Так что, когда в зазор между левым боком и локтем, появившийся там потому, что я отклонился в сторону, пролетела очередная чёрная стрела (а может быть, и та же самая), я не слишком удивился. А вот то, что снаряд, сделав резкий вираж в воздухе, юркнул аккуратно в колчан за спиной женщины, было уже необычно. С таким противником любая промашка могла стать последней.

— Ну, ведь не прикончила же, — легко улыбнувшись, словно мы говорили о погоде, ответила она на мой предыдущий вопрос.

— И что дальше?

— Если бы Вы умерли от такой банальщины, разговаривать с Вами не было бы смысла. Поймите и меня тоже, всё-таки все причинённые вами разрушения восстанавливать мне и моим людям. Должна же я хоть как-то отреагировать на подобное, — мне отчего-то нравилось то, как она говорила и как держалась. Куда больше, чем манеры Илланиона. Хотя что-то казалось странным…

— Погоди, ты что, хочешь сказать, что всё, что я натворил тебя нисколько не задело? А как же праведный гнев, негодование, жажда мести, в конце концов?

— А какой смысл во всём этом? — чувствовалось, что она не врала и не скрывала своих истинных чувств. Однако в следующую секунду, вытянув из колчана сразу три стрелы, она, снова улыбнувшись, наложила их на тетиву и прицелилась. Правда, не в меня, а куда-то в сторону. — Продолжим, если Вы выживете. — Да, она мне определенно нравилась.

Стрелы, сорвавшись с лука, словно растворились в воздухе. В столь тесном пространстве, учитывая их скорость, они должны были врезаться в стену или потолок меньше чем через секунду, но ни намёка на удар не было. Впрочем, если задуматься, самая первая стрела, пролетев мимо меня, также ни во что не врезалась.

Это была магия, без сомнений, а значит, она была Рыцарем, но при этом и магом тоже. Я ещё таких не встречал. Её навыки, если она посмела развиваться по обоим направлениям, должны были быть просто феноменальными.

Так что я не обманывал себя, пытаясь рассчитать траектории стрел. Судя по всему, это было невозможно. И Усиление, насколько бы плотным и материальным ни было, не смогло бы остановить столь мощные снаряды. Оставалось лишь запастись терпением и выкрутить восприятие на максимум.

В прямом смысле. Я уже давно мог управлять чувствительностью своего слуха, зрения, осязания. То, что я начал тренировать ещё на четвёртом этаже, с получением мной Изменения и более мощного тела сейчас вышло на совсем иной уровень. Благодаря этому умению мне удалось подслушать происходящее в палатке Илланиона, находящейся за несколько десятков метров от меня через полный шума и разговоров лагерь. Благодаря ему на девятом уровне я умудрялся не терять из виду авантюристов в желанных мной доспехах, хотя сам был с головой погружен в вязкую трясину.

Я не любил это делать, слишком сложно было разбираться в потоке втекающей в сознание информации, и потом ещё несколько часов оставалось неприятное “послевкусие”. К тому же раньше я ни разу не использовал это в бою. Однако ситуация не допускала ни единой секунды на раздумья.

Мир замедлился, воспринимать столько данных в реальном времени было нереально, и мозг подстраивался на ходу. В уши ударили тысячи звуков. Чей-то плач, прерывистое дыхание умирающего Адепта, биение сердца капитана Чёрной Зари, спокойное и размеренное, удары о землю камешков, падавших с разрушенных стен, шипение крови в моих собственных венах, поддельной и в то же время такой тёплой.

Вместе с тем открытых участков кожи коснулись бесчисленные, ранее не ощущавшиеся вибрации. Каждое движение, каждое столкновение двух материальных объектов друг с другом и с воздухом порождало волны, столь малые и незаметные, что ни один человек, даже Рыцарь, не был способен их почувствовать. А я мог.

Теперь было совершенно очевидно, что стрелы, выпущенные из её лука, в прямом смысле исчезали. Если я даже сейчас не мог их ощутить, значит, пока не наступит момент, они и не появятся. На этот раз всё произошло намного позже, чем в прошлый. Стрелы вынырнули из пустоты в каком-то полуметре от моего тела.

