Больше не было друзей и приятелей, приятных и неприятных личностей, были лишь собратья по оружию, подчинённые и старшие. Интересно.

— Средняя волна, три тысячи мелочи, двадцать матриархов, пять умертвий! — сигнал тревоги через минуту сменился усиленным во множество раз голосом Соры, трижды оповестившим всех в лагере, с чем им предстоит столкнуться.

Волны состояли не только из малюсеньких скелетов различных птичек. В каждой волне была нежить, ответственная за управление безмозглой стаей, называемая матриархами.

Огромные скелеты, извивающиеся змееподобными телами, держались в воздухе за счёт десятка пар крыльев, равномерно распределённых по всей длине туловища. Эдакие небесные сороконожки. Они не были сильны в бою, да и не сражались никогда.

Ни когтей, ни клыков, ни клювов, даже ног у матриархов не было, они банально не могли спуститься на землю. Однако чем больше их было, тем более упорядочено и разумно действовала стая мелочи. А потому матриархи были первыми целями на уничтожение: не будет их, и волна превратится в тучу летающих мешков с энергией смерти.

Однако был в волнах и ещё один тип существ, из-за которых лагеря всегда тщательно укреплялись снаружи, а по периметру не могли не стоять несколько сильнейших бойцов. Умертвия.

Как на втором этаже были тигры, а на третьем — урдалаки, четвёртый уровень тоже не обошёлся без мини-боссов. Физически умертвия не представляли из себя ничего выдающегося, примерно на уровне урдалаков, может быть, чуть больше. Но сила этих тварей была в другом. Они были первой нежитью подземелья, обладающей зачаточной магией. А точнее, магией проклятий.

Любой порез от когтей умертвия или тем более укус этого монстра заставлял человеческую плоть гнить заживо вокруг места ранения, причиняя невыносимые страдания и муки.

Потому, во-первых, в лагерях всегда должны были присутствовать хоть один лекарь и хоть один адепт светлых богов, а во-вторых, против умертвий выставляли лишь самых-самых, таких, за которых можно было не волноваться.

Ведь будь то новичок уровня или бывалый ветеран, одной царапины хватало, чтобы человек начинал кататься по земле с дикими воплями, уже не способный ни на что, тем более на эффективные боевые действия.

Таким образом, в армии нежити было пушечное мясо — простые скелеты-птички, тупые и ничего поодиночке не представляющие, были генералы — матриархи, напрямую в бою не участвующие, но сильно усложняющие обороняющимся жизнь просто своим присутствием, и были элитные воины-диверсанты, способные своим появлением значительно ухудшить жизнь всему лагерю.

Не самый тактически сбалансированный расклад. Но уже сам факт, что нежить теперь умела действовать сообща и обдуманно, внушал недюжинные опасения.

На этот раз опасность была не такой уж и низкой, наверняка, не обойдётся без пострадавших, но и ничего сверхсложного не ожидалось. В целом — довольно рутинный день для спирали.

По крайней мере, по словам Веска, рассказывавшего всё это, пока мы собирались по тревоге. Для меня же ситуация была не только совершенно новой, но и довольно волнительной. Не считая редких стычек в переходах между огромными пещерами, это был бы мой первый бой на этом этаже, при этом по правилам, мне ещё незнакомым.

Несмотря на то, что во мне уже не было всепоглощающей гордыни, я чувствовал, что та странная вспышка не прошла для бесследно и наложила свой отпечаток на моё сознание и мой характер. И сейчас где-то внутри я дрожал от предвкушения, от желания схлестнуться с врагом в бою, узнать, кто из нас сильнее, кто достоин стоять на вершине, а кому суждено валяться у подножия.

Раньше подобные эмоции не приводили ни к чему хорошему, однако, пока мои мозги понимали, как должно быть, это было не так уж и страшно. Скорее, наоборот, давало мне мотивацию сражаться.

Пока я размышлял о странностях своего мышления, лагерь вокруг изменился до неузнаваемости. Нет, все палатки и домики остались на месте, да и люди были всё те же, но ощущаться он стал совершенно иначе. Словно ждущий встречи с врагом зверь, собранный, притихший, готовый к броску.

