А потому вся нечисть была, в каком-то смысле, одним видом, и все живущие в мире представители нечисти были связаны друг с другом. Из-за колоссальной мощи, которой обладал бог монстров, их родство сохранилось даже спустя тысячи и миллионы поколений, но речь шла не только о возможности произведения потомства от разных видов.
Нечисть, подобно тем же вампирам, могла использовать тела и кровь другой нечисти для собственной пользы. И не в смысле утоления голода, но в качестве стимула к развитию своей родословной, поскольку силы всей нечисти происходили из одного источника и были совместимы между собой.
Представитель более низкой ветви мог съесть представителя более высокой, получив таким образом шанс на повышение силы и, возможно, даже на эволюцию, как у Лаэны.
К сожалению, в обычных условиях такое было практически невозможно. За редким исключением нечисть с более сильной родословной и сама была сильнее, а поедание пока что слабых и беспомощных детёнышей высшего вида не принесло бы никакой пользы из-за скудности энергии в их телах.
Так что шанс для, к примеру, гоблина полакомиться плотью какого-нибудь огра или тролля был смехотворно маленьким. К тому же в обществе нечисти именно чистота крови ценилась выше всего. Те, у кого была слабая родословная тем более не могли надеяться на такую удачу, как тело более знатной нечисти.
Тем не менее, “сложность” чего-то меня редко когда останавливала. Вот только, хотя Сиора, даже со всеми своими травмами, после пожирания достаточно сильной нечисти с очень большим шансом не только восстановилась бы, но и стала бы куда сильнее, найти для неё подходящее “блюдо” было, считай, нереально.
Мало того, что она была байцзе — одним из редчайших видов нечисти с потенциалом достижения пика ранга Катаклизма, но она сама уже была Катаклизмом. Для того, чтобы всё наверняка сработало, её жертва должна была быть либо намного сильнее неё, либо иметь куда более высокую родословную.
То есть либо это был Катаклизм с родословной, не слишком далёкой от того же найрита, либо это должен был быть Катаклизм минимум продвинутой стадии, то есть… Владыка.
После войны Короля и уничтожения Реем и компанией всех следов той эпохи первое было невозможно. Не существовало в современности родословной такой чистоты, её бы уже сто раз вырезали. Владыки у нечисти были, аж две штуки.
Вот только даже с нашей новой силой шансы на убийство Владыки были близки к нулю. К тому же Дарихон наверняка рассказал остальным о своём проигрыше, и следующий Владыка, что нам встретится, уже не будет таким беспечным, а будет атаковать сразу и со всей силы, да и не факт, что он будет один.
К тому же было совершенно непонятно, где их искать. Суммируя, можно было сделать вывод: попытка спасти рогатую львицу скорее угробила бы нас всех. Так что я решил не озвучивать свои идеи. Тем более что Лаэна, как нечисть, тоже наверняка уже догадалась о таком способе, но не сказала ни слова, прекрасно понимая все нюансы.
И вот на десятый день с моего пробуждения, когда до руин оставалась уже всего лишь пара сотен километров, Сиора, попытавшись встать после многих часов отдыха, не смогла даже твёрдо опереться на ноги и с жалобным рыком упала обратно на землю.
Фактически, байцзе, несмотря на то, что в её теле до сих пор чувствовалась мощь Катаклизма, стала просто огромной грудой костей и мяса. Достав из-за пояса Гуйар, я направился к рогатой львице. Лаэна, ожидаемо, преградила мне путь.
— Что ты хочешь сделать?
— Убить её, разумеется. Она не только замедляет нас, но и исцелить её невозможно. Лучше уж избавить её от страданий, тебе не кажется?
— Я не дам тебе этого сделать! — несмотря на безапелляционность этого заявления, в голосе немейской львицы чувствовалась неуверенность. Она, как и я, понимала всю бессмысленность своей борьбы.
— Ты лучше меня знаешь, что её не спасти. То, что я хочу сделать — это милосердие, а не казнь, ты должна это понимать, — я не хотел без нужды давить на Лаэну, и так винившую себя в случившемся. И она, похоже, поняла: опустила голову и уже хотела отойти в сторону, но тут вдруг вмешалась третья сторона.
— Она нас спасла, ты не можешь убить её! — раздавшийся голос Найса был, надо сказать, довольно неожиданным.
