Были, конечно, полигоны. Но туда эльфы пробирались исключительно “зайцами”, сквозь неконтролируемые входы, а потому не могли получить амулеты воскрешения. Казалось бы — вот идеальная тренировка, с жизнью на кону, то, что доктор прописал, но остроухий народ не мог так рисковать.
В отличие от людей, эльфы плодились очень медленно, женщина даже в сто лет могла так ни разу не забеременеть, и рост силы у них происходил тоже куда неспешнее. Как бонус, эльф всегда был бы сильнее человека, находись они на одном ранге силы, но это не могло покрыть разницу в количестве.
На одного эльфийского Воителя или Магистра приходился десяток с лишним человеческих, а на то, чтобы вырастить нового, у остороухих могли уйти многие века. Так что полигоны для них были по большей части закрыты, и тренироваться по-настоящему было попросту негде. Спарринги друг с другом, — конечно, неплохо, но в таких боях никогда не получится выложиться на все сто.
И появление нашей небольшой компании показалось Рейше отличным шансом предоставить подчинённым противников для тренировочных боёв. Тем более что Найс потребовал помочь мне в качестве оплаты за убийство Паттиса, так что, взяв нас в Игдару, хранительница убивала одним выстрелом двух зайцев.
Она вообще хотела предложить это сразу, когда меня притащили в город, но Найс заявил, что Рейше стоит дождаться моего пробуждения и решить вопрос со мной. Почему — я пока не смог выяснить, слепой мечник так до сих пор и не возвращался, а я не собирался разыскивать его по всем эльфийским чащобам.
После того, как я принял предложение хранительницы, она предложила то же и моим спутникам. Ракшаса, естественно, согласилась, а вот Веск с Агнес отказались. Первый сказал, что ему не хочется вступать в бой, в котором нельзя убивать оппонента.
А вторая — что хочет, если это возможно, временно отдохнуть от боёв, раз уж мы попали в столь красивое место. У меня был соблазн использовать силу Подчинения и приказать ей драться, но потом я решил, что в этом не будет никакого реального смысла. Свою власть столь мелочным способом показывать мне претило, наказанием или мучением сражения для Агнес бы точно не стали. Так что пусть уж лучше отдыхает, на контрасте какая-нибудь действительно хорошая пытка потом будет ощущаться куда острее.
Нам с Лаэной в результате досталось всё самое вкусное. Тринадцать Воителей и Магистров, живущих в Игдаре, стали нашими постоянными спарринг-партнёрами. И то, что нам можно было их как угодно калечить, стало отличным бонусом.
Когда я только об этом услышал, сильно удивился такой свободе действий. Но, как выяснилось, жестокость хранительницы к своим соотечественникам имела под собой прочную основу.
Центры эльфийских анклавов простояли тысячи лет не благодаря везению. Магия священного древа защищала и оберегала всех остроухих, находящихся неподалёку. Не важно, какими тяжёлыми были раны, обычный эльф мог восстановиться до идеального состояния за считанные минуты, а на восстановление тела Воителя требовалось всего пару часов.
Поэтому атаковать такие города было почти бесполезно, как бы велики ни были армии. Именно поэтому Рейша была так безжалостна. Всё равно мои спарринг-партнёры исцелятся ещё до того, как я успею восстановить потраченную на бой энергию.
В результате последние две недели прошли под лозунгом: “Бей остроухих!” И надо сказать, что я получал истинное удовольствие, раз за разом превращая изящные эльфийские тела в отбивные. Хотя даже более приятно было видеть отражающийся в их глазах ужас при виде растущих зубьев Гуйара.
Насколько я понял, они получили прямой приказ от Рейши вызывать меня или Лаэну хотя бы раз в пару дней и не могли его ослушаться. Вот только приказ приказом, а страх просто так задавить было невозможно.
Поначалу, пару раз испытав на себе все прелести Кровожадного Короля, большинство из них начали пытаться увильнуть от настоящей схватки, либо сражаясь вполсилы и дожидаясь, когда мне надоест, либо с тем же намерением бегая от меня по боевому рингу.
Однако я довольно быстро убедил их, что так они только растянут свои мучения. Тех, что филонил, я охаживал Гуйаром втрое дольше и активнее, прежде чем, наконец, оставить полумёртвые тушки, уже не слишком похожие на живых существ, на попечение докторов.
По сравнению со мной Лаэна была куда гуманнее, отправляя остроухих в нокаут несколькими невероятно мощными ударами. И будь у них возможность, уверен, эльфы предпочли бы сражаться только с ней.
К их сожалению, так было нельзя, опять же по приказу Рейши. Со мной должны были сразиться четверо в день, это не подлежало обсуждению. И мне грело душу то, что эти остроухие даже сражались друг с другом за то, чтобы НЕ сражаться со мной.
Однако помимо этой чёртовой дюжины был один, нарушавший стройную схему моих ежедневных пыточных терапий. Звали его Сав, естественно, это была моя короткая версия, и он носил титул стража эльфов, всего на ранг уступая хранительнице Рейше. Он был Героем начальной стадии, третьим в Игдаре, тем самым, что вместе с Рейшей собирался напасть на Паттиса.
Его необычное для эльфов могучее телосложение и куда больший, чем у остальных, возраст, а значит, и боевой опыт означали, что даже мне было практически невозможно его одолеть. По крайней мере, без использования Усиления, а это ограничение я поставил себе сам и не хотел нарушать его просто из принципа.
Из четырёх спаррингов, что у нас были, первые два я проиграл, третий выиграл, а последний закончился ничьёй. То ли я сплоховал, опьянённый вкусом победы, то ли он в предыдущий раз плохо позавтракал.
И если он не изменит своему расписанию, то сегодня вечером у нас будет пятый бой. И на этот раз я твёрдо собирался победить. Более того, я собирался превратить его в одну большую остроухую котлету.
Процесс поглощения энергии Паттиса шёл полным ходом и вчера, поглотив примерно четверть, я добрался до пика Магистра энергии жизни, и теперь у меня уже не было оправданий для проигрыша. Однако, до вечера, когда Сав появится на тренировочной арене, у меня ещё было одно дело.
Проводив взглядом носилки с моей последней жертвой, я довольно потянулся и, развернувшись на пятках, потопал в сторону резиденции Рейши. После нашего последнего разговора о спаррингах она куда-то запропастилась, но сегодня утром вроде как вернулась, и у меня к ней был важный разговор.
— Ганлин, заходи.
Её голос поймал меня в тот момент, когда я брался за ручку двери её комнаты. Теперь будет казаться, что это она позволила мне войти, а ведь я даже стучать не собирался. Вот, что значит тысячелетний опыт. Впрочем, я был тут не для того.
Я уселся в кресло напротив хранительницы.
— Хочу спросить о… Лире.