И раз аномалии стенок «загонов» были именно пространственной магией, то можно было попытаться проделать с ними похожий трюк. Продавить грубой силой, которой у Лаза было более чем в избытке. Проблема была только в том, что толщина этих стенок составляла несколько километров и Лаз понятия не имел, хватит ли у него запасов энергии на то, чтобы успеть преодолеть всю эту дистанцию.
— И что с нами будет, если у тебя не хватит сил? — Мар, прекрасно зная ответ, всё-таки задал этот вопрос, вероятно, просто чтобы потянуть время.
— Ну, в лучшем случае смерть, — усмехнулся Лаз. — А в худшем жизнь в перекрученном как одно из этих деревьев теле. И не факт, что у тебя останется такое же количество конечностей или отверстий в теле.
Сотенийский маг вздрогнул.
— А мы как-то можем помочь? — спросила Ронда, стараясь не встречаться с Лазом глазами.
— Мар точно нет… извини.
— Да ладно, какой смысл обижаться на правду, тем более в такой ситуации, — парень смущённо потёр затылок.
— А ты, как высшая, возможно. Попробуй создать вокруг себя устойчивую сферу энергии такой высокой плотности, какую только сможешь.
— Просто энергии, без заклинаний? — стихийникам было куда сложнее управляться с чистой энергией, а тем более поддерживать стабильный контроль на протяжении долгого времени, так что сомнение Ронды было понятно.
— Да, я не знаю, как отреагируют аномалии на стихийные заклинания, и у нас нет времени проверять.
— Хорошо, я попробую…
Ронда закрыла глаза и спустя пару секунд вокруг неё и правда появился пузырь энергии, достаточно концентрированной, чтобы начать, словно мираж в пустыне, искажать воздух.
Однако, не прошло и десяти минут, как Лаз уловил неестественные колебания границ этой сферы, а ещё через пять пузырь лопнул, отбросив стоящего слишком близко Фауста в ствол ближайшего дерева.
— О Свет, прости, пожалуйста! — Ронда бросилась было его поднимать, но на полпути вдруг замерла, словно впала в ступор.
— Нет-нет, всё в порядке, — как-то грустно улыбнулся Фауст, поднимаясь с земли самостоятельно. Ронда в ответ лишь кивнула.
— Прости, Лаз, я не могу долго держать настолько плотную энергию.
— Забудь, ничего страшного. Значит, будем использовать лишь мою энергию. И я даже знаю, как увеличить наши шансы.
— Как?
— Я освобожу те запасы, что были связаны энергией Зверя.
Трансформация работала только на той энергии, что вступила во взаимодействие с поглощённой энергией Зверя и этот объем уже нельзя было использовать на обычные заклинания. Так что магу приходилось тщательно продумывать траты своих запасов.
Лишь Лаз с его гигантскими объёмами энергии души мог так свободно тратить её на трансформации и эксперименты с ними, при этом оставаясь очень сильным псиоником. Однако, сейчас на счету была каждая крупица энергии, он не мог рисковать. Вот только была в этом плане парочка минусов…
— Но это же будет означать, что тебе придётся заново собирать энергию Зверя, и чёрт знает, сколько времени это займёт.
— Ага.
— И все твои трансформации исчезнут.
— Ага.
— Включая ту, в которой ты сейчас!
— Ага. Так что кому-то из вас придётся взять меня на руки.
— Ронда, — пока ребята сидели и ждали, когда Лаз освободит свою душу от лишней энергии Зверя, в ушах девушки вдруг раздался такой знакомый созданный магией голос. Вздрогнув, она обернулась в сторону парня и встретилась с ним глазами. — Я понимаю, что это не самый честный способ с тобой объясниться. Ведь ты не можешь мне ответить, чтобы не услышали Фауст и Мар. Но отчасти поэтому я его и выбрал. Да что там, именно поэтому я его и выбрал. Не смогу закончить, если ты будешь меня перебивать.
Ты открыла мне своё сердце, так что будет честно, если я также буду искренен. Ты без сомнений прекрасна во всех отношениях. Будь у меня к тебе чувства, услышав твои слова, я стал бы счастливейшим человеком на свете. Но сердцу не прикажешь, и мы оба понимаем, что даже со временем вряд ли что-то изменится. Я буду вечно благодарен тебе за то, что ты ради меня сделала. Но благодарность — это совсем не то же самое, что любовь.