Всё это время он продолжал вести себя крайне холодно и отстранённо, но я был занят поднятием нашей силы, так что не нашёл момент, чтобы поговорить со слепым магом наедине. Однако его игра в молчанку меня за эти дни откровенно выбесила, и сдерживаться я не хотел.
— Смотрите, кто у нас здесь! С чего вдруг решил открыть рот? И с чего ты решил, что имеешь отношение к этому вопросу? Лаэна — хозяйка Сиоры, поэтому я с ней и разговариваю, а ты тут каким боком? Или вдруг моральный компас починился?
— Моя жизнь тоже была спасена благодаря Сиоре, так что я имею такое же право голоса, как и ты, как и все здесь! Убивать твоего спасителя, потому что он перестал быть полезен — это зверство! Неужели ты не испытываешь к ней ни капельки благодарности?
— Благодарность? — я почувствовал, как поднимается к горлу ярость. — Благодарность нас не спасёт, не поможет победить Владык, не поможет выжить! Если я буду возиться с каждым бесполезным балластом, то проще тут же на месте раскрыть свои ауры и позволить Дарихону, Рею и остальным прикончить нас на месте, а то и просто вены вскрыть! Я думаю о жизнях тех, кто может выжить, умершие и умирающие не заслуживают моего внимания!
Слепой маг глубоко вздохнул и тихо спросил:
— Значит за то, что я расстался с последним напоминанием о своей жене ради тебя, ты не скажешь мне даже простого: “Спасибо”?
Я в диком удивлении уставился на Найса. Его игра в молчанку на протяжении последних десяти дней получила своё объяснение.
— Никогда не думал, что ты окажешься таким плаксой. Серьёзно? Ты обиделся, что я не плакал вместе с тобой над осколками Когтя? Позволь раскрыть тебе страшную тайну: то, что вы используете все свои силы и возможности “Ради меня” — это ваш долг! В прошлый раз я уже сказал, что, хотя у нас и сложились дружеские отношения, мы не равны. Вы — мои подчинённые, и вы подтвердили это, решив последовать за мной. Ты сам клялся мне в вечной верности, забыл уже? Даже если бы тебе надо было уничтожить тысячу Когтей, ты должен был бы сделать это без каких-либо вопросов! К тому же не надо мне тут строить великого спасителя и мученика. Если бы я не нанёс тот удар Дарихону, мы все уже были бы мертвы, включая тебя, так что ты спасал и свою шкуру в том числе! Хочешь, чтобы я благодарил тебя? Заслужи это чем-то большим, чем уничтожением своего же меча! А теперь прочь с дороги!
Я схватил слепого мага за плечо и отбросил в сторону. Во мне клокотал гнев. То, что он остановил меня от убийства Сиоры, я ещё мог понять. В конце концов, хотя Найс был одержим идеей мести кардиналам церкви и в целом не испытывал никаких трудностей с убийством других, его нельзя было назвать по-настоящему жестоким человеком.
Это можно было понять также и по имени, что он использовал в прошлом. Тот, кто назывался Весельчаком, очень вряд ли будет безжалостным. Однако его слова про Коготь… он, чёрт побери, был Повелителем, прожившим больше двух тысяч лет!
С такими силой и возрастом, таким багажом знаний и опыта он всё ещё позволял себе подобные наивные идеи? Это было просто недопустимо. Победитель — король, проигравший — вор! Живым — слава, мёртвым — забвение! Сильному — всё, слабому — ничего!
Этот мир жил по закону джунглей и право на такую глупую сентиментальность нужно было заслужить. Был бы Найс сильнее меня, сильнее Владык, сильнее всех — пожалуйста, горюй сколько влезет. Но могущество слепого мага пока что было далеко от наивысшего.
С Гуйаром в руке я подошёл к Сиоре. Рогатая львица подняла веки и взглянула на меня своими большими глазами. Я знал, что, хотя она и не могла говорить по-человечески, байцзе уже была достаточно умна и понимала всё, что происходит.
И даже она не собиралась сопротивляться или молить о пощаде. Понимала, что всё равно умрёт через несколько дней. Однако, когда я уже занёс принявшего форму длинного копья Кровожадного Короля, меня схватили за руку.