Воины встали на свои позиции и замерли, ожидая появления первых крылатых скелетов. Я чувствовал несколько сконцентрированных групп тут и там, быстро собравшихся по принципу «кто ближе — того и берём». Поодиночке выстоять против волны для обычных воинов было практически нереально.

Нас: Веска, кареглазую и меня — тоже втянули в такую импровизированную человеческую крепость. Девочка оказалась в центре, её задача, как и ещё шести довольно слабых бойцов, состояла в отлове самых наглых птичек, решивших напасть на нашу группу ровно сверху.

Соры, главы лагеря, кстати, нигде не было, она, как я понял, отправилась на периметр — встречать умертвий. Мне тоже хотелось, но в первый день не стоило выделяться. Были ещё мысли по поводу оставшегося с нами Кьюта. Видимо, присмотреть за новенькими всё-таки должен был кто-то опытный, но думать уже было некогда.

Волна не остановилась, пока последняя нежить не была уничтожена. В отличие от живых, мёртвые не понимали ни страха, ни тактики. К тому же, насколько я помню своё пробуждение, они всё равно восстановятся в своих инкубаторах, чтобы снова отправиться в очередную атаку.

Цикл был бесконечен.

По крайней мере, для такой, штампованной низшей нежити. Что происходит с обладающей сознанием нежитью уж не знаю, потому и самому умирать совсем не хотелось.

Спираль отбилась, это было довольно предсказуемо. Кристалл-фокусировщик в центре лагеря собрал в себе некоторую часть энергии смерти, а люди собрали на себе некоторое количество порезов, ушибов, вывихов, переломов и других повреждений разной степени тяжести.

Кареглазая сильно прихрамывала, но пострадала в любом случае не настолько, чтобы потерять возможность продолжать свои тренировки, а потому я нисколько не жалел, что не помог ей. Как, похоже, и Веск. Для него за последние месяцы разные травмы девчонки стали более привычны и он больше не пёкся о ней, как о хрустальной.

Сам охотник, естественно, пострадал максимум материально. Когда в будущем он захочет восстановить свой доспех до идеального состояния, несколько царапин на нём немного увеличат стоимость работ. У меня всё было тем более отлично, предложенная девчонкой тактика с подчинением кучи крылатых скелетов полностью себя оправдала.

Хотя в конце боя мне всё-таки пришлось убрать контроль, так как энергия начала подходить к концу. Но на двадцать с чем-то минут активного использования Подчинения меня хватило.

А вот другим членам спирали повезло уже меньше. Как я и сказал, травмы были самыми разными: от простых ушибов до обглоданных птичками конечностей и попросту смертей. Из ста двадцати с чем-то человек серьёзные травмы получили целых восемь.

Однако, как и следовало ожидать от главы лагеря, Сора, как и мы с Веском, вышла из боя полностью невредимой. Женщина, определённо, была сильна, возможно, чисто физически даже я ей бы уступил. К счастью, победителя боя грубая сила решала далеко не в первую очередь.

В целом же так или иначе пострадавших было почти восемьдесят процентов лагеря. Остальные либо оказывались слишком сильны, либо слишком удачливы. И это при учёте того, что Сора обозначила эту волну как «Среднюю». Что творилось на «Высоких» сложно было даже представить. Наверняка жертвы исчислялись десятками.

К счастью, даже средние волны были относительно редким явлением, это нам так «повезло» нарваться на неё сразу после прибытия. Почти всегда это были малые волны, когда количество нежити превышало количество защитников в два, максимум в три раза.

В таких случаях смерть кого-то из членов спирали можно было отнести только к личному идиотизму покойного, слишком уж малую угрозу представляли такие нападения.

А между тем, особо не обращая внимание на раскиданные повсюду птичьи косточки, люди снова возвращались к мирному существованию. После средней волны период отдыха был куда больше, два-три дня, так что волноваться было не о чем.