Ключевые слова: “В большинстве случаев”. Потому что я святош жалеть не собирался. Более того, после того, как церковников в радиусе моих охотничьих угодий появилось едва ли больше, чем обычных приключенцев, я почти полностью переключился на них.

Обычно святоши не передвигались без сопровождения, так что, прежде чем убить одного, приходилось сначала расправляться с конвоем, но всё равно потери среди светлой братии явно были очень существенными.

И, естественно, при первых признаках появления паладинов или кого-то ещё посильнее я разворачивался и скрывался на глубине. Со скоростью водоплавающей нежити люди сравниться не могли при всём желании.

Ещё спустя неделю умерло уже где-то двадцать церковников. А потом меня окончательно накрыло, и я пошёл в разнос.

Жизнь… жизнь, жизнь, ЖИЗНЬ! Почему её нет у меня!? Я хочу то, что есть у них! Хочу получить то, чего у меня никогда не было! Даже не только жизнь, я хочу их силу, их магию, их суть! И не только людей, нежити тоже! Их энергия, мощь — всё это должно было быть у меня, а не у них!

Чем сильнее — тем лучше, чем быстрее — тем лучше, чем больше — тем лучше! Заберу все лучшие части себе! Хочу то, чего у меня нет. Хочу самые острые клыки, самые длинные когти, самые мощные лапы, самые крепкие кости, самые-самые, хочу стать лучшим и совершенным во всем!

Да, я хочу быть идеальным, таким, чтобы завидовали мне, чтобы все: живые и мёртвые, смотрели на меня и испытывали то, что я испытываю сейчас!..

Дьявол, какая же это была боль…

Воздействие прошлых квартирантов мне в какой-то степени даже нравилось. Ощущение собственного величия было прекрасно.

Понимание, пусть и ложное, того что я — центр вселенной и величайшее в ней существо, опьяняло и пропитывало мои мёртвые кости силой, к энергии смерти не имевшей никакого отношения. Гнев давал ощущение силы, власти, мощи, собственной неуязвимости и непобедимости, это тоже было очень приятно.

Но вот то, что я испытывал сейчас, приятным назвать было нельзя ни при каких обстоятельствах. Меня корёжило и ломало, стоило лишь подумать о том, что у людей или другой водной нежити есть то, чего нет у меня.

Даже убивая авантюристов и забирая у нежити энергию, мне не становилось легче ни на мгновение. Теперь, зная причину, я понимал, что происходящее со мной не нормально и вызвано моим новым квартирантом, с которой я так и не смог ни разу поговорить из-за того, что находился всё время в воде.

Вот только сделать с собой ничего не получалось. Эта боль не была физической, но, откровенно говоря, я бы предпочёл чтобы страдало моё тело, а не разум. К такой боли я хотя бы привык.

Кстати, похоже, что именно из-за того, что воздействие нового греха не было ни на йоту приятным, я и мог осознавать происходящее сравнительно здраво. Хотя не знаю, был ли это плюс или минус.

Ведь как-то останавливать эти порывы у меня не получалось, что бы я ни делал. Словно внутри меня появился какая-то иная личность, сопротивляться которой было выше моих сил.

При виде проплывающих мимо светляков, используемых авантюристами, я впадал в самое настоящее бешенство, в сознании начинало, словно набат, звучать оглушительное: “ХОЧУ!”, и я бросался в атаку без какого-либо плана или разведки. Не раз и не два из-за этого едва удавалось выжить в бою.

Выручало лишь то, что люди, в отличие от моей новой формы, были для этой среды вовсе не предназначены.

Я пытался скрываться в своей пещере, чтобы не видеть и не слышать всех этих соблазнов. Но через некоторое время приходилось возвращаться на “охоту”, иначе сознание начинало разрываться от ломки.

Однако я понимал, что если просто поддамся импульсу и начну неконтролируемо убивать всех подряд, моё местоположение быстро вычислят и отправят кого-то типа Игора, а то и похуже. Так что старался сдерживаться, насколько это было возможно.