Если мы выберемся отсюда, то пойдём разными дорогами. Ты знаешь, что так будет правильно. Я не хочу маячить у тебя перед глазами, не способный ответить взаимностью и причиняющий тебе этим боль. Когда я думал, что буду говорить, вспомнились десятки банальнейших фраз: «Живи и будь счастлива» или «Ты обязательно встретишь кого-то, кто будет любить тебя больше жизни», — но я понимаю, насколько это всё глупо и как-то даже оскорбительно, что ли. Так что я лишь надеюсь, что время, проведённое со мной, запомнится тебе не только этими несколькими часами, но и хоть чем-то хорошим.
И ещё кое-что, что я просто обязан сказать. Вспоминая проведённые вместе дни, то, как ты возила меня на своих плечах, как мы смеялись над шутками Фауста, как помогали разным людям, как ссорились и мирились… в моей жизни ты заняла невероятно важное место и никакие силы не будут способны заставить меня о тебе забыть. Я не могу ответить тебе теми же чувствами, но то, что я скажу, я скажу совершенно искренне и от самого сердца.
Ронда, по щекам которой уже текли слезы, вдруг поняла, что звук больше не появляется у неё прямо в ушах. Больше не было никакой магии. Был лишь молодой человек, говорящий:
— Я тебя люблю.
На руки Лаза взял, естественно, Фауст. Просто потому, что был самым большим по габаритам и остальным было куда удобнее хвататься именно за него.
Поддерживать в воздухе Лаз собирался лишь Фауста ради минимизации усилий на телекинез, остальным предстояла не самая приятная поездка: вцепившись в руки и плечи мужчины. Пользоваться магией было нельзя, любое возмущение могло нарушить стабильность сферы защитной энергии.
Когда троица увидела, как на самом деле выглядит Лаз, ни у кого не нашлось слов кроме: «О Великий Свет!» — и не без причин. После происшествия в Апраде трансформации Лаза больше не исчезали, когда он спал или терял сознание. Так что в настоящее тело он так ни разу не возвращался. И на то были причины.
Сын Монарха походил на живой труп. Бледный, худой как скелет, еле способный открыть глаза и произнести пару слов. Лаз выглядел куда хуже. Кожа восемнадцатилетнего парня была морщинистой и сухой, словно у восьмидесятилетнего старика; он весь ссохся и ростом теперь был хорошо если с Ронду; мышцы не просто ослабли, а почти атрофировались, он не мог даже держать голову самостоятельно; волосы, и так бывшие жидкими и тонкими, выпали полностью, оставив морщинистый череп, похожий на грецкий орех. А ещё Лаз теперь был слеп, словно крот, и почти глух. Чтобы он хоть что-то услышал, нужно было орать ему прямо в уши.
Однако, все необходимые инструкции он выдал ещё до того, как отменил свою последнюю трансформацию, и его друзья знали, что нужно делать. Ронда и Мар схватились за Фауста с двух сторон, словно парочка мартышек за ствол дерева.
И когда мужчина убедился, что держатся они крепко, сильно сжал единственную ладонь Лаза, давая ему сигнал к началу операции побега. Спустя несколько секунд воздух вокруг них зарябил и силуэт Фауста со стороны начал походить на размытый мираж.
А затем четвёрка заключённых в этот кокон людей поднялась в воздух. Было решено, что прежде чем попытаться пересечь зону аномалий, они взлетят над деревьями, чтобы не было лишних препятствий, и только потом двинутся в горизонтальной плоскости.
И когда от земли их отделяли приличные сто с чем-то метров, Фауст снова сжал руку Лаза. Магией восприятия тот также не пользовался, экономя каждую крупицу силы.
А потом начались пятнадцать невероятно напряженных минут. Поддерживаемая Лазом сфера энергии ощутимо прогибалась от множества попадающихся на пути искажений пространства, но продолжала держаться.
Двигались они при этом с черепашьей скоростью, и по земле их можно было обогнать просто бегом. Но от этого серьёзность ситуации становилась лишь очевиднее.