Я — это всё, что у меня есть. Если я умру, мой мир и так придёт к своему концу. Так что, какая разница, сколько людей умерло, чтобы я смог жить?
И сейчас было то же самое. Мне нужен был способ, чтобы выжить и стать сильнее. Не важно, насколько абсурдный, не важно, насколько невозможный, не важно…
— Хобард!
Ученик богов, услышав своё имя, дёрнулся и повернулся в мою сторону.
— Вы чего-то хотели?
— Конечно, хотел, иначе зачем бы мне тебя звать? Иди сюда.
— Внимательно слушаю.
— Расскажи мне больше о святой магии. Я помню твою историю про то, как три Короля Света её создали, но я хочу знать больше. Для начала, объясни, как вы вообще используете энергию, которая по логике не должна существовать, и при чём тут вера, без которой, как заявляют ваши проповедники, невозможно применять святую магию. И не смей заводить шарманку про величие своих учителей и их творения, получишь по шее. Кратко и по существу.
Явно ошарашенный таким началом Хобард, потратив пару секунд на переваривание моих слов, в итоге всё-таки вежливо кивнул.
— Хорошо, я понял… начну с того, что для использования святой магии действительно нужно особенное состояние, однако к вере оно всё-таки имеет мало отношения. Это… костыль. Удобный и понятный каждому костыль, с помощью которого святую магию применяют обычные священники и другие низшие чины. Для более высоких рангов и продвинутой магии веры как таковой уже, конечно, недостаточно. Дело в следующем. Когда мои учителя создали святую энергию, они столкнулись с очевидной проблемой. Отпущенная в окружающий мир без контроля, она быстро растворялась в обычной энергии до совершенно неощутимого состояния. А потому они создали грандиозных масштабов заклинание, покрывшее все пять миров. Его задачей было перерабатывать пять энергий в святую энергию, но не постоянно и бездумно, в этом не было бы никакого смысла, а, если так можно выразиться, адресно. Когда маг использовал специфическую магию-маяк, заклинание моих учителей тут же подключалось к нему и, используя часть его собственной энергии как катализатор, а часть — как расходный материал на трансформацию, создавало специально для этого мага необходимый объём святой силы. Вера сама по себе ничего не значит. Но священник, произнося молитву и вкладывая в неё немного энергии, этим и создаёт то самое заклинание маяк. Маги более высоких рангов сами вкладывают маяк в свои заклинания, чтобы святая сила напитывала сразу их. Я же обладаю достаточными знаниями, чтобы самостоятельно проводить превращение пяти энергий в святую силу. Когда-то нас, последователей трёх богов, было больше, но сейчас, увы, на такое способен только я.
— Так, в целом, я понял… — теперь настала моя очередь переваривать информацию. — Тогда скажи, смогу ли это сделать я? Я не могу применять обычную стихийную магию, но ведь этот маяк, если я правильно понял, можно создать и без самого заклинания, просто заставив то большое заклинание генерировать святую силу. Если я создам маяк, это сработает?
— Я… я не знаю… — Хобард выглядел совершенно растерянным. — Ещё никогда святую магию не использовал монстр… в смысле кто-то, кто обладал бы запретной энергией. Так как святая энергия создавалась для противостояния четырём запретным энергиям, учителя вписали в своё заклинание немало предохранительных мер, чтобы их даром не смогли воспользоваться некроманты или демонологи. Но вы… уникальны. Я понятия не имею, что произойдёт.
— Значит, надо попробовать, правильно? — моя рука крепко сжала плечо Хобарда. — Рассказывай, как создать маяк.
Закончить нам не дали. Как я и предполагал, остальные войска армии Апокалипсисов не стали дожидаться, пока барьеры вокруг трона тьмы восстановятся и послали в мир теней серьёзные силы. По словам Ирмы, а она пока что ни разу не ошибалась, к нам с разных концов единого мира двигалось больше сорока Катаклизмов.
