Да уж, призраки, определённо, были одними из самых сложных противников среди всех, с кем я когда-либо сражался. И было огромной удачей, что мне удалось нанести критичный урон Лиорату до начала нашего боя, потому что в противном случае, стань он бестелесным, достать его стало бы практически нереально.
Я убивал призраков раньше, так что, в принципе, я вполне мог использовать Похищение, чтобы создать себе такое тело. Вот только, к сожалению, в этом случае силам жизни и крови было бы не за что зацепиться, и моё чёрное пламя потеряло бы стабильность.
Так что я был вынужден использовать физическую форму, и бой с банши обещал стать крайне неприятным. Успокаивало одно: пока мы сражались, она не могла никак помочь своим союзникам, и у моего отряда не было риска получить непоправимую травму души.
У них, кстати, всё было более-менее неплохо. Не без сложностей, но на лёгкую победу я и не рассчитывал. Сиора и вскочивший ей на спину Буль, после долгих мук я решил махнуть на новое имя для зомби-дворецкого рукой и оставить всё как есть, сражались против орлиного скелета.
Байцзе, не открывшая свой третий глаз, пока что не обладала никакими магическими способностями, как и Буль, а также им нужно было отделять часть энергии для противостояния губительной силе вопля банши, но, к счастью, против птичьего Катаклизма энергия и не была нужна.
Как и рогатая львица, и зомби-дворецкий, их противник не обладал никакими магическими способностями и полагался исключительно на физическую мощь, действуя ровно так, как и ожидалось от птицы: взлетал, а потом резко пикировал на врага, стараясь вцепиться когтями и клювом в морду и особенно в глаза байцзе.
Судя по нескольким кровоточащим ранам на носу Сиоры, ему это уже пару раз удалось, и, похоже, именно поэтому Буль решил переключиться с основного противостояния и помочь рогатой львице.
Теперь, стоило орлиному скелету приблизиться к морде байцзе, зомби-дворецкий бесстрашно бросался в атаку, и даже если он находился на низшей стадии Катаклизма, тогда как птица — на начальной, недооценивать силу кулаков Буля было нельзя.
Тем более что у птиц кости, в принципе, были тонкими и полыми внутри, а значит, довольно хрупкими. Я смог заметить, что на левой лапа орла уже отсутствовал один из пальцев, а на киле виднелись отчётливые трещины. Свои обязанности Буль исполнял на отлично, позволяя Сиоре больше сосредоточиться на нападении.
Байцзе была куда больше птичьего Катаклизма и тем более во много раз тяжелее. Когда она вставала на задние лапы, чтобы попытаться достать юркий скелет в воздухе, а потом опускалась обратно на четвереньки, несмотря на природную кошачью грацию, вся земля вздрагивала.
Если удары зомби-дворецкого для орлиного скелета были просто опасны, то любая атака львиной лапы могла стать по-настоящему фатальной. К сожалению, как я и думал, скорость птицы была просто ненормально высока, и пока что Сиора ни разу не попала, тогда как на её боках уже появилось несколько новых ран.
Успевать реагировать на все атаки орлиного скелета, бегая по почти похожей на поле спине байцзе Буль был не в силах, предпочтя сосредоточиться на защите морды.
Однако их бой всё-таки был не главным, как и мой, в кои-то веки. Основное сражение происходило между Саргасом, лучницей-драугром и скелетом-магом с одной стороны и Рагоком, Лаэной, Агнес, Астом и Карадором с другой.
Против банши драголич был мне не слишком полезен, так что я решил оставить его остальным в качестве дополнительной ударной силы. Всё-таки драугр средней стадии, хоть и не обладал уникальными умениями наподобие банши, оставался крайне грозным противником.
Его физическая сила в разы превосходила даже демонического герцога, а кажущаяся ржавой и готовой развалиться в любую секунду броня была достаточно крепка, чтобы выдержать прямые атаки ятаганов Лаэны. При этом у него также была мощная поддержка в виде могучего мага средней стадии и мастера-лучника.
Надо было помнить, что, хотя по мере увеличения силы воинов луки становились всё менее популярны, это было связано в основном с тем, что создать подходящее их силе оружие было в разы труднее, чем меч или булаву.
