— Все верно, мы с женой не имеем таланта к волшебству. Но сейчас нас волнует наш сын, так что рассказывайте дальше, пожалуйста. — Морфеев, похоже, сейчас вообще ничто иное не волновало. Что же, тут маг их прекрасно понимал.

— Да, простите, — смущенно кашлянув, он продолжил. — Так вот. Минимальный потенциал, как у вашей няни означает, что магия будет даваться человеку с большим скрипом. Для малейшего прогресса придется приложить огромные усилия. Из оставшихся двадцати процентов таких людей — девять из десяти.

Дождавшись, пока супруги кивнут, мужчина продолжил.

— Средний потенциал уже считается отличным показателем. Имея его и сродство к паре элементов можно поступить почти в любую магическую академию. Из оставшихся, таких — подавляющее большинство. Людей с высоким потенциалом — лишь сотни на все многомилионное королевство. Максимум несколько тысяч. Такие маги считаются элитой, где бы не появлялись.

Наконец, на лицах супругов начало проступать понимание. Обычные люди, не имеющие к магии прямого отношения, крайне редко сталкивались с такими высокими материями. Но отец и мать Лаза не были идиотами. Они видели произошедшее и не могли не соотнести свечение камня-определителя со словами взволнованного чародея. В принципе, уже сейчас было легко понять масштабы, но Павос собирался закончить свой рассказ.

— Высочайшим потенциалом в стране обладают одиннадцать человек. Они, если не считать тринадцатилетнего паренька, проходящего сейчас сложнейшие курсы подготовки — опора всей Кристории и козыри в любой войне. И не существует ни одной исторической записи о человеке с потенциалом выше этого. Камень оценки может показать его лишь потому, что их создают с запасом прочности на множество использований. Вот только если бы дело ограничилось только этим, я бы все равно не был в таком шоке, — Поднявшись с места, Павос подошел к кроватке. Два красных глаза тут же сфокусировались на нем с цепкостью дикого зверя. Маг непроизвольно вздрогнул, теперь, зная о силе этого ребенка, он уже не мог испытывать к нему одну лишь жалость.

Губоко вздохнув и подавив дрожь в пальцах, он продолжил. — Гении рождаются в мире, раз или два за эпоху, но такое случается. Однако это нельзя назвать гениальностью. Ребенок, впервые взявший в руки меч и идеально исполнивший удар — гений. Но если тот же ребенок в честном бою разнесет в пух и прах мастера клинка, это будет нечто совсем иное. И ваш сын именно такой. Возможно вы не поняли, но я так и не смог измерить его потенциал. Потому как если бы я продолжил процедуру, камень оценки бы просто взорвался. Душа этого ребенка ломает все представления человечества о магии! И это невероятно опасно, как для него, как для вас, так и для всей нашей страны.

В комнате повисла мертвая тишина.

— Что… что вы имеете в виду? — Фелиция Морфей спрашивала просто чтобы спросить. Она уже знала, каким будет ответ. Знала еще в середине рассказа. Но не хотела этого принимать.

— Если этот ребенок вырастет и станет профессиональным магом… — чародей с силой потер щеку, но все-таки закончил предложение, — он превратится в настоящее оружие массового поражения. На поле боя ему не будет равных и даже десяток высочайших магов будут для него лишь легкой закуской. А теперь представьте, что сделают соседние страны, если узнают о существовании такой страшной угрозы.

— Постараются избавиться от нее, пока не стало слишком поздно. — Тяжелым, хриплым голосом Санктус закончил мысль.

— Да. И этим «избавиться» может стать уничтожение всего королевства. — Еще одна длинная пауза накрыла детскую комнату.

Взгляд Павоса снова опустился на худое, почти лишенное жизни тельце. На потенциально сильнейшего чародея в истории. Само существование этого ребенка грозило смертью его маленькой дочери, любимой жене, престарелой матери, а следом за ними — друзьям, коллегам по работе и самой Кристории, которую маг так сильно ценил и почитал.

На секунду в голову закралась мысль, холодная и противная, леденящая кровь. А ведь смерть мальчика решила бы все проблемы. И если он сам так отчаянно борется за жизнь, может стоит помочь ему с ней расстаться? Может не своими руками, может просто доложив куда следует, взять и избавиться от всех страхов.