А потому, не став дожидаться появления врага, я отдал приказ о снятии барьеров. За десять минут всё было кончено, и в моём пространственном хранилище оказались три древних артефакта, созданных давно почившими Апокалипсисами.
Это, кстати, был ещё один бонус самостоятельного уничтожения тронов, о котором до этого я как-то даже не задумывался. Но это на потом. Нужно было поторопиться, чтобы успеть скрыться до появления объединённой армии полигонов. Достав из-за пояса Гуйар, я подлетел к трону тьмы.
Идеально отполированная пластина, пять на пять на метр кромешно-чёрного цвета, казалась темнее даже окружающей нас темноты. Оно, впрочем, и не удивительно, многие тысячи, даже десятки тысяч лет эта штука впитывала и пропускала через себя силы Короля тьмы.
Было бы странно, если бы трон, наоборот, никак не изменился в процессе.
Однако, положив на его поверхность руку, я с удивлением понял, что сам материал, тот самый магический металл, остался очень мягким, куда мягче самой обычной стали. Хобард, конечно, говорил, что так и будет, но от артефакта, на протяжении эпох поддерживавшего целый полигон, я всё-таки ожидал немного большего.
Впрочем, ладно, главная сила магического металла была в другом. Не было смысла сетовать на то, что учебником по математике сложно забивать гвозди.
Обернувшись напоследок на собравшихся у меня за спиной Владык, армию мёртвых и Повелителей я давно отправил обратно в человеческий мир, они бы всё равно никак нам не помогли, размахнулся и с силой опустил булаву на поверхность трона.
Как и ожидалось, податливый материал тут же промялся, а потом, не выдержав мощи удара, пластина трона просто разорвалась напополам.
В первую секунду мне казалось, что я отключился. Не только глаза, уши и прочие органы чувств, мне отказало даже энергетическое восприятие, которое не подводило, кажется, ещё ни разу.
Однако быстро стало понятно: дело не в лишении чувств, а в том, что всё пространство вокруг нас заполнила энергия тьмы. Она не имела направленности и скрытой в ней воли, потому никак не вредила, но её объёмы и плотность были таковы, что перекрыли любые попытки ощутить окружающий мир.
Другим Владыкам, по крайней мере, тем, что не были тварями теней, правда, должно быть, пришлось похуже. Это на меня, обладателя чёрного пламени, вспышка энергии тьмы никак не повлияла, а им наверняка понадобилось возвести довольно сильные барьеры, чтобы не пострадать от последствий разрушения трона.
Но всё-таки для Владык даже настолько концентрированная сила не была чем-то по-настоящему опасным. А через пару минут и она развеялась, растворилась в окружающем пространстве. Всё-таки, как бы много энергии ни было у Апокалипсиса, по сравнению со всей энергий мира это было ничто.
— А теперь уходим! — бросил я, пряча обломки трона в хранилище и вскакивая на Карадора. Времени оставалось всё меньше и меньше, а ведь нам надо было уйти достаточно далеко, чтобы Владыки полигонов не решили попытаться нас догнать.
К счастью, всё прошло успешно. Мы уже были над землями человеческого мира, когда от Ирмы поступило сообщение, что армия Апокалипсисов прибыла к тому месту, где раньше находился трон. А ещё через несколько минут мы уже были в Костяном Храме и на всякий случай готовились к осаде.
До сих пор Катаклизмы полигонов не пытались нападать на нас, сосредоточенные исключительно на уничтожении тронов, хотя всей своей массой могли без труда смести любые заслоны, какие я только мог придумать.
И было логично предположить, что именно таков был приказ Королей, иначе воинственные монстры ни за что не удовлетворились бы лишь бесконечной атакой тронов. Из чего я делал вывод, что Апокалипсисы хотели разобраться со мной лично.
А потому даже после освобождения высших Катаклизмов можно было не опасаться внезапного нападения. Однако чёрт знает этих Королей, что им в голову взбредёт. К тому же там были Найс с Реем, которые, если ещё не умерли, вполне могли заниматься активным подстрекательством, призывая к моему немедленному убийству.