Материал для плеч лука должен был быть очень упругим и достаточно прочным, чтобы выдержать тысячи и десятки тысяч деформаций, а про тетиву и говорить нечего. Подходили лишь связки мощной нечисти вроде драконидов или кровавых львов, но добыть такие материалы можно было лишь в самом мире крови, либо в Звериных Пещерах.
У нежити к подобным источникам, считай, не было доступа. Тем не менее, если лучник получал подходящее оружие, с физической силой Катаклизма он становился настоящим богом смерти на поле боя.
Стрелы, что преодолевали звуковой барьер и имели пробивную силу в десятки и сотни раз превосходящую стенобитные тараны, ливнем сыплющиеся на врага — это ли не конец света? Если бы Гуйар мог трансформироваться в лук, я бы с удовольствием пользовался таким оружием даже несмотря на то, что куда больше предпочитал ближний бой.
У этой женщины-драугра такой лук был. Более того, был магический колчан, стрелы в котором, похоже, материализовывались сами по себе. И надо было признать, её навыки стрельбы были превосходны.
Едва ли не половина внимания “моей” пятёрки бойцов была отведена на то, чтобы не получить стрелу в глаз, горло, спину или ещё одно из множества уязвимых точек, что находились на теле. А в серой шкуре Рагока, слишком большого для того, чтобы уклоняться от всех попаданий или вовремя отбивать снаряды своим молотом, уже торчало с полдюжины охвостий, постепенно сгоравших в адском пламени.
Даже в твёрдую как камень плоть демонического герцога эти стрелы, по метру каждая, входили практически целиком. К счастью, габариты бывшего паладина были не только проклятьем, но и спасением, так как при росте в полтора десятка метров эти стрелы, попадая в плечи, бёдра и бока не могли нанести серьёзного урона.
Это сто процентов было очень болезненно, и из ран Рагока обильно текла густая чёрно-алая кровь, но остановить демона подобное точно было не способно.
А вот с силой скелета-мага всё было уже сложнее. Он, как и я, использовал чёрное пламя, и из пяти моих типов энергий у него, грубо говоря, было три: силы смерти, тьмы и огня.
На самом деле это было далеко от истины, так как по-настоящему он владел лишь энергией смерти, а тьма и огонь не были “теми самыми” тьмой и огнём. Сравнить их с истинными запретными энергиями, что присутствовали в моём чёрном пламени было всё равно что сравнить мечи, созданные кузнецом-мастером и новичком-подмастерьем.
Но всё-таки клинок есть клинок, даже дерьмовый, и в его магии наряду с силой забвения энергии смерти присутствовала буйная мощь пламени и поглощающая сила тьмы. Тем более что по сравнению с Рагоком он был на стадию выше.
Так что, встречаясь с адским пламенем демонического герцога чёрный огонь скелета-мага не только не проигрывал, но даже немного подавлял силу преисподней, не давая бывшему паладину установить власть над полем боя в его обычной доминирующей манере.
Параллельно чёрное пламя ещё и материализовывалось во множество самых разных форм от копий до огненных монстров, нападавших на окруживших Рагока бойцов. Впрочем, ощущения, что “мои” проигрывали, не было и в помине.
Несмотря на то, что Рагоку приходилось сталкиваться в прямом столкновении с врагом на две стадии выше себя, кровь демонической аристократии нельзя было недооценивать.
Преисподнюю, мир демонов, населяли два основных вида существ. Непосредственно сами демоны и огненные сущности вроде ифритов, элементалей, лавовых червей и прочих тварей, рождённых из пламени и магмы.
При этом, пока они находились в своём мире, демоны во многом напоминали людей и нечисть: они росли, старели и умирали, а также, естественно, у них рождались дети.
Но жизнь демонов была даже дольше чем у эльфов, и, соответственно, рост их силы также был крайне медленным. С учётом того, что пламенные сущности рождались буквально из чистой силы огня и с самого появления уже имели полную мощь, можно было задаться вопросом: “Почему в преисподней, где больше всего иного почиталась сила, огненные монстры до сих пор не захватили всю власть?”