Однако в следующее мгновение ему захотелось дать себе пощечину. Слишком уж он заигрался в это безличное превосходство, если допускает подобные идеи в свой разум. Детоубийство… он бы точно не захотел жить в стране, построившей свой успех на трупах младенцев.

Да и с другой стороны, насколько лучше может стать жизнь, если такой человек будет защищать страну от внешних угроз? Если он будет помогать ее жителям с наводнениями и засухами? Если с его помощью изобретут новые способы использования магии? Это была азартная игра, в которой ставка была огромна, но и возможный куш поражал воображение.

— Уважаемый… Уважаемый!

— А? да, простите, что вы говорили? — Заплутав в собственных мыслях, Павос только сейчас заметил, что чета Морфеев уже минуту пытаются у него что-то спросить.

— Что нам делать?

— Так, — собравшись, маг постарался как можно тщательнее продумать план дальнейших действий. — Сейчас я уйду и хочу попросить вас никому не рассказывать о том, что вы здесь увидели и узнали. Никому, даже семье. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Можете говорить, что тест показал высокий потенциал, это будет достаточно впечатляюще на локальном уровне, но недостаточно внушительно на национальном. Если все будет сохранено в тайне, ваш сын не привлечет к себе излишнего внимания. А я должен посоветоваться со своими старшими. Не волнуйтесь, я буду говорить только с теми людьми, кому доверяю на сто процентов. И я клянусь великим светом и жизнью своей дочери, что не предам вас и Кристорию.

— Мы вам верим, уважаемый. — Ох, если бы они знали, какие крамольные мысли посещали его разум минуту назад…

— Тогда позвольте откланяться. Все мои сегодняшние дела придется отложить.

— И ты говоришь, что камень едва не лопнул?

— Да, господин. Я взял его с собой, можете убедиться сами.

— Невероятно… хорошо что я согласился на встречу, такие вещи не должны проходить без моего ведома.

— Я тоже так подумал.

— Правильно, правильно, голубчик. Итак, что мы имеем… человек без потенциала, как его родители, имеет силу души условно в единицу. Минимальный, как та тетка, — два с копейками. Средний, типа тебя — где-то три с половиной. Высокий… ну, пять с копейками. Высочайший допустим семь. Я не видел, скажи, на сколько тянула душа малыша, если не брать в расчет проблему с кристаллом? До какого значения она бы поднялась?

— Думаю не меньше двадцати, господин.

— Двадцать… пресвятая магия… тебе… тебе придется вернуться к этим людям.

— Что я должен буду им сказать?

— Ох… надо подумать. Хорошенько подумать… да, пока можешь сесть.

— Благодарю, господин.

— Да какой я господин… высочайший маг, то же мне. По сравнению с этим ребенком мы все — шваль подзаборная. Великий свет… еще и его состояние… Ладно, для начала ты еще пару раз им скажешь, чтобы все держалось в секрете…

— Мы совершенно точно не хотим, чтобы наш сын становился каким-то тайным оружием правительства. Это даже не подлежит обсуждению. — Когда Фелиция Морфей хотела, она с легкостью пренебрегала этикетом и жестко вмешивалась в разговор мужчин. И по выражению лица Санктуса, гость в синей мантии понял, что ни одергивать супругу, ни спорить с ней тот не собирается.

Что же, такой вариант тоже был продуман. К сожалению, дед мальчика был слишком влиятелен, чтобы пренебречь мнением семьи. При предыдущем короле Кратидас Патанос Морфей создал себе имя предельно сурового и справедливого человека, выкарабкавшегося из низкого дворянства на самый верх социальной пирамиды. И смена власти не пошатнула, а даже укрепила его позиции.

Отчасти именно поэтому Лазарис получил возможность пройти досрочную проверку на определителе потенциала. Да, сам камень был многоразовый, но одно использование разряжало его и для повторного использования нужно было потратить уйму ресурсов и человеко-часов. А потому использовался агрегат только в особо важных случаях и только статус дедушки смог поднять уровень важности до требуемого значения.