Бо́льшую часть времени удавалось контролировать себя, уничтожая исключительно нежить в самой глубине подземных озёр. Но рано или поздно Зависть брала надо мной верх и я, уже не обращая ни на что внимания, начинал выслеживать людей. Если бы я не терпел до последнего, количество покойников выросло бы раз в пять, не меньше.

Надо всё-таки отметить, эти недели были очень продуктивными. Из-за того что мёртвая живность на уровне водилась самая разная, поток энергии конструкта почти не ослабевал. Если переводить в уже ставшую привычной единицу измерения “один скелет”, учтя потраченное на слияние, получалось уже в районе сотни.

И пусть от коллекционирования костей самых крупных и сильных монстров мне нисколько не становилось легче, за это, похоже, отвечал другой грех, это помогало немного отвлечься и занять мозг. Так что моя пещера уже была почти полна самыми разными костями. Человеческие доспехи меня сейчас мало интересовали.

Единственный гуманоидный скелет, что я мог использовать, был ростом два с половиной метра и вряд ли влез бы хоть в одну броню. Так что тела приключенцев отправлялись на дно в полном облачении.

А их, кстати, становилось всё меньше. Видимо, слухи обо мне всё-таки распространились, причём довольно широко, потому что в нескольких десятках соседних пещер количество авантюристов с каждым днём всё уменьшалось и уменьшалось.

Поначалу я подумал, что это хорошо: меньше народу, меньше убийств, меньше слухов. Однако довольно быстро пришлось убедиться в обратном. И количество слухов о произошедшем точно будет только увеличиваться.

Гадина!

Моё извивающееся змеиное тело, с хлопком вылетев из воды, врезалось в низкий потолок восьмого этажа, кроша камень и обрушивая сталактиты в радиусе нескольких десятков метров.

Однако большого урона это мне не нанесло. Я даже успел схватиться своими шестью лапами за потолок и, оттолкнувшись от покрытого трещинами камня, ринуться обратно в озеро.

После почти месяца жизни в этом теле я чувствовал себя тут как дома, но скрыться во тьме местных вод мне всё-таки не дали. Не прошло и пары секунд после предыдущего удара, а воды подземного озера на несколько сотен метров во все стороны озарило зарево яркого молочно-белого сияния святой магии, выхватывающего из темноты силуэты обычной нежити.

Куда там сияющим сферам, что использовали простые авантюристы. По сравнению с этим они были словно светлячки перед солнечным сиянием. Да к тому же применённое странной бабой заклинание работало и в качестве подавителя силы нежити, порождая поле святой силы, в которой мертвецы чувствовали себя словно в ядовитом киселе.

Однако на меня это действовало куда хуже, чем на простых мертвецов, так что единственное, чего она по сути добилась — это лишила меня возможности скрытых атак.

Вот только оказалось, что мы с этой бабой тут не одни. И количество знакомых лиц буквально зашкаливало. Я, только-только упав в воду после неожиданной атаки, находился выше всех.

Чуть пониже и в стороне, с быстро исчезающей с лица довольной улыбкой висела та самая баба, в неожиданно знакомом, как я теперь понял, облачении. Лёгком, подвижном, с кучей кармашков для амулетов и талисманов, кожаном костюме и дубинкой на поясе.

Может быть, я, конечно, и ошибался, но шансы того, что она имела к Веску прямое отношение, были довольно велики. Однако большим отличием было множество миниатюрных арбалетов, пару из которых женщина держала в руках, а остальные были развешаны по броне.

И судя по сияющим знакам на стрелах и отсутствии снаряда в одном из оружий, именно так она вызвала тот взрыв, что заставил меня вылететь из воды.

На самой границе светового пятна, зацепившись рукой в тяжёлой стальной перчатке за гигантский сталагмит, висел молотобоец. Его доспех и оружие были слишком тяжелы для того, чтобы легко поддерживать себя на плаву.

Так что для него такой “обезьяний” способ явно был предпочтительнее. И с учётом того, что так у него была опора под ногами, менее опасным он не стал.