Одна со спины, с левого бока, вторая с правого бока спереди, а третья прямо над головой. Мастерство этой женщины заслуживало одних только аплодисментов. Всё было идеально: расчёт времени, траектория, координация — будь на моём месте обычный человек, даже с теми же физическими данными, и его бы ждала, если не смерть, то серьёзная травма.

Однако я не был человеком. Я был нежитью. И рана, критичная для живого, для меня не стоила ничего. Под ошарашенным взглядом женщины я прыгнул вперёд и вверх, самостоятельно нанизываясь животом на одну из стрел.

Парочка других успешно пролетели мимо, а я почувствовал воздух, гуляющий в зияющей дыре, появившейся на месте моей печени. Вот только худшее, чем мне грозила такая травма — это снижение боевой мощи из-за разорванных мышц живота. Да и то снижение не слишком большое, я ведь мог двигаться и вовсе без плоти.

Мои глаза вспыхнули зелёным, Галаста уже останавливала толчками выплёскивающуюся из дыры кровь, густую и болезненно чёрную. Не то, чтобы это было важно, но сражаться, истекая жидкостями из разных отверстий, было неудобно. Стрелы, снова пропав из виду, через несколько секунд оказались у женщины в колчане.

Ту, что попала мне в живот, она вытащила и с неверием осмотрела. Даже понюхала. Что же, удачи, пахнет моя кровь отвратно, кареглазая говорила. И сморщившийся нос лучницы стал для меня маленькой местью. Она может отрицать месть, но, как по мне, это было очень приятно.

— Кто же Вы такой? Вы вообще живой? — вернув стрелу обратно в колчан, капитан Чёрной Зари подняла на меня заинтересованный взгляд.

— Не уверен, — правдоподобная отмазка была у меня наготове. — Но эта техника даёт свои преимущества, согласись.

Различных руководств по воинским техникам существовало бесконечное множество. И пусть большинство из них в целом были очень похожи, существовало немало и таких, что кардинально меняли организм человека.

Делали ядовитым, твёрдым, словно сталь, лёгким, как пушинка, превращали в зверя или напитывали силой ада, превращая в подобие демона. Так что техника, обращающая человека в живой труп тоже легко могла существовать. Правда это или нет, смогли бы определить лишь некромант или специальное устройство вроде того, в которое я засовывал руку в городе Красного Древа.

— Действительно. А если я все-таки попаду в сердце — Вы выживете?

— Вот этого я точно говорить не собираюсь.

— Резонно, — она понимающе кивнула. — Прошу прощения за любопытство.

— Да ничего страшного.

— И всё-таки, вернёмся к первому вопросу. Кто Вы и зачем Вы всё это устроили? — картинным жестом она обвела результаты нашего боя с парочкой Воинов.

— Отвечу, если ты скажешь, почему не злишься на меня.

— Я думала, Вы умнее. Я же уже сказала: в этом нет смысла., — нет, дорогуша, так просто ты не отвертишься.

— Люди злятся не потому, что в этом есть смысл, они не могут иначе. Если бы всё объяснялось и руководствовалось с точки зрения здравого смысла, то мир был бы совсем иным местом. Даже сложно представить, каким именно.

Я об этом знал отлично, ведь именно логикой и строгим расчётом я руководствовался до появления Жюстины. И я теперешний от себя прошлого отличался кардинально, а ведь это различие с появлением новых квартирантов лишь продолжит увеличиваться.

— Для всех остальных это, может, и так, но я за прожитые годы смогла прийти к довольно простой мысли: лишние эмоции вредят. Не все, конечно. Я не бесчувственный монстр. Я наслаждаюсь жизнью, едой, вином, сном, сексом, любовью детей и внуков. Но такие эмоции, как гнев, зависть, жадность — они для меня больше не существуют. Слишком много сил на них уходит, сил, которые можно было бы потратить на что-то куда более важное.

Забавно. Она отказалась от того, что, по сути, являлось моей основой. Может быть, поэтому она казалась мне такой интересной? Но всё-таки слабо верилось, чтобы она смогла просто взять и избавиться от всех человеческих страстей.